Не надо, дядя Андрей! - читать онлайн книгу. Автор: Марта Зверева cтр.№ 66

«Он хочет меня видеть?» — написала я, уже зная ответ.

«Нет».

Я думала, на этом все и закончится, но неожиданно еще через неделю я получила от него новое сообщение:

«Алину поймали».

«Что сделали?» — тут же заинтересовалась я. Хотелось бы поучаствовать. Выцарапать ей глаза и вырвать сердце голыми руками. Или, в конце концов, поиграть с ней Андреевыми игрушками, раз ей так понравилось!

«Не скажу».

Что ж, надеюсь, пару раз выебли и за меня.

А потом пришло еще одно, последнее сообщение:

«Андрей в норме, взял себя в руки, восстанавливается. Больше писать не буду, он попросил».

И не писал.

Я ненавижу весну. Бегущие ручьи, капель, мать-и-мачеха из-под снега и теплая вьюга вишневых лепестков всегда сулили скорые экзамены, а самые сладкие майские дни были в школе заняты так, что головы не поднять. Лето в этом смысле гораздо лучше.

Но с некоторых пор лето я ненавижу даже больше. Лето, отнявшее у меня маму…

Когда пришла весна, я прокляла все на свете.

Учиться мне было легко и половина летней сессии была закрыта досрочно. Остальное, я была уверена, я сдам, не напрягаясь. Но тревожный запах пробуждающейся земли, рвущейся из тугих почек концентрированной яркой жизнью, пробирался в мой дом как вор и крал мое спокойствие и крепкий сон.

Что-то тревожило мою замороженную душу.

Я давно забила на свидания, только ходила иногда с Корсаковым и Машей пить кофе. Легкомысленная моя подружка уже давно бросила своего прежнего кавалера, а на этих встречах они стали поглядывать друг на друга очень недвусмысленно. Ну и хорошо. Так от меня хотя бы все отстали.

Но пришедшая весна и шальные взгляды моих друзей друг на друга разбередили мне сердце. Мне начали сниться сны. Очень горячие, жаркие, невозможно жестокие сны, в которых Андрей приходил мрачный как тьма, приковывал меня к кровати лицом вниз и бил длинной плетью как там, в клубе. Но каждый жгучий удар, который я никогда не выдержала бы в реальности, во сне наполнял меня плотным горячим удовольствием, страшным, томным, по самую макушку заливал терпкой тягучей патокой. Все внутри сжималось, принимая удар за ударом словно толчки внутрь меня.

Просыпалась я мокрая с головы до ног. А между ног был вообще потоп, пальцы скользили, остро пахло моей жаждой. Я выгибалась на постели, ощущая пустоту в себе. Шла в душ, чтобы смыть пот и раз за разом заглядывалась на продолговатые флаконы шампуня. Хотелось странного.

Однажды я взяла этот флакон: широкий цилиндр с гладкой поверхностью и облизала его, надеваясь ртом на жесткие пластмассовые края. Губы треснули в уголках, и я испытала такое наслаждение от этой боли, что самой стало страшно… и волнительно.

Я еще не успела вымыть из себя избыток смазки, и тут же, не успев задуматься, поставила ногу на бортик ванной и засунула флакон в себя. Он не хотел входить, тянуло болью и дискомфортом, но я вдруг отчаянно и яростно начала заталкивать его внутрь, саму себя насилуя. Чтобы наказать.

За одиночество, за эту жажду, за попытку заменить того, кого заменить нельзя.

Внутри тянуло, перекликаясь с такой же тянущей болью в душе от стыда и унижения. До чего я докатилась!

Но покатилась дальше. Намылила пальцы и, не вынимая флакон, ввела себе в задницу, растягивая ее привычно и деловито. Вспоминая, как делала это для Андрея перед тем, как вставить себе пробку в зад. Пробок у меня не было, но был второй флакон такой же формы, от кондиционера. Он был огромный для моей узкой, забывшей член Андрея дырочки, но я хорошо постаралась, засовывая в себя два, а потом и три пальца, а потом, сразу, без перехода, втолкнула и флакон. Боль была острой и резкой, способной заставить меня очнуться.

Но вместо этого я лишь сильнее двинула рукой, засовывая глубже. Драла себя и плакала, рыдала, сгибаясь от боли и взрывного удовольствия, которое растащило меня напрочь вместе с явившимся тяжелым оргазмом.

Потом я долго лежала, свернувшись клубочком, на дне ванны. Опоздала в универ, а когда пришла, передвигалась осторожно, чувствуя такую ностальгическую боль в себе.

Но больше так никогда не делала.

Ощущение неправильности было сильнее даже удовольствия. Это должен быть другой. Совсем другой человек. Я даже знала, кто.

Только это было невозможно.

7.

Что, что, что я могла еще сделать? Мысль о том, что меня коснется кто-то из парней, что его член окажется там, где был только Андрей, вызывала отвращение. Но не могла же я всю жизнь хранить ему верность?

Поэтому увидев на телефоне имя Миши, я… ответила.

— Привет.

— Привет, помнишь меня? — За прошедшие месяцы голос его стал уверенней.

Я хохотнула. О, хотела бы я забыть. И его, и все, что случилось до него.

Или после? Какую из частей жизни я бы хотела забыть больше?

— Просто подумал, что мы давно не виделись, — хмыкнул он в трубку. — Может, встретимся?

Почему бы нет?

Я же простила Андрея за его издевательства надо мной. Я даже хотела их теперь. Чем Миша-то хуже? Даже лучше: он не причинял мне столько боли. Ни физической, ни душевной.

Может быть, как раз с ним я смогу себя пересилить и позволить чуть больше. Он же уже был моим любовником, вдруг получится уговорить свое упрямое тело принять другого мужчину?

Мы долго бродили по улицам города, залитым уже совсем теплым весенним солнцем. Капель звенела со всех окрестных крыш так радостно и беспечно, что сжималось сердце.

Кошки мяукали, призывая котов, а потом улепетывая от них со всех лап. А когда те их ловили, выгибались и жмурились, подставляя пушистую попу и холку под член и зубы победителя.

Мне тоже хотелось тяжелого, мощного мужского тела и рук, которые вертели бы мне, не спрашивая. Так что когда Миша вдруг дернул меня с дорожки в полутьму рощи и прижал собой к корявой толстой березе, я не стала сопротивляться, сразу задохнувшись под наглыми поцелуями в шею.

— Ты не могла меня забыть, ты всегда будешь меня помнть, первого! — Бормотал он, пока его влажные ладони шарили у меня под юбкой, грубо вдавливая трусы в промежность.

Я откликалась на его поцелуи, встречала его язык и думала, что хрен с ним, всему сама научу. Если смогу лечь под него, сделаю так, чтобы мне тоже понравилось. Куплю одеколон, как у Андрея, заставлю сделать татуировки. Наручники, пробки, глубокий минет. Все будет, если я смогу.

Но изо всех сил старалась забыть о том, что говорила Алина. Что после игр Андрея ее не удовлетворяла даже групповуха.

Я справлюсь. Справлюсь же?

До моего дома мы добрались стремительно, Миша вел свой кредитный «Фокус» так, словно это была «Феррари» и нетерпеливо и жадно поглядывал на мою грудь.