Философия без дураков. Как логические ошибки становятся мировоззрением и как с этим бороться? - читать онлайн книгу. Автор: Александр Силаев cтр.№ 58

Древний Шумер как образец лучшей жизни практически не приводят, но вот то, что было еще раньше… Нет предела для машины времени. Самая крайняя фракция полагает, что не туда свернули не в 1991-м, 1917-м и даже 1789-м, а где-то с победой кроманьонцев над неандертальцами. И мозг у проигравших был побольше, и к природе поближе, и вообще они маги. Даже непонятно, как кроманьонцы могли истребить расу полубогов.

Где-то здесь шкала заканчивается. Про обезьян уже не говорят. «Когда наши предки еще не отринули традиционную ценность шерстяного покрова». Впрочем, многие консерваторы полагают, что человечество произошло как-то иначе, обезьяны ни при чем.

Но представьте, что человеку предлагают путешествие на машине времени, билет в один конец. «Ну что вы, у меня здесь дела, семья, я уже привык», – давайте снимем это возражение. Давайте пакетом к машине времени будет прилагаться еще одно чудо. «Мы подарим вам еще одну жизнь. Когда вы умрете, сможете заново родиться в день смерти, место рождения – планета Земля, человек, далее случайный выбор. Либо в любой момент в прошлом. Страну можете выбрать, семью найдет генератор случайных чисел».

Как думаете, человечество массово поехало бы обратно?

Мы не знаем точно. Мы не знаем даже, как это вычислить. Можно, конечно, поиграть в соцопрос. «Давайте представим, что…» Но понятно, что это игра. Есть куча соображений назвать «1300 год», если точно знаешь, что тебя туда не пошлют, и при этом не назвать, если все взаправду. Зачем врать? Например, ради озорства, позерства, верности своим идеалам. Но если ты понимаешь, что за выбором будет жизнь в 2–3 раза короче, на грани смерти, в вероятном статусе раба, здесь будет не до позерства и идеалов (которые, как быстро выяснится, тоже позерство).

Но даже в таком игрушечном опросе мы ставили бы на то, что победит наше время. Если в первом туре голосования оно не наберет 50 %, то выйдет во второй и там разгромит любую эпоху.

Надеюсь, честные люди учитывали бы честную вещь. Сравнивать надо сопоставимые социальные статусы. Если ты офисный клерк, то в Древнем Египте ты раб, а не фараон, его жена или даже писарь (то есть место того самого клерка уже не светит). В России времен Пушкина ты не Пушкин и не любой, с кем он мог бы выпить-поговорить. Вряд ли Пушкин любил выпивать с крепостными.

Возможно, мы зря надеемся. Люди часто нечестные, и прежде всего сами с собой (обманывая других, всегда рискуешь, а самого себя не опасно). «Весело жилось при Людовике XIV» подразумевает «весело жилось при дворе Людовика». Давайте уважать статистические массивы. Вы, скорее всего, не виконт де Бражелон. В абсолютных монархиях средний человек намного ближе к дворне, чем ко двору. Туда ему и билет.

Машина времени была бы, кстати, отличным орудием пытки и казни. Всех политиков, ратующих за традиционные ценности, стоило бы премировать поездкой в старые времена, которые им кажутся добрыми. В лучших традициях инквизиции наша скромная пытка и возможная казнь (традиционные общества кровожаднее современных гетто) называлась бы «премией». Любишь старину – люби и катись. А лучших левых активистов премировать трудовой поездкой в Северную Корею, здесь даже машина времени не нужна.

Но хватит кровожадных фантазий, это все присказка. С чего мы вообще взяли, что «раньше было лучше» большая неправда?

Давайте вернемся к тезису.

В чем именно было лучше или хуже? Давайте сначала посмотрим на группу А. Это те характеристики человеческой жизни, которые можно как-то измерить.

1. Мера насилия. Можно мерить по кровопролитности войн и числу убийств на 100 тысяч населения.

2. Продолжительность жизни и здоровье.

3. Обеспеченность едой. Можно мерить по проценту голодающих в обществе. Можно по среднему времени, за которое средний человек заработает на 1000 килокалорий (в самом дешевом их виде).

4. Вообще благосостояние. Количество вещей у среднего человека. Что представляет собой среднее жилье. Как быстро и как дорого среднему человеку пересечь континент.

5. Доступность знаний. Их общий объем. Простота и быстрота доступа.

6. Мера свободы. Скорее не политической, а самоопределения. Кажется, это нельзя померить. Можно. Вот человек родился. Кем-то он может стать, кем-то нет. Если он может стать кем угодно в обществе, потенциал 100 %. Дальше просто смотрим, что нельзя, и сравниваем по эпохам.

7. Какие-то антропологические параметры, главное, что измеримые. Например, коэффициент интеллекта.

Конечно, мы что-то забыли – несмотря на это, список для начала достаточный.

По статистике добро побеждает. – Сверка по учебнику. – Килокалории в час. – Штаны, метры, километры. – Весь мир в кармане.

1. Попробуем посчитать насилие. Поскольку «насилие» и тем более «агрессия» – слишком расплывчатое понятие, возьмем процент убийств к численности населения. Всех убийств: криминальных, на войне, в ходе любых репрессий. Можно предположить, что показатель как-то коррелирует с «насилием» в целом (как бы его ни определяли).

Но мы не первые, кто хотел бы именно посчитать, и задача уже решена. Можем просто взять данные. Например, в книге Акопа Назаретяна «Антропология насилия и культура самоорганизации» выведен коэффициент кровопролитности века BR.

k₁ = wv (war victims) – общее число военных жертв;

k₂ = rv (repression victims) – общее число жертв политических репрессий;

k₃ = ev (everyday victims) – общее число бытовых жертв;

р₁ = численность населения Земли в начале столетия (01-й г.);

р₂ = численность населения Земли в середине столетия (50-й г.);

р₃ = численность населения Земли в конце столетия (100-й г.).

Увы, в нашу книгу затесалась вторая формула – но можете считать, что ее нет. Если же интересно, подробности расчета в книге Назаретяна (глава 2.3 «Следствия и верификация гипотезы. Коэффициент кровопролитности общества»). Мы перейдем сразу к результату. Причем нас волнует не тот или иной век, а динамика, как это менялось на протяжении человеческой истории. Итак, коэффициенты по Назаретяну: 0,0015 в год для XX века, 0,05 в год для палеолита.

Для XX века цифра может показаться завышенной, если мы вспомним, например, такой широко известный показатель, как «число убийств на 100 тысяч населения». Обычно он в диапазоне от 1–2 в безопасных странах Европы до 50-100 в худших странах Африки и Латинской Америки, в России по итогам 2017 года около 7, в коэффициенте Назаретяна это 0,00007. В самой опасной стране Венесуэле он всего лишь 0,001, но в целом жить на Земле в XX веке было примерно так же опасно, как сейчас в Венесуэле. С учетом всех войн, репрессий и т. д. Грубо говоря, из тысячи землян в среднем за год 1–2 погибали насильственной смертью.