Философия без дураков. Как логические ошибки становятся мировоззрением и как с этим бороться? - читать онлайн книгу. Автор: Александр Силаев cтр.№ 45

Начать можно с того, что люди предпочитают слова, а не цифры. Но статистические массивы весят больше, чем слова и самые яркие случаи.

Если есть такая возможность, слова стоит доводить до состояния цифр.

Цифры склонны врать меньше. Можно сказать, цифровое мышление точнее аналогового. По определению. И если есть возможность его включить, лучше включить.

Например, часто предпочитают маленькую невыгодность большой неопределенности. Психологически так приятнее, но математически хуже. Классический пример, любимый экономистами: выбор между акциями и облигациями. В России слово облигации лучше заменить депозитами. Под акциями понимается покупка всех крупных компаний помаленьку – так называемая покупка индекса. Под депозитом понимается депозит в крупном банке, надежно, под скромный процент.

Акции – это очень большая неопределенность, если смотреть на коротком отрезке, например в год. Они могут упасть в цене на 50 %, могут и больше. По итогам года может быть что угодно, но вдолгую всегда будет возврат к средним значениям. А средняя доходность на 2–3 % выше, чем у депозитов и облигаций. По определению, когда вы даете деньги в долг (будь то депозит или облигация) вы прямо или косвенно даете в долг владельцам компаний, то есть акционерному капиталу. Если бы акционерный капитал не имел дополнительную доходность на эти деньги, он не давал бы в долг. Но вы можете войти в сам этот капитал напрямую! И эта дельта хотя бы в 2–3 % заложена изначально. Иногда дельта бывает больше. Мы сейчас сильно упрощаем, опускаем кучу нюансов, но суть такова – владельцу пакета акций гарантирована большая неопределенность здесь и сейчас и небольшой бонус по итогу.

Как устроена нормальная психика? Она видит большую неопределенность, сложно не заметить, например, падение российских акций на 80 % в 2008 году. Видит и боится. А разница в 3 % годовых почти не заметна на глаз. Выбор в пользу депозитов очевиден. Если мозг видит так, он будет совершать такой выбор в любое время и в любой стране мира. И ошибаться всякий раз.

Если аналоговое мышление заменить цифровым, во-первых, оно перестанет испытывать ужас от вероятностного характера мира, во-вторых, быстро посчитает, во что выльются лишние 3 % по итогам жизни. Сложные проценты творят чудеса, и конечный капитал будет различаться в несколько раз. Допустим, есть такой жизненный план обычного человека: откладывать немного денег с зарплаты, ближе к пенсии купить квартиру, сдавать ее и иметь как бы вторую пенсию. В плане надежности это едва ли не оптимум, рентные платежи точно не упадут на 80 %, гиперинфляция не страшна и т. д. Минус только, что ее нельзя купить сразу. И вот первый способ копить на нее – класть деньги на депозит, второй – скупать акции, все подряд и понемногу. Первым способом наш герой скучно накопит на 1-комнатную квартиру, вторым способом с приключениями на 3-комнатную. Разница уже не 3 %, не так ли? Цифровое мышление видит это сразу, обычное не увидит никогда.

Если кому-то чужды примеры про инвестиции, можно найти их, наверное, про что угодно, где есть понятия выгоды, неопределенности и риска.

Избегая неопределенности, обычно избегают выгоды.

То, что люди обычно считают лучшей судьбой – с насыщенной, как ее называют, личной жизнью, сильными чувствами, карьерными взлетами, удовлетворением различных любопытств – обычно связано с большей неопределенностью. Если у вас нет собаки, ее вам и не потерять. Ввязываясь во что-то, мы обычно не знаем, насколько гарантирован результат. Влюбленность останется безответной, бизнес прогорит, переезд себя не оправдает – все возможно. Гарантировано лишь одно: вы вступили в зону неоднозначности. Если это само по себе кажется плохим, а средняя психика в среднем находит это плохим, можно туда не идти. Но то, что кажется отказом от риска и непонятности, обернется отказом от лучшего.

Еще одна ловушка: часто предпочитают полностью исключить небольшой риск, чем снизить вероятность большого. Психологический оптимум здесь снова против математического.

Можно снова показать это на деньгах. Например, небольшой риск: потеря части сбережений в результате просадки портфеля ценных бумаг. Если деньги лежат в акциях и облигациях, этот риск неизбежен и он есть всегда. Риск назван сравнительно небольшим, потому что никогда не теряется все, и почти всегда портфель восстановит стоимость. Пример большого риска: потеря всех или почти сбережений вследствие непоправимого краха. Например, гиперинфляции, банкротства вашего должника, большой войны, социалистической революции. Это бывает редко, но бывает, если вы одолжили не тем (неважно, кстати, в какой форме – депозит, облигация, просто займ), или не в той валюте, или вам не повезло со страной.

Теперь о том, как видятся риски нормальной психике, далекой от цифрового мышления. Первый риск, небольшой, можно исключить полностью, если положить деньги в банк. Второй риск на 100 % исключить нельзя, но можно почти исключить. Мировые войны и социалистические революции все же случаются реже, чем гиперинфляции и дефолты. А с ними бороться можно: раскидайте деньги по разным корзинам, не храните деньги в деньгах, отдавайте предпочтение акциям. Вы существенно снизите главный риск № 2, хотя тут вылезет небольшой риск № 1. Цифровое мышление сразу видит, что с ним надо примириться, ничего не поделаешь. Но мышление обычного человека (по крайней мере, обычного россиянина) считает, вероятно, наоборот. Депозит кажется надежнее, чем акции. Именно потому, что самый вероятный риск, хоть и мелкий, там полностью исключен. Ну а раз суперриск все равно исключить нельзя, черт с ним. Будем надеяться, на наш век стабильности хватит.

Увы, рациональна обратная стратегия. Лучше существенно снизить риск рака, чем полностью исключить риск ОРЗ. Но если присмотреться, привычка действует в самых разных местах, мы показали на деньгах – просто там, где цифры, все лучше видно. Но паттерн универсален. Когда кто-то решает «убрать свидетелей», кто-то лечит пустяковую болезнь заведомым наркотиком или непонятно чем, кто-то делает глупости, чтобы кто-то другой не обиделся, – обычно мы меняем меньший риск на больший. А думать при этом можем что угодно.

Живя в вероятностном мире, мы часто должны судить о чем-то по выборке: «Я три раза в жизни видел Ивана, два раза он был пьяным. Наверное, Иван алкоголик». Может быть, конечно, и алкоголик. Но три – это не выборка. В случае Ивана нам еще могут помочь косвенные улики. Возможно, Иван сам представляется алкоголиком, возможно, его слава чуть впереди него. В случае с людьми проще, а вот там, где есть просто массивы, три – точно не выборка. Тридцать тоже.

Люди плохо выбирают выборку. Обычно брать надо больше.

Посмотрим на типовом примере соцопроса. Возьмем пример из книги Леонарда Млодинова «(Несовершенная случайность», немного перефразировав. Если нужно узнать, какой процент горожан города Гадюкинска поддерживает своего мэра, бесполезно спрашивать одного прохожего. Его ответ не даст вообще ничего, но достаточное число опрошенных даст нам очень точную картину.

Допустим, в Гадюкинске мэра поддерживает ровно 60 % населения. Сколько человек надо опросить, чтобы результат попал в нишу от 58 до 62 % с вероятностью 99,9 %? Математик, знакомый с теорией вероятности, назовет точную цифру – 25,5 тысячи человек. Правда, в Гадюкинске может вообще не проживать столько народу… Ладно, пусть нас устроит точность плюс-минус 5 %. То есть с вероятностью 95 % мы не ошибемся более чем на 2 %. Сколько надо опросить? Задача уже становится проще, данная приемлемая точность достигается при опросе 370 человек.