Жизнь взаймы у смерти - читать онлайн книгу. Автор: Марина Болдова cтр.№ 20

Она согласилась выйти за него замуж после непрерывной трехдневной осады, скорее из нежелания возвращаться в Россию, чем уступив настойчивости. Образ Анри в памяти на время растаял…

Вскоре после свадьбы выяснилось, что она беременна. Муж вился вокруг нее, упреждая желания и трепетно заботясь о здоровье. Из-за нее он пошел на разрыв с семьей. Она, оценив жертву, старалась быть хорошей женой, хотя после интима с мужем оставались лишь боль и неудовлетворение. Видимо, чувствуя это, Франц стал отдаляться от нее, часто возвращался за полночь, пьяный и злой.

Родившийся сын, его воспитание, уход за ним стали поводами для ежедневных ссор. Визит сестры мужа, Марты, поставил точку – семья, кое-как державшаяся исключительно на терпении Юлии, распалась. Нет, они продолжали жить вместе, развод для Франца был бы крайне невыгоден – брачный контракт подразумевал равное владение всем имуществом, включая унаследованный Францем от матери дом, или «малый замок», как называл его тот. Таково было ее, Юлии, условие, поставленное перед свадьбой…

А теперь она разбирает документы в кабинете мужа, пытаясь понять, какие тайны скрывали от нее члены семейства фон Эрбах.

Юлия развернула лист плотной бумаги с потертостями на сгибах и поняла, что это родословная. В овальные медальоны древа были вписаны имена, почти везде двойные. Она нашла ветвь Эриха-Эйнхарда, отца Франца, и с удивлением отметила, что Марта и Франц были рождены от разных женщин! Гертруда Гаубе была матерью лишь Франца-Гюнтера, ее мужа. Имя матери Марты в родословной не значилось. Овал на ветке был пуст. Впрочем, как и медальон, где должно было быть имя ее, Юлии. Получалось, род фон Эрбах оканчивался ее мужем. А как же их сын? Он есть! И было бы двое сыновей, если бы… Юлия задержала на миг дыхание, чтобы не заплакать. Это – лишь ее боль…

«Выходит, мать Марты, с точки зрения этих ярых арийцев, была недостойной партией наследнику рода. И я тоже. А вдруг она была русской? Поэтому Марта и поехала в Россию! Появился какой-то след? Но почему так поздно? Не знала раньше? Отец, умирая, не рассказал ей о матери?» – задумалась она: ее свекор скончался почти двадцать лет назад.

Вопросов возникла масса, Юлия решила внимательно прочесть каждый документ, справку и попытаться понять, куда делась мать Марты.

…Собственную родительницу Юля постаралась забыть сразу, как только сбежала в семнадцатилетнем возрасте из маленького волжского поселка в областной центр. Она родилась первой в многодетной семье алкашей, презираемой соседями и нелюбимой местными властями. Мать была попрошайкой, люди шарахались от нее, но четверых детей подкармливали у себя по домам. Юля же никогда не ходила с остальными, порой оставаясь голодной.

Балетный кружок, или студия, как ее называла переехавшая из города бывшая балерина театра оперы и балета, открылся в здании местного клуба, когда Юле исполнилось девять. Но она была такой худенькой, что вполне вписалась в коллектив первоклашек, набранный педагогом. И стала лучшей. Вера Георгиевна Павлова часто приглашала ее к себе, но кормила не булками, которых у нее и не водилось, а овощными блюдами на пару, салатами и изредка фруктами. Однажды Юля прибежала к ней, избитая матерью, ругалась страшными словами, желая той смерти с последующим путешествием в ад. И была остановлена пощечиной Павловой. «Мать – больна! Ты ничем ей не поможешь, а желать смерти – тяжкий грех. Как бы тебе не пришлось жить в земном аду за это, девочка. Помоги себе выбраться из этой клоаки. Ты талантлива, и я помогу тебе поступить в хореографическое училище в городе. Остались еще связи…» – хриплый голос сорвался, и она закашлялась. «Почему же вы приехали в эту клоаку, Вера Георгиевна?» – она тогда даже не обиделась на нее за оплеуху. «Наказала себя сама. Я была примой в театре, но когда умер муж, не хватило сил пережить это. Не остановил даже сын, стала такой, как твоя мать. Когда поняла, что ломаю ему судьбу, сбежала сюда. Просто села в первый попавшийся автобус и приехала в ваш медвежий угол», – усмехнулась Павлова. «А сын знает, где вы?» – Юля была поражена. «Нет! Для него я мертва. И хватит об этом!» – отрезала та.

Юлия тогда поняла главное: нужно иметь волю решать самой. Все и всегда. Чтобы не винить никого в своих бедах и не быть обязанной за успехи и победы…

Завтра утром Максимилиан с Шульцем улетают в Россию. Откуда такая привязанность у него к тетке? Кажется, общались нечасто, только по необходимости. Или она чего-то не знает?

Юлия просидела еще час, изучая внимательно каждую строчку каждого документа, но так ничего и не поняла. Появилась лишь одна догадка, но она была столь чудовищна, что Юлия приписала все своей фантазии. Если бы найти еще одно, хотя бы косвенное доказательство! «Возможно, что-то знает Шульц?» – пришла в голову мысль, и она взяла в руки телефон.

– Петер? Доброго вечера. Не отвлекаю? Вы могли бы подъехать ко мне сегодня? Скажем, часам к семи? Хорошо, буду ждать, – Юлия подумала, что присутствие сына тоже не будет лишним, но звонить ему не стала, будучи уверенной, что сегодня ночевать он приедет домой.

Полина, пока летели в самолете, молчала, Шведов косился на нее и, отмечая ее бледность, пугался. Будучи еще у нее дома, недолго ожидая, пока соберет вещи, обратил внимание, что двигается сестра как-то по-старчески неловко, задевает мебель боком, часто застывает на месте, словно не понимая, что делать дальше. И молчит, все время молчит.

Эту ее особенность к полному погружению в себя, если вдруг беда, он помнил с детства, когда один за другим в течение суток ушли мать и отец. Полина тогда больше месяца жила на автомате, добросовестно выполняя обязанности жены и мамы, но мысли ее были где-то далеко. Хорошо, что было лето, каникулы, она не ходила на работу в школу, а копалась на огородике в Царевщине и каждый день по часу пропадала на сельском кладбище, где рядком выросли два могильных холмика. Очнулась ровно на сороковой день, словно отпустили ее души родителей. Тогда Полина переключилась на заботу о своей семье, добавив в список «подопечных» и его, младшего брата… Он и сейчас рядом с ней порой чувствует себя мальчишкой.

Но, наблюдая за Полиной в самолете, Шведов думал о том, что разница между ними в десяток лет стала заметна лишь недавно, буквально перед зимними школьными каникулами, когда ей недвусмысленно намекнули, что работает она последний год. Полина сникла, сразу обострились болячки, до того дремавшие в организме, она стала остро обидчивой и слезливой. Однажды высказала ему в сердцах, что станет скоро никому не нужна, Лариска выйдет замуж, Лешка, младший, уйдет в армию, а муж не в счет! Вот и он, Витюша, с ней совсем не советуется, не слушает ее, хотя бы племянников подкинул, так нет, стойко отбивается от серьезных отношений. Он тогда посмеялся, хотя и заметил, что говорит она убежденно и без иронии. Ответив строго, что, мол, хватит ей опекать всех, теперь он за нее отвечает, Шведов заметил, как расслабилась Полинка, улыбнулась с надеждой и благодарностью.

И сейчас, после звонка из краснодарской больницы, куда Лариса поступила в реанимацию с множественными травмами в тяжелом состоянии, за помощью обратилась к нему. Подробности ей не сообщили, точнее, как сказал позже муж Полины Иван, жена сразу отключилась от разговора, коротко пообещав вылететь ближайшим рейсом. И он почему-то решил, что Ларка с мужем попали в аварию, сразу обвинил мужика, которого знать не знал, племянницу, что выскочила за того, не подумав и не посоветовавшись ни с кем.