Дикая Охота - читать онлайн книгу. Автор: Уна Харт cтр.№ 84

Раньше Вивиан мечтала, чтобы сестра отравилась чувством вины. Почему же сейчас она не испытывала радости от этого? Она ведь жаждала, чтобы любимая дочурка Марджори потеряла все. Это произошло, но и сама Вивиан, как выяснилось, кое-что утратила…

Она достала телефон, уговаривая себя: если сестра не ответит после второго гудка, можно сбросить звонок и никогда больше не вспоминать о ней. Всего два гудка, и можно отключаться! Совесть будет чиста.

Лора подняла трубку после первого.

– Алло?

КРИС

Я думал, после возвращения станет легче. А на самом деле ощущения были, как после забега. К нему долго готовишься, тренируешься каждый день, следишь за питанием, прислушиваешься к собственному телу, а потом какая-то пара часов – и все! Остаешься без цели и планов, болтаешься в пустоте, как астронавты из фильмов, у которых оборвался трос и их уносит все дальше и дальше в открытый космос.

До дома я добирался на машине Финна и Айрмед. Казалось, что это самые счастливые дни моей жизни, хотя ничего особенно примечательного не происходило. У меня чесалась, отрастая, рука, и к концу вторых суток, когда Финн снял повязку, чтобы проверить, как идут дела, я увидел крохотную, как у зародыша, конечность. Зрелище было жуткое! Но я, по крайней мере, убедился, что она удлиняется.

В пути мы включали музыку на полную громкость и пританцовывали с Финном на заднем сиденье, пока Айрмед вела машину и подпевала. Останавливались в придорожных забегаловках, чтобы выпить кофе и перехватить что-нибудь горячее. Радовались, когда попадались хорошо пропеченные вафли, на решетке которых таял шарик ванильного мороженого. Когда рука отросла, мне вручили эспандер и велели разрабатывать кисть. Процесс оказался мучительным, но я запретил себе ныть. Мог бы ведь и вовсе остаться без пальцев! Мы ночевали в мотелях, два раза за всю дорогу меняли пробитое колесо, и один раз я отравился несвежим стейком.

Когда наше путешествие подошло к концу, я не мог поверить, что все вот так оборвется.

С Финном мы попрощались сухо и нелепо, как чужие. Айрмед осталась в машине, чтобы дать нам возможность поговорить. Между нами должно было прозвучать столько слов, что я ожидал: они высыплются, как мелочь из дырявого кармана. Но вместо этого мы стояли рядом с подъездной дорожкой моего дома и обсуждали, как привыкли к холодам Фьёльби. Я пригласил Финна зайти: им ведь еще ехать примерно сутки, горячая еда и ванна будут кстати. Но он отказался так поспешно, что я почувствовал себя навязчивым.

Как только их машина скрылась за поворотом, голова будто взорвалась вопросами, которые я мог бы задать, и признаниями, которые мог бы сделать. Надо было хотя бы договориться созваниваться раз в неделю или заезжать друг к другу в гости на праздники! Мне хотелось, чтобы Финн с Айрмед вернулись, сказали, что передумали, переночевали в моей комнате, познакомились с моей семьей… Но они были уже далеко, и мне как будто перекрыли кислород.

Как и обещали всадники Дикой Охоты, родители ни о чем не спрашивали. Можно было подумать, что я не провел полмесяца в другом городе, а просто вышел за чипсами и колой. Мама поинтересовалась, как поживает Грейс, но с таким лицом, будто с трудом вспомнила, кто это такая.

Сдав последний экзамен и получив аттестат, я уже на следующий день начал работать с отцом на заправке: продавал проезжающим мимо дальнобойщикам горячие супы в пластиковых кружках и конфеты, которые помогают не уснуть. Несколько раз родители и братья спрашивали, когда я снова начну бегать и подыскивать себе колледж. Правда заключалась в том, что мне этого не хотелось, да и вообще ничего не хотелось. Я на автомате просматривал сайты учебных заведений, отмечая те, где дают стипендию спортсменам, но никак не мог сделать выбор, куда отправлять документы. Если бы не необходимость помогать отцу, я бы совсем не вылезал из кровати. Выходные я проводил в мутном полусне, пялясь в сериалы, помогая матери с уборкой или мелким – с домашней работой.

Все изменилось в субботу утром. Не знаю, какая это была суббота по счету, начиная с моего возвращения. Помню только, что дождь шел стеной. Я проснулся от звука, с которым вода льется на раскаленную сковороду. Высунулся из окна и вдруг понял, что нужно решать прямо сейчас: либо я одеваюсь и иду на пробежку, либо больше никогда в жизни не вернусь к спорту.

Не умываясь и не чистя зубы, я надел тренировочные штаны, футболку, выбрал самые убитые кроссовки и натянул ветровку. Погода для разминки стояла совершенно неподходящая. Ни один фанатик не стал бы выходить на дистанцию в такой ливень. Хозяйки, которые выбегали на балконы, чтобы сдернуть с веревок сохнущее белье, махали мне, смеялись и крутили пальцем у виска. Я вымок насквозь уже через минуту и проклинал себя на чем свет стоит, вбегая в заросший парк недалеко от дома. Один кружок, и хватит…

Деревья закрывали дорожки от ветра. Дождь наконец прекратился, и земля задышала сыростью и теплом. Выглянувшее солнце яростным высверком било в воду озера, где плавали пузатые утки с глянцевыми перьями.

После первых же двух миль у меня сбилось дыхание. От этого я возненавидел себя так сильно, что захотелось расцарапать лицо. Боже, Крис, ты ни хрена не можешь! Не можешь определиться с учебой! Не можешь позвонить Финну! Не можешь даже пробежать гребаные пять миль!

Все сильнее хотелось остановиться, и из-за этого я ускорился: стал чаще перебирать ногами, наращивая темп. Мчался, пока дыхание не пришло в норму, пока вся гнусь и весь липкий сор не вылетели из головы. На последней миле разум сделался легким и пустым, как воздушный шарик.

Я стал притормаживать, когда солнце начало пригревать так, что пришлось расстегнуть ветровку. Перешел на шаг, достал телефон из кармана и глянул на результат: пять миль в относительно ровном темпе. Сойдет для пробежки после долгого перерыва.

Список контактов сам прыгнул на экран и отмотался до буквы «Ф». Я бестолково пялился на его имя, пока палец сам не дернулся. Отступать поздно. Но всего два гудка – и вызов сбросили. От злости я сдавил аппарат так, словно это он был во всем виноват. Вспомнил самое начало нашего знакомства, когда телефон Финна разрывался от звонков и сообщений, а его владелец снова и снова нажимал отбой.

Финн не водил машину, потому что боялся сбить кого-нибудь, едва сев за руль. Не курил, потому что всерьез верил: люди, вдохнувшие дым его сигареты, тут же заболеют раком легких. Не заводил близких друзей, потому что думал, будто обречен приносить окружающим одни несчастья. Идиот! Кретин! У меня шумело в ушах от обиды. Зачем тогда это все?

Я не стал больше звонить. Какая разница, если все равно никто не ответит. Но вскоре телефон тренькнул – пришло сообщение. Должно быть, кто-то из братьев проснулся и хочет знать, куда я делся…

«Я за рулем, учусь водить, – написал Финн. – Перезвоню через десять минут».

На озере передо мной одновременно взлетели, оттолкнувшись от воды, жирные утки.

ТОМАС

– Черный кофе, омлет из трех яиц с беконом, вафли с двумя шариками мороженого… Все верно?