Угли войны - читать онлайн книгу. Автор: Гарет Л. Пауэлл cтр.№ 64

Но что-то надо было делать. «Хищники» пошли на все, чтобы заткнуть рты свидетелям с лайнера, и меня, без сомнения, ждала та же судьба. Я ударила костяшками пальцев по ладони. Нечего и думать, чтобы Мендерес допустил нас подать рапорт о случившемся. Как только удостоверится, что мы не солгали о судьбе Оны Судак и его сына, нам конец.

На экране вновь появилась аватара «Злой Собаки».

– Принимаю передачу с Мозга, – уведомила она.

– От наших?

– Нет, в открытый эфир идет сигнал от некой Оны Судак, гражданки Конгломерата.

– Выведи на монитор.

– Есть-есть!

Экран, осветившись, показал немолодую женщину с коротко остриженными седыми волосами. На ней был изолирующий скафандр. Щеки запали, вокруг глаз темные круги – признак истощения.

– …пока невредима, – говорила она.

– «Праведный гнев» отвечает, – сказала «Злая Собака».

– Подслушать можно?

– Конечно.

Раздалось резкое шипение помех, и я услышала голос Мендереса:

– Мне остается только извиниться, мэм. «Фенрир» не мог знать, что вы на борту. Я, как только услышал, бросился сюда. Рисковать, посылая сообщение, я не мог, и хорошо, что успел вовремя.

– Спасибо, Якоб.

На лице Судак грусть смешалась с облегчением. Я догадывалась, что ей пришлось вынести за неделю после крушения лайнера. Однако больше всего меня изумила почтительность, с какой держался Мендерес. Лаура на мой вопросительный взгляд свела брови в таком же недоумении.

Кто же эта женщина?

Она провела ладонью по лбу, оставив на нем грязное пятно, и сказала:

– Посылаю свои координаты. Заберите меня.

– Немедленно готовлю челнок и отправляю людей, – ответил Мендерес. – Мой сын с вами?

– Престон? – удивилась Судак. – Нет, я его не видела. Но в туннелях еще кто-то есть. Может быть, он с ними.

«Довольно!»

Медведь навис надо мной.

«Ты добиваешься только собственного спасения».

Я с досадой взглянула на прервавшее переговоры существо.

– На том корабле мои сослуживцы. Если попаду на борт, может быть, смогу убедить их отступить.

Зверь придвинул морду к самому моему лицу. В его пасти целиком уместилась бы моя голова. Несло из нее, как из мясной лавки в жаркий день.

«Ты не желаешь прекращения конфликта. Ты думаешь только о собственном спасении».

– Ты меня в этом винишь?

«Зная твою историю – нет».

Он отодвинулся на пару шагов и вопросительно оглядел изображенные на куполе корабли.

«Но ты утверждаешь, что бывают человеческие существа не столь воинственные, как ты».

– Да, – пожала плечами я.

«Сомнительно».

Тут уже ощетинилась я. Я всю жизнь служила, я играла ключевую роль во множестве полицейских операций и пограничных конфликтов еще до войны. Но все мои действия, каждый выстрел, каждая отнятая мной жизнь – все это было ради защиты детей и взрослых Конгломерата. Я патрулировала, я угрожала, я сражалась, чтобы они наслаждались мирной безопасной жизнью, чтобы встречались и влюблялись, находили работу и растили потомство, не опасаясь угроз из глубин вселенной.

– А те, другие? – резко спросила я.

«Какие другие?»

– Ты сказал, здесь есть другие группы.

«Одна из них вооружена».

– Ладно, ясно. А вторая? Тоже спасшиеся, как и я?

«Не знаю».

– Ты можешь их проверить?

«Постараюсь».

– А корабли на орбите?

«Это военные корабли».

– Не все. Смотри. – я указала на одного из «хищников». – Видишь эмблему на корпусе? Это уже не военный корабль. Он теперь другой.

«Другой?»

– Проверь его.

«Я способен устанавливать связь только с органическим разумом».

– Сознания этих кораблей выращиваются из культуры стволовых клеток.

Существо фыркнуло, возможно выражая удивление, или насмешку, или отвращение. Я не знала, как их различить.

«В таком случае, наверное, я сумею. Я…»

Он запнулся, словно отвлекшись на что-то, склонил голову набок, а потом привстал на задних лапах, потянулся к изображению, всмотрелся.

«Этот символ!»

– Желтая звезда?

«Я его знаю».

– Да, – сказала я, – это корабль Дома Возврата.

«Символ старше. Он принадлежит „Объединению личных очагов в один, преданный спасению и возврату бедствующих скитальцев“».

Это длинное название отозвалось воспоминанием о летних днях в школьные времена, тридцать лет назад. С ним вернулся запах нагретого солнцем бетона, слишком теплого и неудобного форменного джемпера, досады, что приходится сидеть, ссутулившись над экраном, когда тянет удрать и поиграть в пыльной горячей траве.

– Очажники? – я искала в памяти содержание давних уроков. – Они же все пропали несколько тысяч лет назад?

В устремленном на меня взгляде медведя мне почудилась печаль.

«Нет, – сказал он. – Они не исчезли. Не пропали».

Он упал на четыре лапы и опустил морду.

«Они – мы».

Вытащить неисправный фильтр, заменить.

Вытащить самое себя из трубы на четырех лицах, инструмент держать остальными, пятым и шестым.

Представлять, будто ползешь по ветвям и развилкам Мирового Древа. Ветер несет запах драффов. Чинить поврежденные ветви. Обирать паразитов. Обрывать старые листья. Питать и оберегать новую поросль.

Тосковать по дому. И двигаться дальше.

Бой оставил серьезные повреждения.

Тревожная Собака как большое раненое животное. Не показывает миру боли и слабости, но изнутри умирает, если не чинить.

Добрался до конца трубы и выпал в коридор.

Список работ длиннее всех шести рук.

Всегда есть что чинить. Всегда новые поломки.

А до сна далеко. Сна не будет много часов. Нельзя, слишком многое надо исправить.

Скучаю по гнезду.

Хорошее гнездо.

Иду по коридору, когда что-то ощущаю.

Воздух меняется.

Электричество.

Облако заслоняет солнце.

И знакомый голос.

Старый-старый голос.

Он говорит у меня в голове, как голос старого друга.