Сеть. Как устроен и как работает Интернет - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Блам cтр.№ 42

Гуляя по городу, я погружался в мысли о свете, пульсирующем под поверхностью улиц. Спускаясь по лестнице в метро, я представлял себе красные огоньки, пробивающиеся сквозь бетонное покрытие. Таким было отражение происходящего внутри роутера в масштабах города. Это было не какое-то абстрактное царство яйцеголовых инженеров, в чьих очках отражаются строки чисел. Это были пучки проводов под грязными улицами – более чем вещественная реальность. Я начинал задаваться вопросом: как этот свет оказался в земле?

Компания Hugh O'Kane Electric Company была основана в 1946 году для обслуживания типографских машин, но впоследствии превратилась в главного независимого поставщика оптоволокна в Нью-Йорке. «У нас тут полно проводов», – сказала мне по телефону Виктория О’Кейн, внучка основателя компании. Я хотел своими глазами посмотреть, как кабель попадает под землю, образуя новейший на данный момент кусочек Интернета. Команда Hugh O'Kane занимается прокладкой кабелей почти каждую ночь. Поэтому однажды зимним вечером я сел в метро и через двадцать минут стоял на углу у одного из зданий Даунтауна – меня ждало рандеву с белым фургоном, разрисованным молниями. Внутри у него оказалась катушка черного кабеля размером с «фольксваген». Грузовик был припаркован рядом с люком, на крышке которого были вытиснены буквы «ECS» – аббревиатура от Empire City Subway ^[34]. Однако «подземка» здесь – не то, о чем вы могли подумать. На самом деле Empire City Subway старше нью-йоркского метро. С 1891 года ECS, которая не так давно стала дочкой Verizon, строит и поддерживает систему подземных коммуникаций Нью-Йорка, а затем сдает эти коммуникации в аренду по объявленной цене, не меняющейся уже четверть века: труба диаметром четыре дюйма будет стоить вам 0,0924 доллара за фут в месяц, а двухдюймовая труба обойдется всего в 0,0578 доллара за фут. За кабель, протянутый через весь Манхеттен, вам придется заплатить 4000 долларов в месяц – если только для него еще найдется место среди уже проложенных труб.

В тот вечер Брайан Зил и Эдди Диаз, оба – члены профсоюза под названием «Международное братство электриков» (International Brotherhood of Electrical Workers, IBEW), должны были проложить под землей 1200 футов нового оптоволокна, пустив его по уже существующим трубам ECS. Они оба работали на Hugh O’Kane, однако сам кабель принадлежал компании под названием Lightower и был просто-таки толстенным: 288 отдельных нитей, втиснутые в оболочку диаметром с садовый шланг. Как и почти каждый вечер, Зил и Диаз выехали из гаража в Бронксе в семь вечера и открыли люк в восемь, в четыре руки подняв его 150-фунтовую крышку металлическими крюками – в соответствии с правилами безопасности, установленными профсоюзом. Когда крышка грохнулась на мостовую, асфальт под моими ногами завибрировал от удара. Из открытого люка пошел бледный пар, который поплыл по сверкающим улицам, переливаясь первыми легкими снежинками – предвестницами надвигающейся метели. Мне было очень холодно. Но Зила холод не беспокоил – воротник его фланелевой рубашки был расстегнут. «Мне плевать на снегопад – в колодце не промокнешь», – сказал он.

Стоя у самого края люка, я наклонился вперед и заглянул внутрь. Дна не было видно – только уходящие в бесконечную даль переплетенные кабели. Чтобы создать пространство для работы, Диаз и Зил вытащили оттуда два больших контейнера с катушками, резиновые канистры с надписями AT&T и Verizon – и уложили все это на мостовую Бродвея. В свете уличных огней они походили на гигантских кальмаров, с серых тел которых свисали щупальца черных кабелей. Некоторые подземные каналы переполнены кабелями настолько, что при открывании люка из-под него словно бы вырываются змеи. Наш люк вплотную прилегал к охраняемой территории Нью-Йоркской фондовой биржи. Мимо нас спешили брокеры, направляющиеся домой с работы. Из пуленепробиваемой будки с пониманием поглядывал полицейский. Мы были частью ночного ритма города – день погони за деньгами сменился временем, когда надо строить и ремонтировать более вещественные части города.

Зил работает на улицах Нью-Йорка шестнадцать лет. Перед этим еще восемнадцать протягивал медные кабели вдоль туннелей метро. Со своими серебряными волосами и острым носом он похож на Джорджа Вашингтона. Диаз моложе и более коренастый, у него темные волосы и небольшой тик лицевых мышц. В День святого Патрика Зил величает его «О’Диаз». Оба они носили рации, закрепленные на плечевых ремнях рабочих комбинезонов. Чтобы рации не «наводились» и не свистели, когда рабочие приближаются друг к другу, оба они, разговаривая, всегда прикрывают динамики своих раций ладонями, словно прикладывая руку к сердцу.

Кабель в грузовике представлял собой единую, непрерывную ленту оптоволокна. Инженер, сидевший за столом в офисе ECS, изобразил маршрут кабеля на большой карте района, нарисовав его путь в виде толстой красной линии и обведя каждый люк, через который он должен был пройти. В таком виде в нем не было ничего электронного. Это были пути из чистого оптоволокна, наименьший общий знаменатель Интернета. Оптоволокно – оно и есть оптоволокно, и все, что нужно сделать, – протянуть его по городу.

Отрезок, проложенный той ночью, был так называемым «отводом»: проходящим через весь город соединением, связывающим две основные сетевые линии Lightower, одна из которых пролегала вдоль Брод-стрит, а вторая – Тринити-плейс. Непосредственная задача заключалась в том, чтобы подключить к этой конкретной сети здание по адресу Бродвей, 55: таково было требование единственного заказчика с серьезными запросами в плане объема данных (по крайней мере, в данный момент эти запросы казались серьезными). Рано или поздно этот новый отрезок оптоволокна должен был привлечь дополнительных клиентов на пути своего следования. Он работал в соответствии с непререкаемой физической истиной: световой сигнал входит с одного конца и выходит с другого. В самом свете достаточно волшебства: частота и длина волн световых сигналов определяет количество данных, которые они могут перенести за один раз, а это, в свою очередь, зависит от характеристик устройств, установленных на обоих концах. Но никакие характеристики не отменяют необходимости в непрерывном пути. Отдельные нити оптоволокна можно срастить в одну, срастив (сплавив) их концы, подобно двум свечам, но это тонкий процесс, требующий времени. Можно было пойти более простым путем. По крайней мере, на это была надежда.

За неделю до начала прокладки Зил и Диаз подготовили маршрут. Используя телескопический складной стержень из стекловолокна, они протащили через подземные коммуникационные туннели желтый нейлоновый трос и закрепили его в каждом люке, который оказался на пути. Затем они, как они выражаются, «одели» трассу, проложив вдоль троса пластиковые трубы, которые зададут направление кабеля. Сегодня им останется протянуть кабель – всего 1200 футов, чуть меньше четверти мили – под землей, используя этот желтый трос. Они начнут в середине пути, который, по стечению обстоятельств, также является высочайшей точкой острова Манхэттен (Бродвей проходит по его хребту).

С ними будут работать еще два грузовика, подающих кабель через трубы и вытягивающих его. Когда эти грузовики занимают свои позиции, Диаз проскальзывает в люк. Он будет выполнять роль «ассистента», промежуточного звена в живой цепи. Зил, остающийся наверху, накручивает желтый направляющий трос на лебедку грузовика и подает конец Диазу. Кабель предстоит вытащить из люка, пропустить вокруг лебедки, а затем снова спустить вниз, отцепить и ехать к следующему люку, где весь процесс повторится вновь. Работающий вхолостую мотор грузовика рычит, установленная на нем оранжевая стрелка освещает мокрую мостовую, перемигиваясь со сменяющими друг друга огнями светофоров. По радио приходит сигнал: «Готовь лебедку. Пошел, пошел, пошел!» Зил поворачивает рычаг размером с черенок швабры в задней части грузовика, а затем фиксирует его доской. Ползущий мимо кабель Зил смазывает желтой субстанцией, которую он зачерпывает рукой из ведра и называет «мылом».