Танго втроём. Неудобная любовь - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Дремова cтр.№ 31

— Дело не в пластинке, Марьяш. — Мотнув головой, Кряжин вдруг понял, что сейчас, в эту самую минуту, он скажет вслух то, что тяжёлым камнем лежало у него на душе долгих четыре года.

— Тогда в чём?

— В тебе. — Испаряясь каплей воды на ветру, злость и ненависть сами собой стали сходить на «нет». — Я тебя не люблю, Марья, и никогда не любил. — Улыбнувшись по-детски светло и чисто, Кирилл ощутил, как со звоном, раскалываясь на тысячи кусочков, к его ногам падают осколки его непутёвой жизни.

— Кирочка!..

— Я не люблю тебя, Марьяша, — боясь, что Марья сумеет собрать обломки его жалкой правды и склеить их жизнь наново, Кряжин говорил неторопливо, роняя слова, словно тяжёлые круглые камни. Старательно растаптывая каблуками остатки долгих лет, он перемалывал месяцы в недели, а недели в дни, и, разлетаясь мелкой пылью, счастье Марьи уходило без следа.

— Кирилл!.. — Приложив узкие ладони к вискам, Марья смотрела в родное лицо и не могла поверить, что всё это происходит с ней наяву.

Плавясь под горячим солнцем июля, нагретый асфальт пах жжёной резиной; оседая ровной мутной плёнкой, на зелёные листья деревьев ложилась жёсткая бурая пыль, а в замёрзшей душе Марьи ледяным звоном отдавались бессердечные слова родного человека. С наслаждением укладывая их одно к одному, Кряжин вслушивался в них, как в музыку, и, хмелея, чувствовал, как, ускоряясь, по его жилам бежит молодая горячая кровь.

— Я виноват перед тобой, Марьяшка. Женившись не по любви, я украл эти годы не только у себя, но и у тебя. Но у меня есть оправдание: тогда, четыре года назад, отец приставил мне к груди свой обрез, и, не оставив выбора, всё решил за меня.

— Что-о-о?! — Не веря своим ушам, Марья отпрянула от Кирилла.

— Я струсил, понимаешь, струсил! — Освобождаясь от груза вины, Кряжин говорил всё быстрее и, следя за мелькавшими перед его глазами картинками из прошлого, подобно одолень-траве, возрождался заново. — Я сватался к тебе, потому что у меня не было другого выхода, и, если бы ты только знала, как я мечтал, чтобы ты мне отказала!

— Это не может быть правдой! — Чувствуя, как её трясёт с головы до ног, Марья скрестила руки на груди и зябко передёрнула плечами.

— Но ты согласилась, — будто не слыша её слов, продолжал он. — Тебе было всё равно, что я любил другую, а она любила меня, и ты готова была довольствоваться объедками с барского стола. Зачем ты это сделала, зачем, я тебя спрашиваю?

— Каждый борется за свою любовь, как умеет, — опустив руки вдоль тела, Марья несколько мгновений помолчала, а потом, внимательно посмотрев в глаза Кряжину, неожиданно произнесла: — В том, что любовь деньгами не купить, ты прав, тем более что от денег давно остались одни воспоминания. Но скажи, если ты женился из-за страха перед отцом, почему ты не ушёл от меня, когда Савелия Макаровича не стало?

— Я думал, всё перемелется… — Облетая луковой шелухой, благородные одежды Кирилла спадали одна за одной. — Понимаешь… мне некуда было идти. И вообще, я думал, что смогу тебя полюбить.

— Но не смог? — спокойно уточнила Марья.

Не зная, что отвечать, Кирилл опустил глаза и посмотрел на асфальтовые трещины тротуара.

— Ты последний подлец и приспособленец, Кряжин, — голос Марьи зазвенел от негодования, и, не привыкший к резким интонациям жены, Кирилл невольно вздрогнул и удивлённо посмотрел ей в лицо. — Пока был жив дядя Миша, твоя бывшая великая любовь тебя не очень-то как и тяготила, и, как ни странно, ради неё ты не спешил расстаться с тем, что давало тебе положение моего дяди. Принимая дорогие подарки, ты улыбался и держал рот на замке, потому что тебе это было выгодно.

— Я старался полюбить тебя, — цепляясь за соломинку, громко проговорил Кирилл.

— Значит, плохо старался, — Марья смерила поникшего Кирилла презрительным взглядом. — Ты мне противен. Иди на все четыре стороны, держать тебя я не стану, и мой тебе совет: с сегодняшнего дня старайся полюбить кого-нибудь другого.

* * *

Глядя вслед удаляющейся Марье, Кирилл не испытывал ни раскаяния, ни сожаления: с какой стати его должны терзать муки совести — когда-никогда она должна была узнать правду о своём замужестве. Да, горькая правда не всегда лучше сладкого неведения, но, что тут поделаешь, из песни слова не выкинешь. По большому счёту Марья должна быть ему благодарна: узнать такие вещи от постороннего человека для неё было бы унизительно вдвойне. Прислушиваясь к стуку тонких шпилечек по асфальту, Кряжин ожидал того момента, когда, наконец, здравый смысл возобладает над сиюминутным чувством обиды, и, устыдившись своей резкости, Марья пойдёт на попятный.

В том, что будет именно так, а не иначе, Кряжин был уверен полностью. Худосочненькая, бледненькая, вся какая-то прозрачно-чёрно-белая, без дядюшкиных денежек она не представляла собой ровным счётом ничего, а потому не могла позволить себе роскоши хлопать дверью не глядя. Выдержать её навязчивую привязанность может далеко не каждый. Даже с учётом московской квартиры и брезжущего в недалёком будущем красного диплома, а значит, крайне удачного распределения, временами она напоминала прозрачный обслюнявленный леденец, доводящий своей нескончаемой приторностью до тошноты. Наивная, доверчивая, по-собачьи преданная, она была всегда и во всём одинаковой. Безнадёжно вздохнув, Кирилл подумал о том, что несметное количество её достоинств давно стало её главным недостатком.

Затерявшись в городском шуме, стук каблучков стал почти неслышным, и, подбоченясь, Кряжин принял полувоинственный-полупримирительный вид. Принимать извинения с первого раза он, естественно, не собирался, но и лишать жену надежды на возможный вариант худого мира тоже было бы неправильно. Оказывая незначительные бытовые услуги: стирая его бельё, конспектируя за него тексты, Марья была в какой-то степени даже полезной. Она снимала с его плеч все те мелкие повседневные заботы, которые угнетают любого настоящего мужчину. Дело, результат от которого нельзя увидеть сразу, не стоит и начинать: разменять крупную купюру на мелочь возможно всегда, но почти никому не удаётся удержать эту мелочь в руках.

Растворясь в пёстрой толпе, Марья выпала из поля зрения Кирилла, и, поражённый её непривычно затянувшимся упрямством, Кряжин был вынужден отбросить артистическую позу в сторону. Приподнявшись на носки, он вытянулся в струнку и, обежал глазами улицу, удивлённо замер: Марьи нигде не было.

— Ах ты, Маша с Уралмаша! — недовольно выплюнул он и, рванув воротник рубашки, рывком расстегнул верхнюю пуговицу.

Кряжин внимательно оглядел площадку у аптеки и прилегавшую к ней улицу. Никакого подвоха не было: ни за деревьями, ни под козырьком, ни где-либо ещё Марьи не наблюдалось, а значит, несмотря на невероятность происходившего, она действительно ушла, бросив его одного посреди улицы.

Ощутив, как в груди стали царапаться острые коготочки нехорошего предчувствия, Кирюша провёл тыльной стороной ладони по взмокшему лбу и медленно опустил руки вдоль тела. Дело принимало скверный оборот. Неужели он не рассчитал и случайно перегнул палку?