Жизнь наизнанку - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Дремова cтр.№ 25

Задумавшись, Любаша несколько минут постояла на месте, глядя, как по Садовому кольцу, гудя от натуги, бегут разноцветные коробочки автомобилей. Странное место для детского театра: смердящая дымом дорога, наполовину заглушающая прекрасную мелодию серебряных колокольчиков игрушечного городишки; безликая бежевая четырёхэтажная коробка здания, ничем, кроме диковинных часов, не отличающаяся от сотен похожих; редкие чахлые деревца, усохшие от гари и выхлопных газов машин, — пейзажик ещё тот…

Поправив на голове невесомый, тонкий, как паутинка, пуховый платок, Люба не спеша двинулась по Садовому. Что ж, если возвращаться на Бережковскую не имело никакого смысла, то уж расхаживать на холодном ветру — тем более. Достав из сумочки кошелёк, она на ходу заглянула в отделение для купюр и, убедившись, что денег с собой прихватила достаточно, решила пройтись по магазинам. Старое, проверенное средство убить время — зависнуть у какой-нибудь витрины — ещё не подводило её ни разу, теперь главное — не забыть, что полтора часа — это не так уж и много. Положив кошелёк обратно, Любаша защёлкнула замочек сумки и, передёрнув плечами от зябкого ветра, прибавила шагу.

— Люба!

Раздавшийся за спиной женский голос был незнакомым, и, подумав, что обращаются не к ней, Любаша решила не оборачиваться.

— Люба, Шелестова! Подождите!

Услышав торопливые удары каблучков о припорошённую снегом мостовую, она замедлила шаги и обернулась: конечно, Люб в Москве предостаточно, но не каждый же день по полупустой улице бродят однофамильцы, да одновременно ещё и тёзки.

— Извините, это вы мне? — Черты лица низенькой женщины в огромной лисьей шапке, опущенной до самых бровей, показались Любе чем-то знакомыми, но, сколько она ни напрягала свою память, вспомнить, где они встречались, так и не смогла. В том, что эти мутновато-голубые, почти бесцветные щёлочки опухших глаз она видит не впервые, сомнений быть не могло, но вот где…

— Наверное, вы меня не помните… мы встречались с вами… только один раз, да и то больше двух лет назад… — торопливо зачастив, женщина растерянно выдохнула, и по её сбивчивой речи Люба догадалась, что она страшно волнуется. — Тогда я выглядела немножко иначе. Вот это всё, — указав дрожащей рукой на мохнатую шапку и огромный пушистый воротник, она приложила ладонь к виноватому излому губ и с трудом сглотнула, — всё это мешает… но… В общем, это сейчас не важно. — Стараясь уложить слова хоть в какое-то подобие порядка, она на мгновение замялась, а потом, видимо, испугавшись того, что, не дослушав её безумного обрывистого бреда, Шелестова может развернуться и уйти прочь, набрала в грудь воздуха и, побледнев, решительно выдохнула главное: — Меня зовут Валентина. Берестова Валентина. Теперь вспомнили?

— Вспомнила. — Ощутив, что сердце пропустило удар, Люба почувствовала, как, заливая лицо горячей волной, в голову бросилась кровь.

Два с половиной года назад, в июне шестьдесят девятого, когда Иван повёл её в обувной магазин за отличными итальянскими шузами, оставленными специально для неё на его фамилию, они и встретились. Стоя рядом с мужем, Валентина смотрела ему в глаза и, не требуя никаких объяснений, просто молчала, а пристроившаяся на краешке банкетки Люба глядела на свои ноги, обутые в разные туфли, и чувствовала, что готова провалиться сквозь землю со стыда.

— Как вы меня нашли? — Понимая, что встреча на Садовом — не случайность, Люба заставила себя отогнать прочь неприятные воспоминания и посмотреть Валентине в лицо.

— Это не важно, поверьте. — Прикоснувшись к шапке варежкой, она немного сдвинула её со лба наверх.

— Зачем вы преследуете меня? — Люба напряглась, приготовившись дать отпор, но маленькая женщина вдруг мелко затрясла головой и на глазах её появились слёзы.

— Пожалуйста, поговорите со мной, я прошу вас, Люба, — сбивчиво затараторила она и, будто стараясь удержать Шелестову на месте, прикоснулась к её рукаву, но тут же резко отдёрнула руку, испугавшись своего жеста.

— Что вы от меня хотите? — Поведение жены Берестова не укладывалось ни в какие рамки, и, сбитая с толку её по-собачьи жалобными глазами, Люба с непониманием смотрела на эту нескладную карикатурную фигуру, с которой ещё минуту назад приготовилась воевать насмерть. — Вы пришли требовать, чтобы я оставила Ивана Ильича? — Воротник Любиного пальто отклонился, и холодный ветер, залезая за шиворот, пощипывал её шею, но в такой напряженный момент она не обратила на это внимания.

— Нет-нет! Н-нет… — заикаясь от волнения, Валентина снова затрясла головой.

— Тогда зачем вы меня искали? — Скрывать удивление становилось всё сложнее, и, глядя на странную женщину, бледную и растерянную ничуть не меньше самой Любы, Шелестова изумленно вскинула длинные стрелки тёмных бровей.

— Вы меня не так поняли, Люба. — Видя, что та не собирается убегать, Валентина вздохнула спокойнее и попыталась взять себя в руки. — Наверное, мои слова покажутся вам странными, а возможно, даже и дикими, но мне бы хотелось, чтобы вы вышли замуж за Ивана, и как можно скорее. После нашего развода, конечно. — Увидев широко раскрытые глаза Любы, Валентина закивала головой, как бы подтверждая, что всё сказанное ею — не бред сумасшедшего.

— Что вы сказали? — На какой-то короткий миг в сознании Любы промелькнула мысль, что женщина, стоящая перед ней, не совсем адекватна.

— Объяснять всё, что произошло, слишком долго, да, наверное, это и не нужно, — замялась Валентина, но, поймав недоверчивый блеск в глазах Любы, мгновенно изменила решение. — Дело в том, что несколько месяцев назад наш сын, Юрий, уехал вместе со своей семьёй жить в Соединённые Штаты, — уже довольно связно заговорила она, — уехал он насовсем, со всеми вытекающими отсюда для Ивана последствиями. О его отъезде я знала, мало того, я сделала всё, что было в моих силах, чтобы его ускорить. — Тяжело вздохнув, видимо переживая всю эту страшную историю заново, Валентина опустила голову и, глядя себе под ноги, медленно двинулась вперёд.

Непроизвольно подстраиваясь под её шаг, Люба последовала за ней.

— Когда Иван узнал, что произошло, он страшно разозлился, — прикрыв на миг ресницы, Валентина невольно вздрогнула, — ну, да вы знаете не хуже моего, каков Ваня в гневе, — без всякой задней мысли просто проговорила она, — а когда он понял, что организатором всего этого являюсь я… — Не окончив фразы, она качнула головой и подняла глаза на Любу.

— Но как же вы могли так поступить? Ведь после того, что случилось, Ивана Ильича могут снять с занимаемой должности первого секретаря, и вообще… Вы понимаете, что теперь с ним может произойти всё что угодно? — После слов Валентины для Любы всё стало ясным, как белый день: и раздражительность Берестова, и его худоба, и недоверчивый блеск глаз — всё, всё до мельчайших подробностей сложилось в одну живую картинку, раскрашенную только чёрным и серым.

— Отчего всё вышло так, а не иначе, я рассказывать вам не стану, — в тоне Берестовой послышались нотки когда-то гордой, но затерявшейся среди бесконечного унижения, исстрадавшейся женской души, и Люба внезапно поняла то, что осталось недосказанным. — Через месяц, а может быть, и быстрее, Ваню отправляют на «повышение», — в голосе Валентины что-то хрустнуло, и Любе показалось, что та засмеялась, но, бросив косой взгляд в сторону маленькой фигурки, она убедилась, что ошиблась: лицо Берестовой оставалось серьёзным.