Инициатор - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Ворон cтр.№ 23

Не отрываясь от вождения, Алиса покосилась на приборную панель. В бортовом развлекательном компьютере, конечно же, не скрывался ни телевизор, ни плеер, зато экран высвечивал электронную аудиотеку с плей-листами просветительных книг миссии «Единой Церкви» и местное радио.

Тронула сенсорный дисплей, активизируя приём. Из угла на весь экран раскрылась панель управления — под каждой кнопкой настроенная радиостанция. Тронула первую.

— …Мирошенко объявил о поддержке общественного движения «Рось свободная» православных меньшинств на территории федерации. Президенту направлен доклад, освещающий сотни зарегистрированных случаев притеснения и уничтожения православных общин пособниками «Единой Церкви»…

Нажатие на кнопку. Станция номер два.

— …кодекс поведения для служащих офисов. Это уже восьмой кодекс, утверждённый комиссией по духовному возрождению нации. Напомним, что первым был принят кодекс поведения для учителей, послуживший основой для очищения рядов и приведение школ в соответствие с высокими требованиями единоцерковной веры…

Нажатие.

— …возвещено как «чудо» рождение ребёнка у пожилой женщины-активистки движения «защитников Единой», зачавшей без связи с мужчиной от просмотров фильмов о Марии на одном из заседаний движения. Мальчик и мать здоровы, переведены из акушерской палаты в…

— …и только молитва, идущая от сердца, и любовь к ближнему своему помогут превозмочь! Мы должны объединиться, чтобы пережить тёмные времена! И те ничтожно-смутные, погрязшие в гордыне общины якобы православных церквей, недостойные даже пыли на плаще Единой Церкви, должны быть сметены с земли нашей и…

— …полицейские удерживают оцепление вокруг зоны действий спецотрядов по борьбе с религиозными преступлениями. Преступники отказались сдаться и оказывают активное сопротивление…

— …карательные облавы на общины бомжей. Полиция изымает детей для принудительного сопровождения в обучающие лагеря. Изымаются младенцы и дети до десяти лет, для коррекции сознания и превращения в полезных работников. Оказывая сопротивление, бомжи подожгли несколько домов и ранили двух солдат. Отряд открыл огонь на поражение и…

— …не пройдя тестирования на духовную зрелость, старшеклассник выпрыгнул в окно девятого этажа и…

Когда Алиса потянулась нажать следующую кнопку, Данила ухватил её за запястье.

— Выключи. — Попросил он. Губы у него были белые, а в глазах стояла боль.

Алиса ткнула в «выйти» и уставилась сквозь лобовое стекло в серое полотно дороги.

Машину бросили на выезде из города, загнав в лесок рядом с поселковым магазином. Невдалеке проходила лесная полоса, туда Алиса и направилась, уверенно таща за собой негаданного товарища. Они не разговаривали, не смотрели друг на друга прямо, но, когда, забывшись, что имеет дело с отребьем, Алиса подавала жесты, принятые в её среде, Даниил реагировал безошибочно. Теперь и он уже несколько отошёл от происшедшего, лишь едва похрамывая и держась за рёбра, да и она одолела обратную трансформацию и теперь только морщилась, тревожа раны, уже, правда, не кровоточащие. Шли долго, прячась от мощного летнего солнца в тени лесной тропы и коротко отдыхая по несколько секунд, садясь под стволы и обнимая руками колени. Алиса подавала пример, и Даниил тут же пристраивался рядом. Он изнывал от солнца значительно больше, чем она — глаза слезились, едва различая дорогу и очертания идущей впереди девушки, голова кружилась, а тело мелко дрожало от перенапряжения.

На одной из стоянок, Даниил спросил:

— Куда идём?

— В город, — буркнула она.

Даниил долго молчал, прежде чем заговорить вновь:

— Там уже стоит кордон, и каждый знает твоё лицо…

Алиса неохотно разлепила глаза и сонно отозвалась:

— Там — ответ.

— Резонно, — согласился Даниил и, сдерживая лихорадочный стук зубов, спросил: — Хочешь знать, кто тебя предал?

— Да.

— А всепрощение? Ты же работаешь на церковь, должна соблюдать заповеди…

Алиса ответила, смотря совершенно пустыми глазами перед собой:

— Именно потому, что я работаю на церковь, я не соблюдаю заповеди.

Даниил огляделся вокруг, смотря на мир через радужные разводы слёз. На тёмных дубовых стволах лежали золотистые пятна, и едва заметно дрожали от ветра, словно пришпиленные кнопкой сусальные листики. По земле струилась чистейшей зелени трава — сочная, острая, высокая. И среди её колких листиков маленькими звёздочками сидели цветы, мелкие, меньше ногтя, но настолько белые, что казались брызгами меловой гуаши. Давя вдох, отзывающийся болью в груди, он наклонился и запустил ладонь в траву, словно в волосы. Потрепал, разгладил и, убрав лишнее в стороны, отыскал крохотный цветок — на стебельке-ниточке в облаке зелёной паутинки тонких листьев закачалась белоснежная звёздочка. Он упрямо смотрел на неё, словно хотел научиться видеть на свету для дальнейшего пути, а с глаз его стекали гной и слёзы.

Краем взгляда наблюдая за товарищем, Алиса передёрнула плечами, и поднялась:

— Идём.

Сделав крюк по лесу, вышли к посёлкам на окраине и уже по ним — тенями, гаражами, дворами, — к закату вернулись в город, войдя через спящий район. Теперь идти стало легче — вокруг тянулись грязные заброшенные районы простого люда, по вечерам спящего перед новым выматывающие рабочим днём, и это позволяло идти по тихим улочкам, освещённым только голубыми отсветами экранов из окон да тусклым жёлтым светом редких фонарей ещё советской эпохи. Но Даниил всё чаще отставал, болезненно припадая на ногу и щурясь на свет, и догонял, лишь когда Алиса останавливалась и ожидала. В очередной раз завернув за угол дома, она прошла почти до середины и вынужденно встала — время шло, а товарищ не показывался из-за поворота.

Нахмурившись, она повернула обратно. Выйдя из-за дома, никого не обнаружила. Пустая улочка, как и все, на рабочей окраине, грязная, замусоренная принципиально не вывозимым строительным хламом и брошенными машинами. Алиса села на четвереньки и, наклонившись к самой земле, втянула носом воздух. Знакомый запах телесной гнили и болезненного пота ударил по обонянию. Она ясно увидела путь бета, уползающего в сторону от дороги, туда, где между забором казённой поликлиники и гаражами стояли баки с мусором.

— Дрянь, — едва слышно выругалась она. — Помойная душа!

Несколько мгновений она мрачно размышляла, а потом решительно пошла к бакам.

— Выходи, — процедила она и сморщилась, ощущая всю гамму дурных запахов.

Бет толкнул ногой коробку, открывая своё временное убежище — он сидел у ограды помойки и, скрючившись, зажимал грудь руками. Алиса толкнула плечом в сторону бак, открывая себе дорогу к отродью и, подступив, присела, оказавшись на одном уровне с ним. Они смотрели друг другу в глаза, словно скрещивали клинками такие разные взгляды: уставший и агрессивный, — и молчали. Бет отвёл взгляд первым и начал медленно, неуклюже вылезать из своего укрытия. Алиса остановила — взяла за руку, бесцеремонно отводя её от груди, и угрюмо спросила: