Что вы несете, или Как разобраться в идеях великих философов, чтобы понять себя - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Гресь cтр.№ 32

Исходя из единства самой способности любить, Фромм все же выделяет несколько типов любви: братская любовь, материнская любовь, эротическая любовь, любовь к себе и любовь к богу. Они, как ветви дерева, имеют единое основание – способность любить, но различаются в зависимости от специфики объекта. Понимание разницы между ними позволит гармонизировать чувственно-эмоциональную сферу, а также обозначить спектр тех самых активных действий, связанных с этими переживаниями.

• Типы любви •

Братская любовь

Фундаментальным видом любви Фромм называет братскую любовь.

Братская любовь основывается на чувстве, что все мы одно, главное здесь идентичность человеческой сущности.

Нам знакома эта идея по библейскому «возлюби ближнего своего, как самого себя». Фромм вкладывает в понятие братской любви чувство идентичности, глубокого познания другого человека. Если смотреть поверхностно, все мы разные, и чем глубже в другого человека ты проникаешь, тем очевиднее эта мысль. Потому что на самом деле твое познание другого – изучение его личностной периферии, а не центра. То, как другой человек складывает носки, ест или признается в любви, не исчерпывает его. Как говорится, ты – это не твои сохраненные картинки «ВКонтакте», и даже не твои аудиозаписи. Соприкасайся с другими душевным центром, а не перифериями.

Материнская любовь

Если для братской любви требуются усилия, то материнская любовь априорна и безусловная. Это изначально любовь не между равными субъектами, понимание полной зависимости ребенка от матери. Любить малыша просто, а забота о нем – в инстинктивной природе живых существ. Но человеку кроме физиологических оснований такой привязанности даны еще психологические бонусы.

Один из них может быть обнаружен в нарциссистском элементе материнской любви. Ввиду того, что ребенок воспринимается как часть ее самой, любовь и слепое обожание матери могут быть удовлетворением ее нарциссизма. Другие мотивации могут быть обнаружены в материнском желании власти или обладания. Ребенок, существо беспомощное и полностью зависимое от ее воли, это естественный объект удовлетворения для женщины, властной и обладающей собственническими чертами.

Мать ощущает себя творцом, беспокойство о своем «творении» придает ее жизни смысл. Материнство – возможность выйти за пределы себя. Урезанный вариант от мужского набора с домом и деревом, который, кстати, по мнению философа, появился исключительно от невозможности самому стать творцом новой жизни. Быть единым, а потом разделиться и продолжить жить в другом, как в случае с рождением ребенка. Эгоистичность материнско-детской связи только кажущаяся. Привычное нам представление об альтруизме как обязательной составляющей любви здесь тоже присутствует.

Сама суть материнской любви – забота о росте ребенка – предполагает желание, чтобы ребенок отделился от матери… Мать должна не просто смириться, а именно хотеть и поощрять отделение ребенка.

Любить малыша легко, смотреть, как он взрослеет и влюбляется в какую-то профурсетку, труднее. Такое простое чувство переполняющей нежности к младенцу так сложно воспроизвести на этапе «Мам, дай денег». Это можно было бы написать на пачке контрацептивов, но с другой стороны, как тогда продолжить жить в другом? Сколько деревьев нужно высадить для полета за пределы своего собственного существования? Я не знаю. Философия дает карту и компас, а не ведет за ручку к вечности. Не помню, чтобы Фромм где-то писал, что будет легко, кстати.

Эротическая любовь

Противоположность обоим этим типам любви составляет эротическая любовь; она жаждет полного слияния с одним-единственным человеком.

Вот тут начинается самое веселое и заканчивается фильм «Титаник» (тот момент, когда Роуз бросает за борт бриллиант «Сердце океана»).

Эротическая любовь не тождественна влюбленности, мы уже говорили об этом. Не эквивалентна она и половому влечению. У сексуального желания может быть множество причин, оно хорошо сливается с любой эмоцией. Тревога, одиночество, жажда покорять и быть покоренным, тщеславие вызывает влечение. Аргумент Фромма о том, что секс только на миг создает иллюзию единства и без любви соитие оставляет людей такими же чужими друг другу, какими они были до, можно использовать для профилактики ранних половых контактов.

От других видов любви эротическая отличается предпочтительностью. Мы выбираем и любим одного человека, мечтая вместе отгородиться от всего мира.

Истинная любовь делает свой выбор, но в другом человеке она любит все человечество, все, что есть живого.

Это как отправить валентинки на 14 февраля всем вокруг, а не только своей половине, потому что в этот момент ты в режиме: я задыхаюсь от нежности (надеюсь, ты в теме, так что дальше поем вместе), от твоей-моей свежести, я помню все твои трещинки, пою твои-мои песенки.

Музыкальная пауза закончилась. Поехали дальше. Означает ли это возможность замены объекта любви? В случае, если найдем более подходящего (вроде сына маминой подруги), например. Ведь мы все – одно. Тут остановимся, меня читает бабушка, и Эрих Фромм не одобрил бы. Потому что любить всех можно братской любовью (см. выше). Наше единство не отменяет различий, уникальности каждого.

Эротическая любовь требует определенных, в высшей степени индивидуальных элементов, которые наличествуют далеко не у всех людей… Она предпочтительна только в том смысле, что я могу соединить себя целиком и прочно лишь с одним человеком.

Бабуль, выдыхай.

Любовь к себе (моя самая любимая часть)

Взаимоисключающие ли понятия «любовь к себе» и «любовь к другим»? Распространено мнение, что любить других людей хорошо, а любить себя – эгоизм. Мы слышим это с детства, когда просят отдать пасочку или совок соседскому малышу, а ты не еще докопала до центра Земли. Или когда ухмыляются, если смотришься часто в зеркало, потому что это нарциссизм. Никто лучше не разрушит этот противоречивый догмат, чем сам Фромм:

Если добродетельно любить своего ближнего как человеческое существо, то должно быть добродетелью – а не пороком – любить и себя, так как я тоже человеческое существо. Нет такого понятия человека, в которое не был бы включен и я сам. Доктрина, которая провозглашает такое исключение, доказывает, что она сама внутренне противоречива.

Эгоист только на первый взгляд любит себя. Он скорее потерян, опустошен, ему недоступен акт дарения как основа любви. Его интерес к себе носит компенсаторный характер, потому что любить кого-то у него не выходит.

Любовь к Богу

Любовь к Богу берет начало в потребности преодолеть отчужденность и достичь единства.

Бог для религиозного человека – высочайшее благо. А значение, которое люди придают божеству, зависит от того, что для человека этой культуры, религии, эпохи является наиболее желанным.