Годы риса и соли - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон cтр.№ 62

– Даже расплавленное, оно слепит глаза.

На дне чаши плескалась жидкость тёмно-красного цвета. С помощью лопатки Калид осторожно снял остатки шлака, и на дне чаши обнаружилась остывающая масса жидкого золота.

– Пока оно не затвердело, можем вылить его в форму для слитка, – сказал Калид с тихим удовлетворением. – Кажется, здесь будет около десяти унций. Одна седьмая всего сырья, как и предполагалось.

Лицо Сайеда Абдул-Азиза сияло, как золото. Он повернулся к своему секретарю Надиру Диванбеги, который внимательно разглядывал керамическую чашу.

Не меняясь в лице, Надир жестом подозвал одного из стражников хана. Остальные, стоя позади бригады алхимика, шевельнулись. Наконечники их пик всё ещё смотрели вверх, но стражники вытянулись по стойке смирно.

– Конфискуйте инструменты, – приказал Надир старшему стражнику.

Три солдата помогли ему собрать всё оборудование, задействованное в процедуре, включая даже великого пеликана. Когда всё было собрано, Надир подошёл к одному из стражников и взял ковш, которым Калид помешивал жидкие металлы. Внезапным движением он ударил ковшом по столу. Ковш зазвенел, как колокольчик. Секретарь посмотрел на Сайеда Абдул-Азиза, который озадаченно смотрел на него в ответ. Надир кивнул одному из копейщиков, затем положил ковш на стол.

– Пили.

Пика тяжело опустилась на ковш, и тот раскололся прямо под рукояткой. Надир взял ручку и черпак и осмотрел их. Потом показал их хану.

– Вот, взгляните: основание полое. Золото было в трубке внутри рукоятки, и во время помешиваний жар расплавил золото, и оно вытекло в свинец в чаше. И по мере того, как он продолжал мешать, металл переместился на дно чаши.

Бахрам перевёл на Калида потрясённый взгляд и понял, что это правда. Лицо его тестя стало белее мела, и он перестал обливаться потом. Живой мертвец.

Хан бессловесно взревел, а потом набросился на Калида и ударил его книгой, которую ему подарили. Он колотил его книгой, и Калид не сопротивлялся.

– Вяжите его! – закричал Сайед Абдул-Азиз своим солдатам.

Схватив Калида под руки, они поволокли его по пыльной земле, не позволяя подняться на ноги, и забросили на спину верблюду. Через минуту они покинули двор, оставив после себя в воздухе дым, пыль и отзвуки криков.

Никто не надеялся, что после такого позора Калида пощадят. Его жена Федва уже погрузилась в траур, Эсмерина тоже была безутешна. Вся работа на его дворе встала. Бахрам не находил себе места в странной тишине опустевших мастерских, в ожидании новостей и разрешения забрать тело Калида. Он вдруг понял, что недостаточно разбирается в ремесле, чтобы хорошо управлять производством.

Наконец они дождались: им было велено явиться на казнь. Иванг отправился в Бухару вместе с Бахрамом, где они посетили столичный дворец. Иванг был опечален и вместе с тем сердит.

– Нужно было попросить у меня, если ему не хватало средств. Я бы помог.

Бахрам немного удивился, услышав это, так как захудалая лавчонка Иванга на базаре не казалась особенно процветающей, но он ничего не сказал. Несмотря ни на что, он любил своего тестя и испытывал сейчас такое беспросветное горе, которое оставляло мало места для размышлений о финансовом положении Иванга. Надвигающаяся жестокая смерть близкого ему человека, отца его жены (а она будет горевать много месяцев, если не лет), человека, столь полного жизни, эта мысль не позволяла думать ни о чём другом, и его мутило от страшного ожидания.

На следующий день они добрались до Бухары, подрагивающей в летнем зное, в россыпи коричневых и песчаных оттенков, увенчанных тёмно-синими и бирюзовыми куполами мечетей. Иванг указал на один из минаретов.

– Башня смерти, – сказал он. – Скорее всего, его сбросят оттуда.

К горлу подступила тошнота. Они вошли в восточные ворота города и направились во дворец. Там Иванг объяснил, по какому они вопросу. Бахрам испугался, что их тоже сейчас схватят и казнят как сообщников. Раньше такое не приходило ему в голову, и он дрожал как осиновый лист, когда их ввели в помещение, выходившее во дворцовый сад.

Вскоре прибыл Надир Диванбеги. Он взглянул на них своим обычным пристальным взглядом: невысокий элегантный мужчина, с чёрной бородкой клинышком и бледно-голубыми глазами, тоже сеид, и очень богатый.

– Говорят, ты такой же великий алхимик, как и Калид, – внезапно обратился Надир к Ивангу. – И ты веришь в философский камень, в проекцию и в так называемые красные труды? Возможно ли превратить неблагородные металлы в золото?

Иванг кашлянул.

– Трудно сказать, эфенди. Я не могу этого сделать, и адепты, которые утверждали, что им это удавалось, в своих текстах никогда не давали точных указаний. Таких, которые мне могли бы пригодиться.

– Пригодиться, – повторил Надир. – Хочу подчеркнуть это слово. Такие люди, как ты и Калид, обладают знаниями, которые могли бы пригодиться нашему хану. В практическом применении – например, изготовлении пороха, который менее непредсказуем в своей силе. Или для более крепкой металлургии, или более эффективной медицины. Это может дать нам реальные преимущества в мире. Тратить такие возможности на мошенничество… Естественно, хан гневается.

Иванг кивнул, опустив глаза.

– Я долго говорил с ним на эту тему и припомнил ему все заслуги Калида как оружейника и алхимика. Его прошлые успехи в оружейном деле. Сколько раз он оказывал хану помощь. И наш мудрый хан решил проявить милосердие, достойное самого Мухаммеда.

Иванг поднял глаза.

– Ему сохранят жизнь, если он пообещает работать над реальными вещами для ханства.

– Не сомневаюсь, что он согласится на это, – сказал Иванг. – Это великая милость.

– Да. Правую руку ему, конечно, отрубят за воровство, как того требует закон. Но, принимая во внимание дерзость его преступления, это ещё очень лёгкое наказание, как он сам признаёт.

Наказание было приведено в исполнение тем же днём, в пятницу, после базарного часа и перед молитвой, на центральной площади Бухары, рядом с большим бассейном. Поглазеть собралась большая толпа зевак. Люди приободрились, когда стражники вывели из дворца Калида, одетого в белые одежды, как во время празднования Рамадана. Многие бухарцы выкрикивали оскорбления в адрес Калида, как за воровство, так и за его самаркандские корни.

Он преклонил колени перед Сайедом Абдул-Азизом, который возвестил милость Аллаха, и себя самого, и Надира Диванбеги за то, что заступился за негодяя с просьбой сохранить ему жизнь за такое гнусное мошенничество. Калида за руку, издали похожую на тощую и когтистую птичью лапу, привязали к колодке, после чего один из солдат занёс над головой большой топор и опустил его на запястье Калида. Кисть Калида упала с колодки, и на песок брызнула кровь. Толпа загудела. Калид завалился на бок, и один солдат, пока двое других придерживали его, засмолил рану горячей смолой из горшка на жаровне, при помощи короткой палки нанося чёрную жижу на обрубок культи.