Годы риса и соли - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон cтр.№ 153

– Смею заметить, – обратился он к остальным, – что моя сокурсница была весьма впечатлена вступительным словом нашего профессора.

Будур застенчиво кивнула, и все посмеялись. Она заказала себе чашку кофе.

Разговоры за грязными мраморными столиками велись обо всём, как и в любых подобных заведениях, даже в Тури. Газетные новости. Итоги войны. Слухи о городских чиновниках. Спектакли и кинофильмы. Кирана иногда отдыхала и только слушала, иногда говорила так, словно продолжала читать лекцию.

– Иран – это виноград истории: его всегда давят, когда делают вино.

– Некоторые вина лучше других…

– И ради них все великие цивилизации должны быть наконец уничтожены.

– Ты повторяешь слова аль-Каталана. Слишком просто.

– Мировая история должна стать проще, – сказал старый однорукий солдат, которого, как выяснила Будур, звали Насер Шах; акцент, с которым он говорил на фиранджийском, выдавал в нём иранца. – Весь фокус в том, чтобы добраться до причин происходящего, выявить некий общий исторический смысл.

– А если его нет? – спросила Кирана.

– Есть, – спокойно ответил Насер. – Все люди, когда-либо жившие на Земле, своими совместными действиями создали всемирную историю. Это всё одна повесть, и в ней прослеживаются определённые закономерности. Например, коллизионные теории Ибрагима аль-Ланьчжоу. Конечно, они опять сводятся к принципу инь-ян, но из них ясно: многое из того, что мы называем прогрессом, происходит от столкновения двух культур.

– Прогресс через столкновение, что это за прогресс такой? Видел на днях два трамвая, после того как один сошёл с рельсов?

Кирана сказала:

– Ключевые цивилизации по аль-Ланьчжоу воплощают собой три логически возможные религии: ислам верит в одного Бога, Индия – во многих богов, а Китай не верит в богов вообще.

– Поэтому Китай и победил, – вставил Хасан, и его единственный глаз озорно сверкнул. – Они оказались правы. Земля затвердела из космической пыли, жизнь зародилась и развивалась, пока какая-то обезьяна не начала издавать всё больше и больше звуков, и так появились мы. И никакого Бога, никакой мистики, никаких бессмертных душ, многократно перевоплощающихся. Только китайцы смотрели на вещи трезво, ставя во главу угла науку, не почитая никого, кроме предков, и трудясь только на благо потомков. Вот почему они главенствуют над всеми нами!

– Просто их больше, – сказала одна сомнительная женщина.

– Но они в состоянии прокормить больше людей на меньших территориях. Это доказывает их правоту!

– Сила цивилизации может быть и её слабостью, – заметил Насер. – Мы в этом убедились за время войны. Отсутствие религии сделало китайцев ужасно жестокими.

Пришли женщины ходеносауни с курсов и присоединились к ним; они тоже были знакомы с Кираной. Та приветствовала их словами:

– Вот они, наши завоеватели, народ, где женщины наделены властью! Интересно, можем ли мы судить о цивилизациях по тому, какую роль играют в них женщины?

– Женщины их строят, – заявила старшая из присутствующих дам, которая до сих пор сидела молча и вязала. Ей было не меньше восьмидесяти, и потому она застала войну почти целиком, с начала и до конца, с младенчества и до старости. – Нет цивилизации, дома которой женщины не строили бы изнутри.

– Ну, тогда по тому, какой политической властью обладают женщины и как спокойно к этому относятся их мужчины.

– Это точно китайцы.

– Нет, ходеносауни.

– А не траванкорцы?

Никто не рискнул ответить.

– В этом нужно разобраться! – решила Кирана. – Это будет одним из ваших заданий. История женщин в других мировых культурах: их действия как политических единиц, их судьбы. То, что это упущено из истории, как мы изучали её до сих пор, – явный признак того, что мы всё ещё живём на руинах патриархата. И особенно это касается ислама.

Будур, разумеется, в подробностях рассказала Идельбе о лекции Кираны и посиделках после курсов, восторженно описывая всё, пока они вместе мыли посуду, и потом, когда стирали простыни. Идельба кивала и заинтересованно задавала вопросы, но в конце сказала:

– Надеюсь, ты не забросишь занятия по статистике. Разговоры на эти темы могут продолжаться бесконечно, но только с помощью цифр ты можешь добиться чего-то за рамками разговоров.

– Что ты имеешь в виду?

– Мир приводят в действие числа, законы физики, выраженные математически. Разбираясь в них, ты получаешь лучшее представление о природе вещей. И приобретаешь новые навыки для потенциальной работы. Кстати, думаю, я могу устроить тебя на работу мыть колбы в лаборатории. Тебе пойдёт это на пользу: и дополнительный заработок, и опыт, который можно получить только на работе. Не увязай в болоте разговоров за кофе.

– Но и разговоры бывают полезны! Я узнаю из них столько нового, не только об истории, но и о её значении. Разговоры ставят всё на свои места, как у нас в гареме.

– Вот именно! В гареме можно болтать, сколько твоя душа пожелает! Но изучать науки можно только в институтах. Раз уж ты потрудилась приехать сюда, постарайся не упустить такую возможность.

Это заставило Будур задуматься. Идельба поняла это и продолжала:

– Даже если ты захочешь изучать историю, что вполне разумно, для этого есть способы, выходящие за рамки разговоров в кафе: можно исследовать реальные объекты и артефакты прошлого, делая выводы на основе конкретных физических доказательств, как и в других науках. В Фирандже полно древностей, которые впервые исследуются с таким научным подходом, и это очень интересно. И потребуются десятилетия, а то и века, чтобы изучить их все.

Она выпрямилась, схватившись за поясницу и потирая её, и посмотрела на Будур.

– Поедем со мной на пикник в пятницу. Я свожу тебя на побережье и покажу менгиры.

– Менгиры? Что это такое?

– В пятницу увидишь.

И вот в пятницу они на трамвае отправились на север побережья, доехали до конечной, где пересели на автобус и ехали ещё полчаса, разглядывая яблоневые сады и просвечивающий местами тёмно-синий океан. Наконец на одной остановке Идельба вышла, и они двинулись на запад от крошечной деревушки, сразу угодив в лес огромных стоячих камней, длинными рядами выстроившихся на слегка холмистой зелёной равнине, тут и там прерывавшейся массивными старыми дубами. Зрелище было ни с чем не сравнимое.

– Кто их здесь оставил? Франки?

– Кто-то ещё до франков. Возможно, даже до кельтов. Никто точно не знает. Относящиеся к ним поселения пока не были с точностью установлены, поэтому и трудно определить, когда именно вытесали и установили здесь эти камни.

– Наверное, столетия ушли на то, чтобы всё это построить, не меньше!

– Смотря сколько человек выполняло эту работу, надо думать. Может, тогда здесь проживало столько же людей, как сейчас, кто знает? Впрочем, думаю, вряд ли, ведь мы не находили здесь разрушенных городов, таких, как в Египте и на Среднем Западе. Нет, население должно было быть меньше, а времени и усилий затрачено больше.