Годы риса и соли | Ким Стэнли Робинсон | страница 113 | LoveRead.ec

В другой раз, когда Ибрагим писал о теории династических циклов, которой придерживались как китайские, так и исламские историки и философы, его жена отмахнулась от этой идеи, как от испорченной вышивки:

– Вы просто воспринимаете историю так, будто это времена года. Какая наивная метафора! Что если они ничуть не похожи, что если история бесконечно извивается, как река, что тогда?

И вскоре Ибрагим написал в своих «Комментариях к доктрине о великом цикле истории»:

Ибн Хальдун, наиболее влиятельный из мусульманских историков, говорит в своей книге «Мукаддима» о великом цикле династий, и большинство китайских историков также отмечают циклическую модель истории, начиная с историка династии Хань, Дун Чжуншу, в своей работе «Густые росы весенних и осенних летописей», – систему, которая, по существу, является продолжением мысли самого Конфуция, которая, в свою очередь, продолжается в «Комментариях к эволюции ритуалов» Кан Ювэя, где говорится о трёх эпохах, каждая из которых – хаос, малый мир и великий мир – проходит через внутренние смены хаоса, малого мира и великого мира, так что три становятся девятью, затем, воссоединяясь, восьмьюдесятью одним, и так далее. Индуистская религиозная космология, которая по сей день является единственным упоминанием этой цивилизации об истории как таковой, также говорит о великих циклах: сначала кальпа, день Брахмы, который составляет 4 320 000 000 лет, разделённая на четырнадцать манвантар, каждая из которых разделена на семьдесят одну маха-югу длиной 3 320 000 лет. Каждая маха-юга, или Великая Эпоха, делится на четыре эпохи: Сатья-юга, эпоха мира, Трета-юга, Двапара-юга и Кали-юга, предположительно – эпоха наших дней, эпоха упадка и отчаяния в ожидании обновления. Эти временные промежутки, куда более продолжительные, чем у других цивилизаций, предыдущие комментаторы зачастую находили чрезмерными, но нельзя не признать, что, чем больше мы узнаём о древности Земли благодаря найденным на горных вершинах окаменелым морским раковинам, перпендикулярно вросшим друг в друга наслоениям каменных отложений и тому подобному, тем сильнее кажется, что индийский самоанализ проник сквозь завесу прошлого и наиболее точно угадал истинный масштаб истории.

Но как бы то ни было, во всех этих случаях циклы возможно наблюдать, лишь игнорируя большую часть событий, достоверно происходивших в прошлом, и скорее всего теории эти основаны на круговороте календаря и повторении времён года, где цивилизации рассматриваются, как листья на дереве, проходящие через цикл роста, увядания и нового роста. Но возможно, история не копирует это поведение и каждая цивилизация имеет свою уникальную судьбу, которую нельзя вписать в циклическую модель, не исказив того, что произошло в действительности.

Так, стремительное распространение ислама не вписывается ни в одну известную циклическую модель, в то время как его популярность, возможно, обусловлена тем, что ислам предлагает не цикл, а движение к Богу, и несёт один простой посыл: сопротивление великому соблазну усложнения, которым заняты большинство мировых философий, в угоду удобопонятности для масс.

Кан Тунби в то время тоже много писала, компилируя антологии женской поэзии, разбивая стихи на группы и проводя анализ их совокупного значения. Также с помощью мужа она приступила к написанию «Трактата о месте женщины в истории Хунаня», в котором часто сквозили её личные мысли или комментарии на тему мыслей мужа, так же как её мысли отражались в его трудах, чтобы в будущем учёные смогли сопоставить сочинения этих двоих, написанные в период их жизни в Ланьчжоу, и выстроить в своего рода непрерывный диалог или дуэт.

Но Кан имела собственную точку зрения на всё, и Ибрагим зачастую мог её не разделять. Так, чуть позднее в этом же году, устав от иррационального по своей сути конфликта, который раздирал их регион на части, и тревожась за грядущий, более серьёзный конфликт, чувствуя, как будто над ними нависла огромная туча, которая вот-вот разразится грозой, Кан написала в своём «Трактате»:

Вы видите, как системы философской мысли и религии берут своё начало в том обществе, которое породило их. Способ, которым люди добывают себе пропитание, определяет, как они думают и во что верят. Сельскохозяйственные народы верят в богов дождя, богов семян и богов всего того, что может повлиять на урожай (Китай). Народы, занимающиеся выпасом животных, верят в единого бога-пастуха (ислам). В обеих этих культурах сквозит примитивное представление о богах как о помощниках, как о больших людях, наблюдающих за нами сверху, как о родителях, которые тем не менее ведут себя как непослушные дети, капризно решая, кому причитается награда, а кому нет, на основе малодушных жертв, приносимых людьми, зависящими от их прихоти. Религии, которые внушают, что такому богу нужно приносить жертвы и просто молиться, чтобы просить о чём-то материальном для себя, это религии отчаявшихся и невежественных людей. Только попав в более развитые и безопасные общества, можно встретить религию, готовую честно взглянуть в лицо вселенной, признать, что в ней нет явных признаков божественного начала, за исключением существования космоса самого по себе, и тем самым признать, что всё свято, независимо от того, смотрит ли на это сверху какой-то бог или нет.

Ибрагим прочёл этот отрывок рукописи и со вздохом покачал головой.

– Я женился на женщине мудрее себя, – сказал он пустому кабинету. – Я счастливый человек. Но иногда я жалею, что предпочёл изучать идеи, а не вещи. Каким-то образом меня вынесло за пределы моего таланта.

Каждый день поступали новости о всё большем угнетении мусульман императором. Дескать, власти отдавали предпочтение старому учению, а не новому, но невежественные и честолюбивые чиновники, приезжавшие из центральных регионов, допускали неоднократные ошибки. Например, Ма Уи, преемнику Ма Лайчи, а не Ма Минсиня, было предписано переселиться в Тибет вместе с его последователями. Старое учение на новые территории, говорили люди, сокрушаясь над бюрократической ошибкой, которая, несомненно, приведёт к гибели людей. Это стало третьей из Пяти Величайших Ошибок кампании подавления. И беспорядки множились.

Наконец китайский мусульманин по имени Тянь У открыто сплотил джахриев, чтобы организовать восстание и освободиться из-под гнёта Пекина. Произошло это к северу от Ганьсу, поэтому в Ланьчжоу снова стали делать запасы на случай войны.

Вскоре показались военные полки, которым, как и всем остальным, нужно было миновать Ганьсуйский коридор, чтобы попасть с востока на запад. Поэтому, хотя большинство боёв происходило далеко на востоке Ганьсу, потоки сводок с полей в Ланьчжоу никогда не иссякали, как и потоки солдат, проходящих через город.

Кан Тунби было не по себе, оттого что основные сражения происходили на востоке, между Ланьчжоу и внутренними регионами. Прошло несколько недель, прежде чем цинской армии удалось подавить восстание Тянь У, хотя сам зачинщик был убит почти в самом начале. Вскоре стало известно, что цинский генерал Ли Шияо приказал истребить более тысячи джахрийских женщин и детей в восточном Ганьсу.

Ибрагим был в отчаянии.

– Теперь все мусульмане Китая джахрии в своих сердцах.

Годы риса и соли - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон cтр.№ 113

Онлайн книга - Годы риса и соли | Автор книги - Ким Стэнли Робинсон