Там, где меня нет - читать онлайн книгу. Автор: Александр Варенников cтр.№ 75

Из дневника Юры Мальцева

18.01.2007

«…тот вечер был тихим, безмолвным. Странное совпадение, что именно тогда я чувствовал легкость в теле, которой никогда прежде не было. Может, мы влияем на окружающую нас реальность куда сильнее, чем это может показаться? Что, если твоя боль тонкими, незаметными нитями тянется сквозь дома, сквозь людей, которых ты знаешь хорошо и которых вовсе не знаешь?

Мой отец погиб, когда я был еще совсем ребенком. Сход селевого потока забрал его жизнь вместе с жизнями других геологов, расположившихся на ночевку в маленьком поселке у подножья сопки. Многие знают об этой трагедии. Я знаю о ней. Но знания, увы, не способны заглушить немую тоску по человеку, которого я не помню, но которого я очень хотел бы узнать.

Быть может, мне даже повезло, ведь я могу искать его среди других. Наверное, поэтому я так тянулся к нему — к моему напарнику. Наверное, поэтому так велико мое разочарование. Сам виноват, ведь создал образ, в который поверил. Образ, который боготворил. Я мог спросить у него совета, а он мог поддержать меня. Но я знал его таким, каким хотел его знать. Волей случая он открылся мне с другой стороны.

И теперь меня мучает совесть, ведь я знаю человека, которого он обидел. Я должен молчать, но не могу, потому что этот человек нравится мне. Есть в ней что-то такое легкое, призрачное, как красота далеких сопок, как глубина чистого неба в погожий летний день. Я не могу предать это, оттолкнуть, замолчать…»

Не знаю, поняла ли смысл моего сочинения Ольга Евгеньевна. Рука вырисовывала имя, но мозг бунтовал. Хотелось оставить немного недосказанности. Теперь боюсь, что получилось слишком много.

Школьный урок. Литература. Тема: «Взаимоотношения отцов и детей». Думаю, она уже прочитала. Попросит ли она пояснить написанное? Оставит ли меня после уроков или пригласит встретиться после школы? Странно, но я испытываю такое дикое волнение при мысли, что мы с ней останемся вдвоем.

Сегодня я видел Дину. Она была со своими подругами. Кивнула мне, улыбнулась. Странно, но еще две недели тому назад я бы с ума от такого сошел, но теперь… как будто закончилась буря и остались лишь разрушенные дома, щепки, мусор. Может, какие-то химические процессы в моем теле вдруг прекратились? Может, это один из признаков смертельного заболевания?

Перечитывая эти строки, я все больше убеждаюсь, что начинаю сходить с ума. Если раньше жизнь виделась мне линейным повествованием, как в компьютерной игре, то теперь она стала расходиться по швам, а я стал все больше углубляться и оттого еще больше бояться неизвестности. Как тогда, у поселка, когда ноги уже не слушались, но я двигался за белой «Нивой», в которой сидел убийца.

Федор Валерьевич любезно предложил кофе с коньяком, но Даниил отказался. Сказал, что просто черного растворимого будет достаточно.

— Ну, может, тогда хоть «три в одном»? — поинтересовался старый учитель.

Тоже неплохой вариант. Даниил, конечно, знал, что дрянь, но согласился. Нужно было что-нибудь горячее, буквально обжигающее, потому что холод, казалось, прокрался внутрь тела, да и к вечеру стало першить в горле, появилась легкая слабость.

Все по-прежнему. Кабинет с высокими потолками, и пахнет краской. Подранный диван. Костюмы тигра, белого медведя и поросенка. За стеной звучит музыка — ребятишки репетируют танцевальный номер. Странный выбор — группа Plazma с песней Memories. Хотя… Даниил не претендовал на роль танцевального критика. Всяко лучше подросткам танцевать по вечерам, после школьных занятий, под старый синти-поп, чем бухать в подъездах и на вписках, или гнуть спину перед экраном компьютера, убивая мозги в компьютерные игры. Или общаться с криминальными авторитетами вроде Чижика.

— Давненько не заходил, — сказал Федор Валерьевич, присаживаясь рядом.

— Да завертелось как-то все…

— Слышал про то, что случилось с Алиной. Это… ужасно.

Даниил кивнул, но никакого желания перетирать эту тему у него не было. Даже со старым учителем. Даже в такой спокойной, такой знакомой и пропитанной ностальгией атмосфере. Ведь в камере было холодно и одиноко. Алина ждала его. Он знал это.

— Я, на самом деле, кое-что узнать пришел, — начал Даниил.

Федор Валерьевич не удержался и зевнул, прикрыв рот рукой.

— Извини. С возрастом по ночам спать получается все труднее и труднее. Зато днем — хоть тихий час себе назначай, — он помедлил. — Так что ты хотел узнать?

Даниил чуть кашлянул. Помассировал переносицу.

— Как часто вы общаетесь с Егором Патрушевым?

Федор Валерьевич призадумался. Покачал головой, будто она была стрелкой весов.

— Да так, слышу о нем время от времени от общих знакомых. Хороший парень. Помню, в школе такой активист был. Они с сестрой всегда на виду, всегда были рядом. Ну а в последние годы мы всего пару раз пересекались в городе, болтали о том о сем, — учитель улыбнулся. — А к чему это ты спрашиваешь? Случилось чего?

— Надеюсь, что нет, — выдохнув, сказал Даниил.

Он отпил кофе. Уставился в потолок. Там была черная точка, которую он приметил еще двадцать лет назад, когда частенько забегал сюда. Многое изменилось, но черная точка никуда не делась.

— Я слышал, что он раньше работал в магазине у Олега Кравченко по прозвищу Чижик. Не знаете, так ли это?

— М-м… да, вроде какое-то время работал. Это же тот магазин на отшибе, верно? Да ведь Егор постоянно за баранкой. То тут, то там работает. Даже и не верится, что такой талантливый парень стал простым работягой.

— Да ведь все мы, по итогу, звездами шоу-бизнеса не стали, — усмехнулся Даниил. — Кто-то ведь должен просто работать.

Федор Валерьевич согласно кивнул.

— Но вы ведь хорошие друзья, — заметил он. — Так почему же ты спрашиваешь у меня то, что сам можешь спросить у него?

Даниил развел руками.

— Сейчас я разговариваю с вами как сотрудник милиции. Для последующего общения между нами это ничего ровным счетом не значит, но вопросы могут казаться странными, — он помедлил. — Мой коллега сказал как-то раз, что ему проще рассматривать каждого как возможного подозреваемого. Я вроде как пробую на прочность эту логику ведения работы.

Учитель улыбнулся.

— Что ж, и мне тогда следует опасаться подозрения?

— Ну… я ведь про разумные рамки, Федор Валерьевич.

Наступила неловкая пауза, на протяжении которой учитель смотрел в сторону окна, сквозь которое пробивался сонный свет уличного фонаря и растворялся в теплом свете кабинета. Даниил смотрел на черную точку.

— Ты подозреваешь его в чем-то нехорошем? — спросил, наконец, Федор Валерьевич. — Это как-то связано с убийством мужа Алины?