— Доброе утро, Диарлинг, — Алистер шагнул навстречу. — Как спалось?
— Спасибо, хорошо. — Почти ведь не слукавила. Лучше чем во дворце и потом у господина Виткорфа в ожидании погони. Но к чему эти вопросы?
— Располагайся пока здесь как дома.
— Пока? — Диара не удержалась и сказала это вслух. Почему пока?
— Ну да, пока ты не решишь, чем дальше будешь заниматься и где. Я не буду тебя неволить. Госпожа Гаэсс говорила, что ты хочешь поступить гувернанткой в семью. Я могу помочь.
Каждое слово резало как ножом.
— Ты прогоняешь меня? — Сорвалось с губ прежде, чем Диара успела подумать.
— Нет, что ты! — Глаза Алистера снова сияли льдом. — Просто ты, наверное, захочешь подождать того, кто собирался за тобой приехать и кому ты писала письмо.
Письмо? Он знает о письме Эдмона? Но каким образом? Несколько секунд она молчала, изумлённая не зная что ответить. Рассказать ему всё про Эдмона? Но если бы она нужна была Алистеру, он бы не отказался от неё так легко. И этот его ледяной взгляд… Он ведь читает её то ли мысли то ли чувства. И ему всё равно. А раз так, почему она должна унижать себя? Гордость — единственное что у неё ещё не отобрали.
— Он найдёт меня в Гасте, — бесцветно ответила она. Потом отвернулась и отошла к окну. — Вы правы, — она не заметила, как снова перешла на вы, — я немного отдохну здесь и отправлюсь в свой родной город. Была бы очень признательна если бы вы помогли мне. Я всё потом верну.
Она говорила и не узнавала свой голос. Словно они не муж и жена, а чужие друг другу. Да ведь так оно и есть. Это она что то напридумывала себе. А всё что было иного, просто ей приснилось. Эурелиус поступил благородно, женившись на ней, чтобы вырвать её из рук Грация. Через несколько лет он признает брак фиктивным и получит развод. А потом… Что будет потом — это уже не её дело. И она развернулась к двери.
— Постой, — голос Алистера звучал глухо. Она обернулась. Он нагнал её в несколько секунд. — Ты думаешь я так просто отпущу тебя?
Она подняла глаза. И почувствовала как кружится голова. В его глазах снова бушевал ураган, снежная буря, сметая всё на своём пути.
* * *
Он хотел отпустить её, но не думал, что это будет так сложно. Сложно притворяться холодным и равнодушным, сложно играть в эту игру. Надо признать — он не справился. Если она хочет идти — пусть идёт. Но если она думает, что он отпустит её просто так, не выяснив что между ними происходит, то она ошибается.
— Ты думаешь, я так просто отпущу тебя? — Алистер поднял голову. Диарлинг стояла напротив. Такая решительная, с гордо поднятой головой и в то же время такая слабая и ранимая. Соблазн прочесть её чувства, окунуться в них с головой, был так велик, что он с трудом удержался.
А она молчала. И это было тяжелее всех слов. Он не мог ничего объяснять, просто не умел. Он слишком долго жил один. Алистер дотронулся до её лица, осторожно, как скульптор до любимого творения, а потом не выдержал и притянул её к себе. Ну и пусть, пусть она будет сопротивляться. Он даже ждал этого. Но она стояла молча.
— Диарлинг?
Она подняла глаза и Алистеру хватило одного взгляда. Он закрывался от неё, но его всё равно смело словно лавиной робкой нежности и недоверия. Бережно прижался губами к её волосам и заставил себя разжать руки. Они дрожали. Поверить невозможно. Неужели она — его, полностью?
— Не уходи, — попросил. Голос звучал глухо. Он с трудом удержался. Хотелось поднять её на руки и кружить. Он никогда не делал так со Сюзан. Но она была и исчезла, осталась светлым миражом в его жизни. А Диарлинг — вот она, настоящая, живая.
— Не уйду, — кивнула она. А потом добавила, наверное с мольбой. — Ты ведь знаешь мои чувства, умеешь… Зачем молчишь? Чего ты хочешь?
— Я закрываюсь от тебя сейчас.
— Почему?
— Это — неправильно — читать близких, — заставил себя ответить с усилием. — Иначе никогда не научишься доверять. У эмпатов проблемы с доверием.
— Поэтому ты живёшь вот так, в одиночестве?
Алистер покачал головой. Она ведь знает, почему. Зачем спрашивает?
— Нет, не поэтому. Ты ведь догадываешься.
— Да, но я ведь — не она, — ответила Диарлинг с мольбой.
— Но мне и не нужна она, мне нужна ты, — ну вот и сказал. Слова дались легко, как будто так и надо. Правильно. Он ведь хотел это сказать давно, почти с того самого дня, как встретил её. Такую нежную, строгую и такую печальную.
Но она молчала. Алистер постоял несколько секунд, показавшихся вечностью, потом отошёл к окну, так и не дождавшись ответа. Может быть, ей вовсе не нужны сейчас его признания? Может быть, он ждёт напрасно? Ведь, помнится она говорила, что за ней кто-то должен приехать…
— Но если ты не хочешь… Если ты кому-то обещала… Я пойму, — заставил себя выговорить с трудом. И на мгновенье даже закрыл глаза. Он не ошибался, он знал, что она чувствует. Но существовали ещё понятия чести и долга. А для Диарлинг они превыше всего. Но он любил бы её меньше, видит Небо, если бы она была другой! Алистер не заметил, как пальцы сжались в кулаки.
— Нет, — она ответила медленно, даже задумчиво. — У меня теперь никого нет, не было, — поправилась она и посмотрела на него так, что захотелось прижать Диарлинг к себе и никуда не отпускать. Ещё немного и он даже не дослушает её, не сможет. — Мой жених, как раз перед той встречей с Грацием, когда я пропала, увидел меня и сделал вид, что не узнал. У меня в Гасте больше никого не осталось. — Ну так в чём же дело? Захотелось спросить её. Но Алистер терпеливо ждал. Чего она хочет? Чего боится? — Но если ты женился на мне только для того, чтобы спасти от Грация, если тобой двигало только это, то спасибо, но я не приму такую жертву.
Жертву? Он едва не рассмеялся ей лицо. Так вот чего она боялась!
— Если бы мной двигало только благородство и рыцарские идеалы чести, я нашёл бы более простой выход, чем скоропалительная женитьба. Для меня это не жертва, нет. Я получил то, что хотел. Вот только совпадают ли мои желания с твоими? — Спросил тихо, притянув к себе, едва касаясь губами волос. Небо, он кажется сходит с ума!
— Да, — едва слышно ответила Диарлинг, покраснев.
* * *
Всё было как во сне. Казалось, что само небо спустилось на землю сегодня. Диара всё ещё не могла никак прийти в себя от того, что мечты неожиданно оказались реальностью. Между ними с Алистером было чудо, а ещё доверие, странно, зыбкое, нездешнее. Было так тяжело учиться доверять и ей и ему.
— Мы вернёмся в Римс? — спросила она тихо после нескольких блаженных минут счастья.
— Я бы хотел, — Алистер задумчиво провёл пальцами по её щеке. Сердце забилось сильнее. Казалось, ещё немного и выпрыгнет из груди. — Странно, но все годы, после позорного побега отсюда из дома, я мечтал вернуться и не мог. Но думал, что если когда-нибудь наберусь смелости вернуться, то буду здесь счастлив. Жизнь играет с нами странные шутки…