Твой последний шазам - читать онлайн книгу. Автор: Ида Мартин cтр.№ 22

А ещё о том, как ему лечили горло пчелиными сотами и спрятавшаяся в одной из них пчела укусила его в язык. И о том, как все вещи начинали с ним разговаривать, как только бабушка уходила из дома. Мне нравились эти истории.

Так в задумчивости я простояла несколько минут, и всё это время дом тоже будто бы смотрел на меня сквозь траурно задернутые шторы. Насторожено и с подозрением.

Из Москвы всё казалось естественным и простым. Словно стоит мне сюда приехать, как сразу всё разрешится и встанет на свои места. Будто дело только во мне и смерть Костиной бабушки — хоть и печальное, но рядовое жизненное обстоятельство.

Однако чем дольше я пребывала в раздумье, тем сильнее чувствовала себя эгоистичной и глупой. Нужно было обязательно предупредить. А что, если Мила выставит меня за дверь? Она меня на дух не переваривала. Впрочем, это было взаимно.

Неизвестно, куда бы завели эти размышления, если бы в соседнем дворе не послышались голоса. Я быстро распахнула незапертую калитку, пробежала по мощёной дорожке, заскочила на крыльцо и, сделав глубокий вдох, постучала в дверь.

Немного подождала и постучала снова. Потом ещё и ещё. Но в доме стояла мёртвая, немая тишина. Подёргав дверную ручку, я спустилась, обошла дом и прошлась по двору.

Там оказалось всё очень аккуратно и ухожено. Яркие клумбы с цветами, усыпанные ягодами кусты чёрной смородины и крыжовника, несколько грядок с зеленью, в стеклянных теплицах виднелись плетистые заросли.

На растянутой между яблонями верёвке, сушилось бельё. Две белые наволочки и чёрная футболка с Кори Тейлором в одноглазой маске.

Посидев немного на лавочке под яблоней и съев пару осыпавшихся и очень вкусных яблок, я снова вернулась на крыльцо и постучала. Но с тем же успехом.

Сюрприз определённо затянулся, и я уже достала телефон, чтобы позвонить, как неожиданно на улице появилась русоволосая, широколицая женщина в летнем халате. Утиной походкой она ковыляла по дороге, а заметив меня, остановилась и крикнула.

— Вы журналистка?

Я помотала головой.

— А кто?

— Знакомая.

— Валентина-то на прошлой неделе умерла.

— Я к Косте.

— Так он уж сбежал поди, — женщина махнула рукой. — Будет что ль дожидаться, пока посадят.

— Как посадят? — я оторопела. — Кого посадят?

— Так всем спокойней будет. И Валентине тоже, — сокрушённо качая головой и крестясь, женщина заковыляла к дому напротив, а когда я выскочила на улицу, уже скрылась за его высоким забором.

Поспешно достав телефон, я набрала номер Амелина. Гудки шли долго, но трубку никто не взял.

Зачем ему куда-то сбегать? Что могло произойти? Сознание плавилось от жары. Возможно, мне тоже стоило искупаться и потом уже всё обдумать.

Было уже два часа. Зной набрал полную силу. Тени деревьев дрожали, желтоватой пылью песок вылетал из-под ног, воздух гудел от напряжения.

Намереваясь позвонить ребятам от шлагбаума, я неторопливо брела назад, как вдруг что-то странное, интуитивное, смутное, точно позабытый наутро сон, кольнуло изнутри. Я резко развернулась в обратном направлении и уже издалека увидела на крыльце двадцать восьмого дома тёмную фигуру.

В том, что это Амелин, сомнений не было, кто ещё по такой жаре станет носить футболку с длинными рукавами и чёрные штаны?

В первый момент я безрассудно бросилась вперед, но потом притормозила.

Костик с опаской огляделся по сторонам и осторожно спустился с крыльца. Было непохоже, чтобы он меня искал или собирался догнать. Скорее наоборот — удостоверился, что ушла.

Осознание того, что он нарочно прятался от меня в доме, привело в такое бешенство, что кулаки сжались сами собой. В тот момент я точно готова была его убить. И Амелин это сразу понял, как только прикрыв за собой калитку, поднял голову и увидел, что я иду.

Мы бросились бежать одновременно. Он от меня, я за ним.

Помчались, громко топая и поднимая столбы пыли, к другому краю деревни. По дороге я с размаху запулила свой рюкзак в кусты, что позволило значительно ускориться, но если бы Амелин не обернулся и не налетел на прислоненный к столбу велосипед в конце улицы, я бы вряд ли его догнала.

Но он с грохотом сшиб велик и нагнулся, чтобы поднять. В этот-то момент мне и удалось с разбега заскочить ему на спину.

От резкого толчка и тяжести он пошатнулся, прошёл, отчаянно пытаясь восстановить равновесие ещё немного вперёд, но когда я врезала ему кулаком между лопаток, не удержался, и мы оба полетели в глубокую придорожную канаву за крайним домом.

Мои истошные крики прокатились по всей деревне. Во дворе залаяли собаки.

Канава целиком заросла крапивой, а я была в майке и шортах.

Однако вместо того, чтобы срочно доставать меня оттуда, Амелин с силой навалился и, даже не давая сделать вдох для следующего крика, стал целовать. Подлый, коварный, обезоруживающий ход. Потому что я и правда забыла о жгучей боли и обиде. Позабыла о злости и о том, что собиралась его «убить». Потребовалось собрать всю силу воли в кулак, чтобы окончательно не растаять.

Какое-то время мы сосредоточенно боролись, из-за чего я не слышала, как на дороге появились люди, а когда совсем над нами раздались громкие мужские голоса, он прижал мою голову к своему плечу, и мы замерли, затаившись.

— Кто орал-то?

— А хрен его знает. Баба какая-то.

— Во, гляди, велик валяется. Может её?

— Не, это Салима. Он у нас во дворе облепиху выкорчевывает.

— А баба тогда где?

— Показалось, может.

— Поди Натаху Шикову косилкой придавило. С восьми утра тарахтеть падла начала, а сейчас, слышь, затихло всё.

— Так проверь.

— Да пошла она, стерва, позавчера пятихатку просил занять, так она знаешь, что мне сказала? Иди, говорит, заработай. Прикинь? Это она — мне. Мне! Дура крашеная, чтоб её косилка переехала.

Мужики перекинулись ещё парой фраз и ушли.

Амелин приподнялся на локтях и, широко распахнув глаза, изобразил невероятное удивление:

— Не может быть! Тоня! Какой сюрприз! Я так рад, что ты приехала.

— Чего же тогда прятался и убегал? — я снова готова была ему двинуть, и он, предугадав это, удержал меня за запястья.

— Это я от радости. Не мог поверить своему счастью, — чёрные глаза светились и, если бы не трусливое бегство, я бы и в самом деле подумала, что он рад.

— Отпусти сейчас же! На мне живого места не осталось.

— Только пообещай, пожалуйста, больше не драться.

Я нехотя пообещала, и мы кое-как выбрались из канавы.

Руки, ноги и плечи целиком покрылись сетью красных пупырышков, которые нещадно горели и чесались. Было унизительно и больно до слёз. В один миг всё перевернулось с ног на голову. Я ехала к нему с чувством раскаяния и вины, а он, как оказалось, даже видеть меня не хотел.