Другая Блу - читать онлайн книгу. Автор: Эми Хармон cтр.№ 38

И не прекрасная птица-лебедь. Не орел, перед которым все трепещут. А маленький черный дрозд. Она свернулась в гнезде, пряча голову в крылышках, моля о спасении. Но никто не пришел. Птичка знала, что пусть она еще слаба, еще недостаточно подросла, но выбора у нее не было. Ей нужно было попытаться. Улететь и не оглядываться назад. Она глубоко вздохнула, расправила крылышки и оттолкнулась от гнезда, прямо в бескрайнее голубое небо. Минуту она продержалась в воздухе, даже смогла немного подняться вверх, но потом бросила взгляд на землю. Она запаниковала, и поверхность резко поднялась ей навстречу. Кувыркаясь, птичка начала падать».

Порывшись в сумке, я вытащила ручку и, усевшись за стол, добавила еще несколько строк:

«В последнюю секунду птичка подняла головку, ища взглядом горизонт. Выровнявшись и распрямив крылышки, она полетела, и ветер, подхватив, унес ее ввысь».

Звучало глупо и убого. Но я почувствовала себя лучше, написав эти строчки. Не совсем конец, но, возможно, начало. Сложив письмо Уилсона вместе со своим рассказом, я засунула их в книгу Данте, «Божественная комедия», которую уж точно не прочитаю, но она всегда мне будет напоминать о гарпиях и истории, о горе и о том, что нужно держаться до последнего.

Следующие недели я провела в счастливом безвременье. Ребенок должен был родиться еще нескоро, так что можно было пока не думать о грядущем материнстве, даже несмотря на регулярные визиты к врачам, и не принимать никаких решений, кроме того первого. Не прерывать беременность. У меня будет ребенок. Я должна была взять на себя эту ответственность. Что я и сделала. У меня есть работа в кафе, мои скульптуры покупают, и я сама себе хозяйка. Действительно счастье. Ну а дальше… будет дальше.

Когда Тиффа продала еще четыре скульптуры, я перестала относить их в кафе просто потому, что уже не успевала сделать так много, а в галерее они продавались гораздо дороже. Я все объяснила Беверли и извинилась.

– Блу, это же чудесно! – твердо заявила она, взяв меня за руку. – Тебе не за что просить прощения. Не извиняйся за свой успех! Ты с ума сошла? Стоило бы отвесить тебе подзатыльник! – Она стиснула меня в объятиях, уводя в свой кабинет, и закрыла за нами дверь.

– На днях я разбирала шкафы с папками и нашла старую пленку, отнесла в проявку. Тут кое-что для тебя.

Она вытащила из пластикового пакета «Уолмарт» рамочку размером двадцать на двадцать пять сантиметров и протянула мне.

– Думаю, тебе понравится.

На фотографии мы с Джимми щурились от солнца, стоя у кафе Беверли, Айкас сидел рядом. Потеряв дар речи, я смотрела на эту фотографию и не могла насмотреться.

– Тогда я только купила новый фотоаппарат и в тот день снимала своих постоянных клиентов. Там есть и Дуби с Уэйном, пьют тот же самый утренний кофе, что и последние тридцать лет. Барб и Шелли тогда работали у меня официантками, они тоже есть. Болтают с Джоуи на кухне, в этих своих фартучках. Барб с тех пор располнела. Да и я тоже, раз уж на то пошло. – Она печально погладила себя по животу. – Даже забыла, какой она была ладненькой и маленькой. Ей я фотографии не показала. Подумала, вдруг расстроится. Не знаю, почему тогда эту пленку не проявили, но ты же меня знаешь, всегда все бегом, бегом.

Беверли постучала по стеклу рамки, указывая на серьезного Джимми.

– Он приехал в тот день, вынырнул из ниоткуда, как всегда. Думаю, мне повезло. Велела ему красиво встать для фотографии. Ты была такой милашкой, улыбалась и прыгала от восторга, что тебя сфотографируют. Я еще подумала тогда, что ж Джимми за чудак такой. Совсем не обрадовался, хотя ничего и не сказал. Только заставил пообещать, что не повешу вашу фотографию в кафе. Ну, он хотя бы тебя обнял. Сразу видно, что вы – семья, похожи как две капли воды вы с папой, да?

Ее слова были как удар под дых, еще и так искренне сказаны.

– Ты так считаешь? – прошептала я, стараясь совладать с эмоциями, сдавившими горло. – Думаешь, мы были настоящей семьей?

– Даже не сомневайся, золотце, – заявила Бев, кивая.

Мне удалось выдавить из себя улыбку, и я прижала фотографию к груди. Беверли я так и не сказала, что Джимми не был моим отцом. На самом деле Уилсон был единственным человеком (кроме Шерил), кто про это знал. Осознание поразило меня. С Уилсоном я делилась тем, что не говорила ни одной душе.

Бев кашлянула и поправила блузку. Было видно, что она хочет сказать что-то еще, и я замерла. Конечно, она наверняка заметила изменения в моей фигуре.

– Ты меняешься, Блу, – она слово в слово повторила мои мысли, и я крепче прижала фотографию к груди, пытаясь создать невидимый щит и закрыться от неприятной темы.

– Ты стала как будто мягче, и тебе это идет. И я сейчас не про набранный вес. – Она бросила на меня выразительный взгляд, сделав паузу для вящего эффекта, дав понять, что она все знает. – Я о том, как ты говоришь, как выглядишь, каких мужчин выбираешь. Как тот Шон Коннери, с которым ты подружилась. Надеюсь, ты сможешь его удержать. И очень надеюсь, что он знает о ребенке, потому что, как я понимаю, он не от него.

– Нет. Мы не… Точнее, мы не в таких отношениях, – запинаясь, ответила я. – Но да, он знает. Он хороший друг.

Но Бев оказалась права, хотя я не была готова все признать вслух. Со мной что-то происходило, и все это было из-за Дарси Уилсона.

– Тогда хорошо. – Бев кивнула самой себе и поправила бумаги на столе. – Я тоже твой друг, Блу. Знаешь, со мной же тоже такое было. Мне даже было меньше, чем тебе. И я справилась. Ты тоже справишься.

– Спасибо, Бев. За фотографию и… вообще за все. – Я повернулась, чтобы уйти, но она остановила меня.

– Ты оставишь ребенка?

– А ты своего оставила? – спросила я, пытаясь избежать ответа.

– Да… оставила. Вышла замуж за отца ребенка, родила сына и развелась год спустя. Вырастила своего мальчика сама, и мне было непросто. Врать не буду.

– А ты не жалела?

– Что родила сыночка? Нет. А вот что забеременела, что вышла замуж… Конечно. Но сожалений не избежать. Не верь, если будут говорить по-другому. Сожаление – вечное послевкусие жизни. Не важно, что ты выберешь, ты все равно будешь думать: «А что, если бы все случилось по-другому?» Мой выбор не обязательно был ошибкой. Я просто выбрала, и все. И жила с этим выбором, послевкусием, как ни назови. Мне приятно думать, что у моего мальчика было все, что я могла ему дать, даже если я не была идеальной матерью. – Бев пожала плечами и открыто встретила мой взгляд.

– Зная тебя, уверена, что так оно и есть, – искренне ответила я.

– Надеюсь, что так.

– Четвертое июля – это же американский праздник. – Я скорчила Уилсону рожицу. – С какой это радости англичане празднуют День независимости США?

– А как ты думаешь, кто больше счастлив, когда ребенок съезжает: он сам или родители? Англия была на седьмом небе, когда вы уехали за океан, уж поверь. И мы закатили такую вечеринку, когда Америка провозгласила независимость! Наконец-то! Скатертью дорожка, смотрите, как бы дверью не наподдало, – проворчал Уилсон.