Другая Блу - читать онлайн книгу. Автор: Эми Хармон cтр.№ 32

– Поздравляете?

– Да. У вас будет ребенок. Поздравляем, – бесстрастно сообщила медсестра.

У меня не нашлось слов. «Поздравляем» казалось совершенно неправильным выражением, тем более что когда я записывалась по телефону на прием, то попросила рассказать о процедуре аборта. Но насмешки в словах медсестры не чувствовалось. Видимо, это был просто стандартный или безличный ответ. Наверное.

– Вижу, вы общались с… – Она взглянула на свои записи. – С Шейлой о дальнейших действиях?

Так звали девушку, с которой я говорила по телефону. Она была приятной. Я была рада с кем-то поговорить. Лучше бы сейчас тут была Шейла. Эта медсестра так… сухо произнесла эти формальные поздравления. Мне нужно было подумать.

– А Шейла здесь?

– Э-э-э… нет, – ответила медсестра, явно сбитая с толку. Потом вздохнула. – Если вы примете это решение, вам нужно будет еще раз записаться на прием.

– Можно мне просто забрать мои анализы? – вклинилась я, неожиданно чувствуя отчаянное желание сбежать.

– Ч-что?

– Просто отдайте… то есть я не хочу, чтобы этот контейнер с моим именем стоял где-то там. Можете его вернуть, пожалуйста?

Медсестра встала и открыла дверь, переводя взгляд с нее на меня, будто подбирая аргументы.

– И «абсолютной конфиденциальности» вообще не существует!

Я протиснулась мимо нее, крепко сжимая сумочку, уже собираясь сама искать свой контейнер с этикеткой. Мне казалось, будто вся моя жизнь свелась к этой этикетке, моему имени на белом фоне контейнера для анализов. Это был мой Рубикон. И я могла думать только о той наклейке.

Медсестра выглядела потрясенной, но не стала со мной спорить. Контейнер она передала трясущимися руками. Я схватила его и побежала, как воришка из магазина, надеясь, что никто не узнает меня, понимая, что сухой из воды мне не выйти и что мои неприятности только что выросли в десять раз. Да, как воришка, я чувствовала прилив адреналина от принятого решения. В эйфории от полученного права спустить свою жизнь в унитаз… или защитить другую жизнь, смотря как к этому отнестись. Кстати об этом. Оказалось, что баночку с анализами я все еще прижимала к груди, поэтому поставила ее на приборную доску. В тусклом свете мое имя было едва различимо. Блу Экохок. Дата: 29 марта 2012 года. Время: 17.30. Снаружи уже стемнело. В Вегасе зимой солнце садилось около пяти вечера. И сейчас сумерки уже сменились вечером. Я снова посмотрела на свое имя. Вспомнила о том, что мне сказала Шерил в тот жуткий день, когда утонуть мне было легче, чем жить без Джимми.

«Он даже не знал, как тебя зовут. Говорил, ты просто повторяла: «Блу», «Блу», «Блу». Так он тебя и назвал. Прилипчивое словечко».

Меня даже звали не Блу Экохок. Совсем нет. Может, меня назвали Бритни, или Джессикой, или Хизер. А может, Эшли, Кейт или Крисси, не дай бог. «Я никто, а ты, ты кто?» Эти стихи будто насмехались надо мной. И я вдруг заволновалась, что у меня может быть ребенок, и он тоже никогда не узнает, как зовут его маму. Порочный круг не прервется. Я оторвала наклейку с баночки и приклеила себе на рубашку, отчаянно желая объяснить, кто же я, даже если только самой себе. А баночку я выбросила в окно, мысленно попросив прощения, зная, что проступок серьезный и что по закону кармы я скоро наступлю в собачьи какашки, потому что во вселенной все должно быть в равновесии.

Я пришла в себя у дома Уилсона. У стены стояли строительные леса, похоже, переделывали крышу. Во всех окнах горел свет, на широкую лестницу у входа падало мягкое мерцание светильника у двери в форме старинного латунного фонаря. Я выбралась из машины, не понимая, какого черта вообще тут делаю, но оставаться в одиночестве просто не могла. И мне нужно было почувствовать себя в безопасности. А к кому еще обратиться, я не знала. Конечно, Мейсону придется сказать, но точно не сегодня.

У двери, рядом с табличкой «Пемберли», был установлен крошечный домофон, совсем новый. Я нажала на кнопку. Интересно, прозвенел ли внутри звонок? Нажала еще раз, и из домофона раздался голос Уилсона. Прозвучало очень смешно, будто мне ответил старомодный английский дворецкий. Это настолько идеально вписывалось в атмосферу дома, что в любой другой ситуации я бы расхохоталась от души.

– Это Блу Экохок. Можно с вами поговорить? Я… всего на минутку. Пожалуйста. Я могу не входить. Просто подожду здесь… на лестнице.

– Блу? Ты как себя чувствуешь? Что случилось в школе?

Беспокойство в его голосе было ощутимо даже через домофон, и я закусила губу, чтобы сдержать всхлип. Встряхнулась. Никаких рыданий.

– Я в порядке. Мне просто нужно поговорить с кем-то.

– Сейчас спущусь.

Я опустилась на ступеньку, думая, что же ему сказать. Уж точно не о своей беременности. Тогда зачем я здесь? Рыдания снова подступили к горлу, и я застонала, жалея, что не умею поплакать и остановиться, а обязательно разрыдаюсь, как тогда в школе, два месяца назад, под музыку Уилсона.

Дверь за мной открылась, и Уилсон тихо опустился рядом. Он снова был в джинсах и футболке, и лучше бы он выбрал другую одежду. Оказалось, что он вышел еще и босиком, и я отвернулась, пытаясь подавить захлестнувшее меня отчаяние.

Мне нужен был взрослый, серьезный и уверенный человек, чтобы утешил и сказал, что все будет хорошо. А Уилсон, в джинсах и босиком, выглядел таким же ребенком, как я сама, и никак не мог мне помочь. На моем месте он тоже бы понятия не имел, что делать, как тот же Мейсон или Колби. Он, наверное, замерз, босиком-то, так что я перешла сразу к делу.

– Помните, вы рассказывали нам, как Юлий Цезарь перешел Рубикон? – выпалила я.

Уилсон потянулся ко мне, коснулся щеки, поворачивая лицом к себе.

– Ты выглядишь выжатой как лимон.

Я мотнула головой, высвобождаясь, и оттолкнула его руку. Потом опустила голову на колени.

– Блу?

– Никакой я не лимон и не апельсин, и вообще к фруктам отношения не имею.

– Это всего лишь значит «измотанный», – сухо ответил он. – Итак, Юлий Цезарь? Ты хотела поговорить о нем?

– Вы сказали, что он знал, если перейти ту реку, назад пути не будет, так? – продолжила я.

– И?

– А что, если ты пересек Рубикон, но не знаешь, что это был он? Что тогда?

– Мы же гипотетически говорим?

– Да! Я все испортила! И не могу ничего исправить, не могу вернуться назад, и понятия не имею, что со всем этим делать. – Всхлип вырвался снова, и я закрыла лицо руками, моментально приходя в себя.

– Ох, Блу, все настолько плохо?

Я не ответила, потому что тогда пришлось бы рассказать ему правду.

– Никто не умер. – Пока нет, добавила я про себя, отгоняя чувство вины. – Законы я не нарушала, усы отращивать не собираюсь, рака в последней стадии у меня тоже нет, оглохнуть или ослепнуть пока не грозит, так что да, могло быть и хуже.