Невеста для Бессмертного - читать онлайн книгу. Автор: Константин Фрес cтр.№ 29

— Ты закусывай, закусывай! — со знанием дела сказал искуситель-Андрюха, двигая огурцы к барсуку ближе.

— Ы-ы-ы-ы, — сказал нетрезвый барсук, сгребая неповоротливыми зелеными лапами огурцы.

Собутыльником барсук оказался хорошим, заинтересованным и смелым. Более того — после пары рюмок вкус прозрачного, как ручеек в Финляндии, пойла ему наскучил, и он вдруг, ловко ухватив бутылку обеими лапами, опрокинул ее всю себе в рот. Андрюха и крикнуть не успел, как барсук, поднявшись в кресле на нетрезвые лапы, начал вращать полным булькающим пузом, словно раскручивая хулахуп. Затем аккуратно, будто космонавт на орбите, снова взял бутылку и отрыгнул содержимое живота. Содержимое изрядно потемнело и приобрело запах костра, леса, рыбалки, барсучьей норы и коньяка. Небрезгливый Андрюха, полагающий, что призраки не разносят бактерий, пригубил пойло и нашел, что оно очень недурно на вкус.

- Весьма, весьма, — похвалил он барсука, мгновенно косея до космически опасных вершин. То, что его красный нос сморщился и позеленел, как физиономия Колесничихи, Андрюха не видел. И то, что поганки и мухоморы заколосились у него на загривке и на темени, как у Лешего — тоже. — А давай вот что: я через тебя первач гнать буду, а? Это ж эксклюзив! Настойка «Таежная»! Мужики с руками отрвут!

Но барсук не отвечал. Посапывая, он обнял старого толстого пса, и громко храпел с ним наперебой.

…Вид у Марьванны, ворвавшейся в полутемный зал, был решительный и гневный, как у жалобщика в Собесе. Ее грудь пятого размера ходила ходуном, нагнетая в легкие кислорода подобно кузнечным мехам. В волосах ее запутались мелкие литья и веточки, словно сегодняшнюю ночь Марьванна коротала в парке, под кустиком. Словно непобедимый Горец она угрожающе и дерзко, по очереди, направляла щеголеватую тросточку на замерших от неожиданности девиц, словно хотела тюкнуть кого-нибудь ее острым металлическим наконечником и исторгнуть искрящиеся молнии силы и воплей, возмущения и срача, заряжающих ее древнее тело жизнью. Количество пернатых полуголых красавиц не пугало храброе сердце женщины; ведь она точно знала, что для Мастера бой с пятью противниками отдохновение, ибо нападающие будут мешать друг другу.

В кармане ее, словно источник вечного Дзена, предательски плескалась непочатая бутылка водки, которую — вне всякого сомнения! — бабка собиралась раздавить с подружками. Под ногами ее терся огромный тотемный кот, словно символ силы и независимости старухи. О стекло бутылки мелким камешками цокали неизвестно откуда взявшиеся желуди, набившиеся полные карманы — наверное, старухам на закуску. В общем и целом картина была ясная — страдающая от абстинентного синдрома и отсутствия привычной компании бабка ошиблась адресом и готова скандалить и наносить побои. Конкретность жертвы ее не интересовала.

- Бабушкаэ-э-э, — низким капризным голосом понтовой принцессы протянула одна дива в перьях, выступив вперед и заслонив Кощея собой от пылающего страстью и решимостью взгляда Марьванны. — Что вам надо-э-э? Хор пенсионеров «Веселые пенечки» в знании напроти-э-э-эв…

Это вежливое и заботливое, в общем-то, напутствие отчего-то не направило Марьванну по указанному маршруту, а как раз напротив — привело ее в дикую ярость, и она с ненавистью сжала серебряную ручку трости.

Разукрашенная девица была хоть и длинноволосая, но некрасивая, как Валуев, высокая, как телебашня Останкино и здоровая, как последний динозавр. Кривя тонкие губы, она нахально вихлялась перед Марьванной, поправляя яйца в неудобном давящем купальнике и играя бицухой, на которой, словно на белоснежном плече Милели — лилия, полустертая всяческими притираниями, побледневшая и расплывшаяся, виднелась татуировка «За ВДВ!». Оглядев чаровницу с ног до головы, Марьванна с остервенением плюнула ей под ноги, мигом сообразив, что перед ней такое.

— Срамота! — задушенным шепотом старого гордого самурая, познавшего стыд, прошептала Марьванна. На лице ее выписалась твердая готовность сделать харакири, но кому — об этом информации не было.

Кощей за могучей не по-девичьи спиной чаровницы в перьях выглядел испуганно и кротко, как ягненочек на бойне. Его чистый, нездешний, изумленный взгляд проник Марьванне в самую душу, и ей на мгновение стало его очень жаль и так же сильно стыдно. Это ведь она его сюда забросила, это ее ревность завела его в компанию трансвеститов.

— Мать, — крикнул из глубины зала взъерошенный мужик, перепачканный помадой и разодетый почему-то в такие же перья, как остальные трансвеститы. — Спасай, мать, а то упыри нас порвут!

Марьванна успела увидеть отчаянного бойца лишь краешком глаза, и понять, что он защищает её Кощея от гнусных посягательств извращенцев, а потом размалеванные девицы встали плотной стеной, словно лес густой, выросший из пера пролетевшего ворона, и не стало видно ни Кощея, ни помогающего ему добра странна молодца…

Неизвестно, что имел в виду неожиданный помощник. Наверное, он рассчитывал, что Марьванна, оскорбленная до глубины души в своих эстетических чувствах старой закалки, из злобности натуры вызовет участкового, чтоб тот полнотою власти ущемил права и обуздал гнусных извращенцев.

Но в руках у Марьванны был меч-кладенец, честно добытый из запасников Марьи Моревны. Только что Марьванна прибыла из ТриДевятого. Она чувствовала себя не меньше, не больше — валькирией, прошедшей испытание нелегкое. Разве могла она дрогнуть хоть на миг, разве могла отступить, пусть даже и за участковым?! Нет! Она должна была сражаться! Вот только как!? Бить тростью красоток? Этак ей хулиганство пришьют и лёгкие телесные. К тому же, трость трансы могли отнять и поломать. Но как-то же меч трансформировался?

"Вообще, неплохо было б ремнем их отходить, — тоскливо думала Марьванна, которую страшный лес из трансветитов обступал все теснее. — Воспитать, значит…"

В порыве отчаяния прошаренная Марьванна решительно выкинула руку с палкой вперёд, и, мечтая о более привычном оружии, зажмурясь, громко выкрикнула:

— Авада кедавра!

Раздался смачный шлепок и истошный, полный ужаса и отчаяния визг, словно Мисс Мира перед выходом на подиум сломала ноготь.

Распахнув глаза, Марьванна с изумление увидела, что в руке её зажат солдатский ремень со знаменитой пряжкой со звездой, а Останкинская телебашня, до этого храбро преграждавшая Марьванне путь к Кощею, верещит и потирает ляжку, на которой поступают признаки Советского Союза.

Лес из злых ворогов-трансвеститов загомонил, заговорил ломающимися кривляющимися голосами, плотнее и зловещее обступая бесстрашную Марьванну, вышедшую на бой честный.

— О, май гаребел, женщина, что вы себе позволяете?! Это насилие над личностью и угнетение меньшинств! Такая взрослая, могла бы уже научиться уважению!

Непонятно, то ли заклинание было универсальное на все волшебные палки, то ли меч сам как-то узнал о желании Марьванны, но факт остаётся фактом. Палка таки превратилась в вожделенный ремень. И первый же урок меча-кладенца, со свистом приложенного к жопе, пошёл на пользу. Разукрашенная телебашня прекратила ломаться, из её капризного голоса исчезла томность, и рассвирепевший мужик с синяком на ляжке гаркнул молодецким грубым голосом: