Невеста Северного Волка - читать онлайн книгу. Автор: Снежана Черная cтр.№ 25

— Для начала заявим о себе.

— А как же фанатики? — Ньёрд, как и все остальные, не мог понять, что задумал их предводитель. — Мы безоружны, всего один меч на восьмерых.

— Твой меч тебе не понадобится. Мы не тронем их женщин и детей, — отрезал Вольф, и добавил вполголоса: — Кроме одной.

— Предлагаешь порешить стариков? — отозвался Большой Фоки. — Не считая их, здесь только женщины и дети.

— Что ты хочешь этим сказать, Фоки? — недоверчиво переспросил Ньёрд. — Нас одолели женщины и дети?

В отличие от своих соратников, он не видел врага в лицо. Поэтому и удивлению его не было предела.

— Хуже, дружище. Нас одолела всего одна женщина, — подтвердил Вольф Ирвенг и добавил: — Она пойдёт с нами.

— Куда? — поинтересовался Фоки. — Через море на рыбацких лодках? Как по мне, уж лучше остаться здесь, пока не придумаем, как вернуться домой. Женщин здесь много, а из мужей один только кузнец.

— Вот он тебя и подкует, — хмыкнул Ньёрд и тут же получил от Фоки увесистую оплеуху.

Поднявшись во весь рост, Волк размял широкие плечи. Его мало интересовало это племя. Вернее, его интересовала лишь одна женщина, здесь обитавшая.

— Почти рассвело, — задумчиво произнёс он. — Отдохните пока.

— А ты куда? — удивился Ньёрд Остроглазый.

— Есть одно незаконченное дело, — ответил он и направился туда, где перед этим скрылся во тьме силуэт Яры.

ор* — в скандинавской мифологии рыжеволосый и рыжебородый бог грома и молнии, сын Одина и богини Земли – великанши Йорд. Само имя Тора произошло от германского слова «гром» (современное нем. – Donner, англ. – thunder).

Фрейя или Фреа* — в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви и красоты, дочь Ньёрда и сестра Фрейра. Величайшей драгоценностью Фрейи было ожерелье Брисингамен, купленное ею за четыре ночи любви с изготовившими его карликами. Красота голубоглазой богини покорила множество поклонников, включая Оттара, потомка Сигурда, превращенного ею в вепря, чтобы всегда держать у себя в Асгарде.

Óдин* — верховный бог скандинаво-германской мифологии. Его культ был особенно популярен у викингов, в связи с чем период его расцвета приходился на VIII и IX столетия. Мореходы и пираты севера поклонялись Одину, веря, что в Вальхалле он собирает рать «доблестно павших» воинов.

Поняв, что уснуть сегодня ей так и не удастся, Яра поднялась с соломенной подстилки и, отогнув шкуру, служившую здесь дверью, вышла из своего жилища. Прислушалась. Лишь шум прибоя нарушал ночную тишину этой лунной ночью. Её хижина находилась не у амбаров на заднем дворе, а в ближайшей от море полосе. Туда она и направилась. Подгоняемая то ли тревогой, то ли круговоротом не дающих ей покоя мыслей, она лишь на пару мгновений разминулась при этом с Ньёрдом Остроглазым. Причём ни один из них даже не заметил друг друга: Ньёрд крался в тени хижин, прижимаясь к стенам, а Яра по своей привычке передвигалась бесшумно.

Одинокую фигуру слепого Агиона она заметила ещё издали. Старик стоял на краю утёса, опершись на свой посох. Ветер развевал его седые волосы, как и полы длинного одеяния, а незрячие глаза смотрели вдаль, словно наблюдали за пробуждением природы в лучах восходящего солнца, едва показавшихся из-за линии горизонта.

Поравнявшись с ним, Яра заняла место рядом, устремив взгляд туда же. Они стояли молча до тех пор, пока край огненного диска не выплыл из-за шёлковой глади, слегка подгоняемой волнами. Вода окрасилась алым, сумрак стал прозрачным и в полыхающем небе забрезжил рассвет.

— Ты был прав, я сбилась с пути, — наконец произнесла Яра.

Утренняя роса намочила подол её туники и осела каплями на бледной коже. Лёгкий ветер трепал её волосы, а их истинный цвет окончательно пробился сквозь тёмный окрас и теперь переливался в солнечных лучах, подобно рассветной заре.

— Меня отправили на костёр те, кому я служила верой и правдой, — начала она с самого больного из того, что ее тревожило. — Огонь поглотил мою плоть, но я вышла из него невредимой. В то время как тело моё изменилось, и я не пойму, как так могло случиться.

Агион, казалось, совсем её не слышал. Он всё так же продолжал хранить молчание, всматриваясь вдаль.

— Я утонула в морской пучине, — тихо продолжила девушка. — И всё же снова вышла из неё невредимой. Агион, объясни, я теперь бессмертна?

Старик повернулся к ней, устремив взгляд своих незрячих глаз в лицо Яры. Казалось, он проник в самую суть её потаённых мыслей.

— Стихии защищают тебя, дитя, — произнёс он. — Но, увы, даже им не под силу предотвратить неизбежное.

— Ты хочешь сказать, что мне суждено умереть?

— Нам всем суждено когда-то умереть, — ответил слепой старец, и Яра поняла, как глупо прозвучал её вопрос.

Никто не бессмертен, и она тоже. Но нет худшего наказания, чем прожить жизнь, не найдя в ней своего предназначения. Ибо лучше быть орлом, прожив двадцать лет и летая высоко в небе, чем жить двести лет в теле грифа и питаться падалью.

— Если твоё истинное тело возродилось из пламени, значит, огонь и стал твоим покровителем, — продолжал Агион. — Вода, воздух, как и земля, всегда откликнутся на твой зов, но именно огонь и есть твоя судьба. Он жил в тебе с самого твоего рождения, и тебе, прежде всего, необходимо с ним подружиться. Он — твоя неотъемлемая часть.

И это было чистой правдой. Подспудно Яра всегда ощущала в себе горящее пламя. Вот только воспитанная христианами, она считала это недугом, который пожирал ее изнутри, и молилась об исцелении.

— А туман? Откуда он взялся вчера на берегу?

— Задай этот вопрос себе, — отозвался старик.

— Но я ничего для этого не делала и даже не помышляла, целиком положившись на силу и умение, присущие каждому человеку.

— Тебе и не нужно было что-либо делать. Достаточно лишь искреннего желания защитить свой народ от чужаков. Но сейчас ты снова не уверена в том, кто ты. И душа твоя мечется в поисках истины. Ты годами подавляла свою истинную сущность. Она была неприемлемой в толковании веры, которую тебе навязали. А от своего христианского бога ты так и не отказалась.

— Я отказалась! — выпалила Яра и осеклась, впервые задумавшись, так ли это на самом деле.

Ведь воспитание и с детства привитые принципы слишком глубоко внедрились в подсознание, и избавиться от всего того, чему её учили, было не так уж и просто.

— Выбросить в море свой христианский крест — не значит отречься от веры, — словно прочёл Агион её мысли.

Яра ошарашенно уставилась на слепого старика. Откуда он знает?

— Ты провидец? — догадалась она.

— Я вижу лишь то, что духи стихии позволяют мне видеть.

— И что же ты видишь?