Поражало не только количество перевертышей, принявших животную форму, но и транспаранты, которые они держали в лапах.
«ЛАПЫ ПРОЧЬ ОТ СТРАНЫ СОВЕТОВ»
«НОСОРОГИ ТОЖЕ ЛЮДИ. КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ ПО НОСОРОГУ»
«ВСЕМ ПО ИЗБИРАТЕЛЬНОМУ ПРАВУ. И ИЗБИРАТЕЛЬНЫМ ПРАВОМ ПО ВСЕМ»
«ЗАПРЕТИТЬ ХРЮКАНЬЕ В ОБЩЕСТВЕННЫХ МЕСТАХ»
«МАРТЫШКИНОМУ ТРУДУ ДОСТОЙНУЮ ОПЛАТУ»
«ПРИХОДИ НА ОГОРОД. ТАМ ТЕБЯ МОРКОВКА ЖДЕТ»
«УДАРИМ АВТОПРОБЕГОМ ПО БЕЗРАБОТИЦЕ И РАЗГИЛЬДЯЙСТВУ»
Плакатов было великое множество, и все они поражали абсурдностью.
– Они рехнулись тут все? – тихо-тихо сказал Ник Красавчег.
Даже непонятно было, вопрос это или утверждение.
– Боюсь, однозначного ответа нет, – заявил Джек Браун.
Словно в подтверждение его слов на капот авто села большая зеленая птица явно попугайского вида и стала долбить кривым клювом по стеклу.
– У них есть лидер? С кем можно вести переговоры? – спросил я.
– Если вон те две пьяные гиены сойдут за лидера, то в принципе да. Есть. По крайней мере, они еще полчаса назад кричали, что всю ответственность берут на себя, они тут, мол, главные и пиццу нести только им, остальные не заслужили, – ответил Джек Браун.
– Попробуем поговорить. Только, Ник, умоляю, молчи. Из тебя переговорщик, как из козла молоко. Пучь глаза, надувай щеки, в общем, будь самим собой. Я попробую все уладить.
– Обижаешь, Крейн. Дурдом – это по твоей части. Когда я вижу буйного психа, мне хочется его пристрелить.
Внезапно в машине ожила рация:
– Внимание. Внимание. Всем постам и патрульным машинам. Осторожно, воздух. На юге города, в районе больницы, обнаружены два опознанных летающих объекта. ОЛО представляют из себя в стельку пьяных Злого и Зеленого. Они летают над городом и мочатся на прохожих. Жителям районов Подсолнухи, Красное село, Чистая дача и Арбузный советуем воздержаться от посещения улиц. А если вы все-таки собрались погулять, не забудьте прихватить зонтик. Спасибо за внимание.
– Это что сейчас было? – оторопел Ник Красавчег.
Зеленый попугай продолбил в лобовом стекле дыру и застрял. Но он не вызывал никаких эмоций.
– Кажется, нам грозит конец света, – скромно предположил я.
– Не то слово, преподобный. Боюсь, вы недооцениваете масштаб бедствия, – поделился своими опасениями Джек Браун.
Ник Красавчег рванул трубку рации и выпалил в эфир:
– Внимание. Внимание. Всем. Это шериф. Немедленно все свободные кентавры в воздух. Снимите этих придурков на землю. Кто-нибудь, объясните им, что если захотелось поссать, это не обязательно делать на чьи-то головы. Для таких дел есть унитазы. А если они станут возражать, то я их заставлю выучить азы уринотерапии и пройти практические курсы.
Ник вернул трубку рации на место и устало заявил:
– Кажется, этот день меня доконает. Пойдем объясним гиенам, что всем пора баиньки.
Настала моя пора тяжело вздыхать. Зеленый и Злой сделали свое черное дело, вывели Красавчега из себя. Теперь его ничто не удержит, и он выскажет этому зоопарку на выгуле все, что он о них думает, а это не есть хорошо. Это есть очень плохо. Так что лучше это вообще не есть.
Гиены вели себя как подростки с косячками, переглядывались друг с другом и глупо хихикали. Я попытался узнать, какие у них требования, на что получил ответ:
– Преподобный, ты что, читать не умеешь? Тут все написано.
Ник Красавчег побагровел, но все же сдержался.
– Читать я умею. Но переводить с языка бреда на нормальный человеческий не научился. Что вы хотите?
– Мы больше не хотим сдерживать свою сущность. Мы гиены, а не люди. Вон тот – жираф. Среди нас есть даже одна табуретка. Мы заслуживаем, чтобы с нами обращались так, как мы заслуживаем. Чтобы наши права уважались и соблюдались. Так что извольте получить и расписаться. Пока мы не увидим на ваших лицах уважения, мы не разойдемся.
В знак одобрения речи своих духовных лидеров слон поднял вверх хобот и протрубил так, что в соседних домах полопались стекла на окнах.
– Слышь, ты, гиена серая, противная, о каких правах ты тут лаешь. Ты жил как человек среди нас. И никто тебя не обижал. Обращался в кого хотел, когда душа желала, а теперь снял трусы, отрастил шерсть и думаешь, все тебе можно? – выпалил Ник Красавчег.
Гиенам его слова не понравились. Они рассердились и стали возмущенно лаять.
– Мы подумаем, что можем сделать для вас, – поспешил я увести подальше от перевертышей шерифа.
Красавчег отказывался идти. Он хотел поставить на место «зарвавшихся ублюдков» и не намерен был прощать им «гнусного хамства». Пришлось прибегнуть к помощи Джека Брауна. Он парень сильный. Кого хочет уговорит. Правда, в данном случае он просто взвалил Красавчега на спину и вынес из опасной зоны, подальше от разъяренного зверинца.
– Что будем делать? Какие предложения? – спросил Джек Браун, когда мы отъехали на безопасное расстояние от Кленовой аллеи.
Машину вел я. Пускать за руль Красавчега в таком состоянии – чистой воды самоубийство. Только ужасно раздражал зеленый попугай, торчащий из лобового стекла.
– Выставить оцепление вокруг Кленовой аллеи. Никого туда не пускать. И не выпускать. Снарядить кентавров дротиками со снотворным. Запросить снаряжение в ближайшем зоопарке. И будем думать. Тут с кондачка не разобраться. Что-то должно было произойти, чтобы мирные перевертыши вдруг взбунтовались. Надо найти причину и устранить, тогда все само рассосется, – предложил я.
Джек Браун тут же стал звонить нужным людям и отдавать распоряжения.
– Ты как, успокоился? – спросил я Красавчега.
– Немного. Но если увижу поблизости хоть одну гиену, могу сорваться. И тогда жди беды, – честно признался Красавчег.
* * *
На пороге полицейского участка нас встретил дежурный кентавр, на нагрудной пластине справа под пятиконечной звездой читалось имя: Сэм Буревестник. Он отдал честь и доложил:
– Шериф, только что поступил вызов. Беспорядки в школе.
– Что за беспорядки? – спросил Джек Браун. – Магистр надежно держит школу в своих руках.
– Не могу знать. Но есть предположение, что именно в этом и заключается соль проблемы, – отрапортовал Буревестник.