Патруль джиннов на Фиолетовой ветке - читать онлайн книгу. Автор: Дипа Анаппара cтр.№ 36

– Это читальный центр для детей бордельных леди. Диди из моего центра работают здесь в определенные дни, – говорит Пари. – Я слышала, как они говорят об этом.

– Вот такие вещи и должен знать помощник, – говорю я. – Молодец.

Пари бьет меня по руке.

Мы поднимаемся по лестнице. Зеленые стены с обеих сторон неровные и местами коричневые от застарелых пятен паана. Краем левого глаза я вижу рисунок мужской штучки, которая, как пистолет, направлена в рот женщине. Кто-то пытался нацарапать что-то поверх штучки, чтобы закрасить ее, но у них ничего не вышло. Я не смеюсь. Пари это не понравится.

Мы входим в комнату, где на стенах висят кривые рисунки оранжевых львов и зеленых верблюдов, и голубых кокосовых пальм, которые выглядят так, как будто их нарисовали маленькие дети, вроде тех, что сейчас сидят на полу, читая или рисуя.

– Пари, что ты здесь делаешь? – кричит женщина.

– Диди, а что такое, я зашла к вам, – говорит Пари. – Мне сказали, что вы будете тут.

– Аша сказала тебе прийти сюда?

– Нет, я просто поспрашивала, и кто-то сказал, что вы сегодня в этом центре. Прекрасное место, Диди. Лучше, чем у нас.

Я прислоняюсь к пушистому львиному хвосту. Пари не заколола волосы, поэтому они падают ей на лоб. Я не могу сказать, полны ли ее глаза стыда за то, что она так много и так быстро врет.

– Это, – говорит диди в синих джинсах и красном свитере, – не место для детей.

Она сразу понимает, что ляпнула глупость, потому что две маленькие девочки, что сидят на полу, поднимают на нее глаза. Их лица говорят: тогда почему здесь мы?

– Вон, – говорит диди Пари с резким кивком. Это она и мне тоже. Мы послушно следуем за ней на лестничный пролет – и так узкий, но еще более тесный из-за полки с пустыми пластиковыми бутылками, веревками и закрытыми ведерками с краской. Потолок драпирует паутина.

– Ваши родители знают, что вы здесь? – спрашивает диди.

Это самая большая проблема детей-детективов. Бьюсь об заклад, никто никогда не спрашивал Бемкеша Бакши или Шерлока-Ватсона про родителей.

– Ачха, диди, ты слышала об Аанчал? – спрашивает Пари. – Ты ее знаешь, не так ли?

– Я слышала, что она пропала.

– Помнишь, я говорила тебе о Бахадуре и Омвире, – говорит Пари. – Наши друзья, которые пропали. Как и Аанчал.

– Я уверена, что Аанчал не имеет никакого отношения к вашим друзьям, – говорит диди. – Возможно, Аанчал подружилась не с той компанией или, может, оказалась не в то время и не в том месте. Как и вы двое. – Она хватает Пари за плечи и трясет ее. – Вы вообще понимаете, что творите, разгуливая в таком месте, куда ваши родители наверняка запретили вам ходить?

– Когда ты последний раз видела Аанчал? – спрашивает Пари, будто диди и не кипятится вовсе. – Она приходила сюда в ту ночь, когда исчезла? Она должна была быть с подругой, но не была.

– Аанчал не работала в котхе, – говорит диди и опускает глаза, как будто готова заплакать. – Она приходила в наш центр всего раз – в тот центр, откуда ты, Пари, берешь книги, не этот. Она спрашивала, какие книги ей почитать, чтобы улучшить английский. Это единственный раз, когда я ее встречала.

– Она не была бордельной леди? – спрашиваю я, и Пари так сильно щиплет меня за руку, что мне становится больно, хотя ее ногти должны были пройти сквозь свитер и рубашку, чтобы достичь моей кожи.

Диди смотрит на меня так, словно тоже не против меня ущипнуть и спрашивает:

– Кто это?

– Идиот, – говорит Пари.

– Не приходите сюда больше, хорошо? – говорит диди, отламывая щепку, торчащую из полки. – Идите домой сейчас же.

Мы говорим окей-тата-пока и сбегаем вниз по лестнице, не касаясь стен, даже когда ноги вот-вот готовы соскользнуть. Снаружи переулок заполняется мужчинами, которые подъезжают на велорикшах, велосипедах и скутерах.

– Может, нам выяснить, не приходил ли сюда чача по ремонту телевизоров? – спрашиваю я.

– Эта диди не лжет, – говорит Пари. – Если она говорит, что Аанчал не работала в котхе, это значит, что Аанчал не бордельная леди.

– Тогда кто она? – спрашиваю я.

– Поговорим с ее соседями. Они должны знать.

Это хорошая идея. Хотел бы я сам ее придумать.

– Чутийе, только попробуй меня сфотографировать, – кричит бордельная леди мальчику, который держит телефон в направлении ее окна. Ему на голову приземляется тапок. Он бросает тапок обратно. Мужчины высовывают головы из автомобилей и свистят.

Пари держит меня за локоть. Выбраться из толпы – это как пытаться выплыть с тяжелым грузом, привязанным к ногам. Я уже целую вечность не плавал. Пруды для плавания есть в деревне Наны и Нани, вот только приходится делить их с буйволами.

Дома я переодеваюсь, сажусь на пол с учебником хинди и подчеркиваю слова в стихотворении, которое должен выучить наизусть к завтрашнему уроку. Стихотворение хочет узнать, почему луна в некоторые дни разрезана пополам, в другие дни она круглая. Худшее в стихотворении то, что оно так и не отвечает на свой вопрос.

Руну-Диди широко распахивает дверь и входит в дом. У нее в руках свитер, волосы влажные, а на футболке под мышками – желтые пятна от пота. Она прогоняет меня, чтобы переодеться, потом уходит сплетничать со своими подружками из басти. Диди учится даже меньше, чем я.

– Он постоянно на тебя смотрит, – слышу я, как одна из девочек говорит Диди. Это она, наверное, про пятнистого мальчика или Четвертака, чьи глаза следуют за любой проходящей мимо девушкой: я видел, он и на Руну-Диди смотрел.

Ма и Папа приходят с работы, и наш дом наполняется запахом остатков бхинди бхаджи из окры, что Ма принесла с собой из хайфай-квартиры. Я жду не дождусь, когда смогу ее съесть. Я нюхаю пластиковый пакет, в котором она лежала. Мама дает мне подзатыльник.

– Я вырасту тупицей, если будешь продолжать меня так бить, – говорю я.

– Джай, – говорит Диди с улицы, – тут твой друг.

Я выбегаю из дома, гадая, какую громадную ложь Пари сказала своей маме, чтобы та разрешила ей выйти из дома вечером. Но это не Пари. Это Фаиз и его старший брат Тарик-Бхай.

– Ты рано закончил работу, – говорю я Фаизу.

– Он творит все что хочет, – это Фаиз о хозяине кираны. – Закрывается то в девять вечера, то в двенадцать ночи.

Теперь, когда у меня есть работа, я знаю, что мы, слуги, должны настроить наши часы под часы нашего хозяина.

Тарик-Бхай улыбается мне. У него ямочки, как у актера Шах Рукх Кхана, и он даже одет как суперзвезда – в серую рубашку с длинными рукавами и черные брюки с толстым поясом.

– Тиик-таак? – спрашивает он.

– Да, бхай, – отвечаю я. – Все отлично.