Безмолвие девушек - читать онлайн книгу. Автор: Пэт Баркер cтр.№ 30

– Это справедливо, – осторожно промолвил Одиссей. – Ты пойдешь сам?

– Нет, конечно, я не собираюсь ползать на коленях перед ублюдком. Отправлю… Ох, даже не знаю… Быть может, тебя.

– Ему необходимо осмотреть рану, – заметил Нестор.

– Брось, это просто царапина. Конечно, я пойду.

– Кто еще? – спросил Агамемнон. – Ты, Нестор?

– Нет, это не лучшая мысль. При мне ему придется держаться смиренно – сомневаюсь, что нам это нужно. Думаю, ему нужно немного повыступать, прежде чем он уступит. Если он уступит… Как насчет Аякса?

– Аякс? – переспросил Одиссей. – Он и трех слов вместе не свяжет.

– Это да, но Ахилл его уважает. Как воина. И они родичи.

– Это верно.

Агамемнон терял терпение.

– Значит, решено? – Он обвел всех взглядом.

– Необходимо осмотреть рану, – настаивал Нестор. – Кровь еще идет.

– Отлично, – сказал Агамемнон. – Может, если немного крови накапает на его ковры, он поймет, насколько все плохо.

– Он и так это понимает.

Я догадывалась, почему Нестор не хочет участвовать в посольстве. Он был слишком изворотлив и тщеславен, чтобы возглавлять миссию, обреченную на провал. Я даже не надеялась на иной исход. Возможность вернуться к Ахиллу казалась… Не знаю. Сказочной. Думаю, до того момента я не сознавала, как мне не хватало доброты Патрокла.

– Да, и девчонку, – сказал Агамемнон. – Возьмите ее с собой. – Он сложил ладони чашей и приложил к груди. – Пусть видит, чего он лишается.

Одиссей выдавил улыбку.

– Верно. Возможно, это переменит его решение.

– И скажи, что я ни разу… Ну ты знаешь.

– Не сношал ее?

– Но ничего сверх этого. Никаких извинений. – Агамемнон поднял палец. – Никаких извинений.

Нестор повернулся ко мне.

– Ступай, возьми накидку.

Я бросилась к женским хижинам в поисках Рицы. Она сидела на полу, набросив одеяло на плечи. Я встала у двери, до того переполошенная, что не могла вспомнить, зачем прибежала, и тупо озиралась. Пламя в лампе затрепетало на сквозняке, и по полу извивались блеклые тени.

Рица подняла на меня взгляд: в полумраке зрачки были большими и черными.

– Что случилось?

– Он отсылает меня обратно.

Едва я это произнесла, как принялась приглаживать волосы, покусывать губы и растирать щеки. Надела крепкие сандалии, более пригодные для прогулок вдоль пляжа, затем на четвереньках подобралась к сундуку в углу и на удачу достала лучшую свою накидку.

– Что происходит? – шепотом спросила Рица.

Я ответила также вполголоса:

– Они пытаются выкупить у Ахилла прощение, чтобы он снова сражался. Девушки с Лесбоса, – я кивнула на дальний угол, – это тоже часть выкупа. Только не говори им. Может, ничего и не выйдет.

Я завернулась в накидку так плотно, как матери пеленают младенцев, чтобы те перестали плакать. Снаружи послышались мужские голоса. Рица подтолкнула меня к двери.

– Иди, ступай.

Одиссей и Аякс стояли в десяти или пятнадцати шагах от нас. Одиссей, худой и темный, напоминал хорька; над ним, словно башня, возвышался крупный, светловолосый Аякс. С ними были глашатаи Агамемнона в церемониальных плащах цвета бычьей крови. Одиссей потешался над предположением, что Агамемнон не притрагивался ко мне.

– Я же не о пальцах его спрашивал, – посмеивался он. Затем, завидев меня, спросил отрывисто: – Где твоя вуаль?

Рица бросилась внутрь. Через минуту вернулась с длинной белой вуалью и набросила ее мне на голову и плечи. Я вспомнила Елену и содрогнулась. В окружении мужчин с факелами я, должно быть, выглядела как юная девушка, навсегда покидающая отчий дом. Но чувствовала себя покойницей, ведомой к погребальному костру. Я по-прежнему ни на что не надеялась. Огляделась, но ничего не видела из-за вуали, если только не смотрела себе под ноги.

Одиссей что-то достал из-под плаща.

– Вот, надень.

Я приподняла вуаль и увидела в его руках ожерелье из опалов: пять крупных камней, мутных на первый взгляд, но стоило Одиссею шевельнуть рукой, и в глубине их начало переливаться пламя. Сердце едва не выскочило у меня из груди. Это ожерелье принадлежало моей матери, отец подарил его ей в день свадьбы. Должно быть, Агамемнон взял его в свою долю из награбленного, когда пал Лирнесс. Я взяла ожерелье дрожащими пальцами и надела на шею. Рица подскочила, чтобы помочь с застежкой. Поначалу меня одолела слабость от потрясения – это было хуже, чем вид Мирона в тунике моего отца, – но потом я ощутила тепло камней на коже и почувствовала себя лучше. Как будто мама коснулась меня ладонью.

Мы двинулись в путь. Глашатаи со своими позолоченными посохами возглавляли шествие. Я шла позади, приподняв край вуали, чтобы видеть, куда ступаю. Оглянулась через плечо и увидела, что Рица стоит на ступенях и машет мне вслед. Но скоро она растворилась во мраке, и я больше не оглядывалась.

В стане Агамемнона песок, утоптанный множеством ног, стал черным, но вдоль берега он был чистый, плотный и сырой. Я смотрела вслед Одиссею и Аяксу, их следы сочились водой. Никто не оборачивался на меня, поэтому через какое-то время я подняла вуаль и окинула взглядом море. Выглянула луна, и на краткий миг, пока не набежали гонимые ветром облака, на водной глади проявилась дорожка света.

Глашатаи вышагивали величаво и статно. Я чувствовала нетерпение Одиссея: ему хотелось, чтобы это все поскорее осталось позади, чем бы «это все» ни обернулось. Сомневаюсь, что он верил в успех своей миссии. Он говорил с Аяксом, но я не разобрала о чем, – ветер срывал слова с его уст и уносил прочь. Слева гигантские волны разбивались о скалы, и белые брызги вздымались в воздух. Справа над крышами хижин разносилось пение троянцев. На удивление близко: казалось, они были в самом лагере. Я видела, как Одиссей и Аякс поворачивали головы в ту сторону, и их лица были остро очерчены и бледны в свете луны.

Стены вокруг стана Ахилла стали выше, и земля перед ними была утыкана острыми кольями. Если прежде стены служили только для разграничения территории мирмидонян на побережье, то теперь это были полноценные укрепления – и направленные не в сторону троянцев. Одиссей бросил взгляд на Аякса, словно говорил: «Вот видишь?» У ворот стояла стража, но это не стало препятствием: Одиссея и Аякса сразу узнали и пропустили.

Мы прошли внутрь. Этот миг был крайне волнителен для меня. В ночном воздухе разносилась музыка, Ахилл пел и играл на лире. И, как обычно, многие пленные женщины собрались на верандах и слушали. Я огляделась в поисках Ифис, но не увидела ее.

Когда мы подошли к жилищу Ахилла, Одиссей велел мне дожидаться снаружи. Они заспорили, как им следует войти. Глашатаи хотели церемонно пройти через главный вход, но Одиссей с ними не соглашался. Он хотел, чтобы это выглядело дружеским визитом, без условностей: как будто два друга решили заглянуть к нему… Глашатаи были возмущены, но Одиссей превосходил их по положению, и им пришлось уступить. Решение было принято: они пройдут к личному входу Ахилла, который вел прямо в его покои, а глашатаи останутся снаружи.