Судмедэкспертиза. Увлекательная история самой скандальной науки - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Галанкин cтр.№ 37

В артикуле 154 главы девятнадцатой (которая в оригинале именуется по-старому «девятаянадесять») «О смертном убийстве» говорится: «Но надлежит подлинно ведать, что смерть всеконечно ли от битья приключилась. А ежели сыщется, что убиенной был бит, а не от тех побоев, но от других случаев, которые к тому присовокупились, умре, то надлежит убийцу не животом, но по рассмотрению и по рассуждению судейскому наказать, или тюрьмою, или денежным штрафом, шпицрутеном и прочая. Того ради зело потребно есть, чтоб сколь скоро кто умрет, который в драке был и бит, поколот, или порублен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали, и подлинно розыскали, что какая причина к смерти ево была, и о том имеют свидетельство в суде на письме подать, и оное присягою своею подтвердить».

Лекарей определить! Артикул 154 заложил процессуальные основы судебно-медицинской экспертизе.

Далее в этом артикуле перечисляются раны, которые «за смертельныя почитаются», начиная с ран мозговых «когда главная жила по-вреждена будет, или когда кровь или иная какая мокрота вход в главную жилу запрет» и заканчивая ранами «которыя чрез отравныя вещи или звери учинятся». Всего упоминается 11 категорий смертоносных ран, перечень которых считается первой систематизацией смертельных повреждений в истории отечественной судебной медицины.

После перечисления смертельных ран идет очень важное с точки зрения судебной медицины требование обязательной экспертизы орудий, которыми были нанесены смертельные повреждения: «Також судье надлежит гораздо смотреть, каким оружием убитый убит или поврежден был. Тем ли бит, от чего мог легко умереть, яко топором, кольями, дубиною и прочим, или иным чем, яко малыми палочками и прочим, чем нелегко смертно убить возможно, в котором последнем случае обыкновенное наказание произвести невозможно, но на рассмотрение судейское предается». «Гораздо смотреть» означает «непременно обращать внимание».

Артикул 154, вне всякого сомнения, написан врачом. К сожалению, имя «крестного отца» российской судебной медицины нам неизвестно. Но можно предположить, что им был один из двух врачей, приближенных в то время к Петру.

Первого кандидата в «крестные отцы» звали Робертом Карловичем Арескиным (или Эрскиным). Арескин был шотландцем, который в 1706 году прибыл в Российскую империю в числе приглашенных врачей. Сначала он прошел «апробацию» в домашних врачах князя Меншикова, а затем стал президентом Аптекарского приказа и лейб-медиком Петра Первого и президентом всего медицинского факультета в Российской империи. Арескин умер в декабре 1718 года, так что имел все шансы приложить руку к созданию проекта вышеупомянутого артикула.

Но, возможно, проект артикула был написан Иваном Лаврентьевичем (Иоганном) Блюментростом или же Арескиным при содействии Блюментроста. Блюментрост в 1721–1730 годах возглавлял Медицинскую канцелярию, «выросшую» из Аптекарского приказа, а также являлся лейб-медиком Петра Первого, Екатерины Первой и царевича Алексея. Он был сыном Лаврентия Алферьевича Блюментроста, саксонского врача, поступившего на русскую службу в 1668 году в качестве лейб-медика царя Алексея Михайловича. Лаврентия Блюментроста можно считать первым организатором здравоохранения в истории России, поскольку именно его трудами был создан Аптекарский приказ.

Пойдем дальше.

Артикул 156 освобождает от наказания того, кто совершил убийство при самообороне, а в следующем артикуле даются разъяснения: «…в умерении, что оборонение со обижением равно есть, а именно, чтоб таким же образом оборонятися, каким образом от кого кто нападен будет. Ежели нападение учинится оружием, то мочно оружием оборонятися; ежели же без оружия, то и противитися без оружия надлежит. Притом же надобно смотреть, когда кто кого ударит рукою, и того сильнее кто бьет, тогда обиженный может оружием оборонятися. Ибо есть все равно, как и чем смертный страх угрожен будет. Ежели смертной страх есть, то надлежит оборонятися как возможно». Подобное разъяснение предполагает проведение экспертиз судебно-медицинского характера.

Надо сказать, что с точки зрения юриспруденции того времени Воинский устав, а также все другие кодексы Петра Первого являются образцовыми. Они охватывают все сферы, которые требовалось охватить, и в деталях разъясняют применение наказаний.

Глава двадцатая (двадесятая) «О содомском грехе, о насилии и блуде» предписывает проведение судебной экспертизы половых преступлений: «Скверныя женщины обыкновенно, когда в своих скверностях, иногда многия скверности учинят, предлагают, что насиль-ством чести своей лишены и насильствованы. Тогда судье их такому предложению вскоре не надлежит верить, но подлиннее о правде выведать, и чрез сие насилие мочно освидетель-ствовать… А такия обстоятельства меж другим могут сии быть: (1) Ежели у женщины или у насильника, или у них обоих, найдется, что платье от обороны разодрано. (2) Или у единого, или у другого, или синевы или кровавые знаки найдутся…». Иначе говоря, при изнасиловании требовалось провести судебно-медицинскую экспертизу.

Артикул 170 двадцатой главы, устанавливающий наказание за «прелюбодеяние, когда едина особа в супружестве обретается, а другая холостая есть», предполагает возможное проведение экспертизы половых состояний. В разъяснении сказано, что если «прелюбодеющая сторона может доказать, что в супружестве способу не может получить телесную охоту утолить, то мочно наказание умалить».

В приложении «Краткое изображение процессов или судебных тяжеб» признание обвиняемого считается главным подтверждением вины («Когда кто признает, чем он винен есть, тогда дальняго доказу не требует, понеже собственное признание есть лутчее свидетельство всего света»). Однако оговаривается, что признание должно быть «вольным», то есть не полученным под пытками, что оно должно быть «в суде пред судьею учинено» и «чтоб притом доказать такия обстоятельства, которыя б могли быть достоверны, и о правде б не сумневаться». Иначе говоря, признание должно было подкрепляться объективными доказательствами, а не быть голословным. А везде, где заходит речь о доказательствах, есть вероятность судебно-медицинской экспертизы.

В предисловии к Воинскому уставу император написал, что этот устав «касается и до всех правителей земских», тем самым распространив действие «Артикула» и на гражданское судопроизводство.

В 1720 году Петр Первый утвердил «Устав морской о всем, что касается доброму управлению, в бытности флота на море». Этот устав оказался на редкость долговечным. Лишь в 1853 году, когда паруса стали заменяться паровыми двигателями, а гладкоствольные орудия – нарезными, вышел новый Морской устав.

В Морском уставе участие врачей в ведении судебных дел «о смертном убийстве» определялось уже двумя статьями. Статья 108 преду-сматривала, что если «кто кого убьет так, что он не тотчас, но по некотором времени умрет, то надлежит о том освидетельствовать, что он от тех ли побоев умре, или иная какая болезнь приключилась, и для того тотчас по смерти его докторам изрезать то мертвое тело и осмотреть, от чего ему смерть приключилась, и о том свидетельство к суду подать на письме, подтвержденное присягою». А согласно статье 114: «Ежели учинится драка, что многие одного станут бить и в одной явится мертвой от какой раны или смертного удара или много бою, то те, кто в том были, разыскать с умыслу ли то делали, а о ранах смертных, кто учинил… А буде мертвый явится без всяких явных знаков, то его велеть доктору анатомировать, не явится ли внутри ль от того бою чего… А буде не явится то оное причесть случаю и наказать только за драку».