– Итак? – Диме показалось, что он произнес это мысленно.
– Да, – выдохнула Рада и он взял ее за руку. Раздались аплодисменты, кто–то прокричал «Горько!». Дима надел ей на палец кольцо, надеясь, что никто не заметит, как дрожат его руки. Он выпрямился и обняв девушку, поцеловал ее в губы. Рада ответила ему страстно, так же, как в прошлый раз. Прижалась к нему всем телом и он почувствовал, как паника отступает и на него наваливается усталость. В нос ударил запах духов Рады и у него закружилась голова. Хорошо, что они стояли обнявшись и он смог удержаться на ногах. Слабак он все–таки. Их продолжают поздравлять, Рада отстранилась от него, принимая поздравления. Он видел смущение в ее взгляде, ощущал напряжение в теле. Им нужно как можно скорее остаться вдвоем.
– Пойдем домой, – шепнула ему Рада и они стали спускаться.
Рада молча шла рядом с ним по улице. Она смотрела перед собой и казалась отрешенной. Дима обнимал ее за талию, стараясь как можно ближе притянуть к себе, хотя это было неудобно.
– Почему ты это сделал? – спросила его Рада, когда они сели за столик в небольшой кафешке. Она вытянула руку и посмотрела на палец, где блестело золотое кольцо в бриллиантом. – У нас ведь даже секса не было, ты сколького обо мне не знаешь…
– Я не хочу потерять тебя, – сказал Дима и взял ее за руку. Рада едва заметно усмехнулась.
– Думаешь, если я захочу уйти, это меня удержит? – сказала она и посмотрела ему в глаза. У него по спине пробежала дрожь.
– Нет, но я хочу, чтобы ты понимала, как много значишь для меня, – сказал Дима. – Знаю, я вел себя не очень приятно, прости меня.
– Как только прощу, ты сразу разлюбишь Лену? – спросила Рада, наклонив голову вбок. Дима стиснул зубы и мысленно чертыхнулся. – И больше никогда не будешь на нее так смотреть?
– Я буду очень стараться.
– Просят прощения, когда точно знают, что больше так не сделают, – сказала Рада. – В остальных случаях это просто слова, которые никому не нужны.
– Ты всегда такая колючая? – сказал Дима и в нем снова проснулось раздражение.
– Мои колючки задевают тебя?
– Царапают по самому сердцу, – признался Дима. – Закажем шампанского?
– Можно, – кивнула Рада, откидываясь на спинку стула. Дима сделал заказ.
– Переберешься ко мне, как вернемся? – спросил Дима. Ему было очень неспокойно на душе и он не знал, что сделать, чтобы выключить это чувство.
– Нет, – ответила Рад, крутя кольцо. Ее слова больно кольнули его. – Я хочу перебраться в дом Зои и если тебя не напрягает дорога, то будет здорово жить там вдвоем.
– Жду с не терпением того момента, когда смогу увидеть этот особняк, – улыбнулся Дима и у него отлегло на душе.
– Как думаешь, мы будем счастливы? – спросила Рада.
– Это будет зависеть только от нас, – ответил Дима. Официант принес им бутылку шампанского. – Ты боишься?
– Немного. Давай пока никому об этом не скажем?
– Никому – это в первую очередь моему брату? – усмехнулся Дима, разливая шампанское по бокалам. – Косте бы это подняло настроение.
– И ему тоже, – спокойно ответила Рада, подперев руками подбородок. – Почему ты все время вспоминаешь о нем? Тебе его так не хватает?
– Ну он мой брат.
– В нашей постели его не будет.
– Я сам его туда не пущу, – пообещал Дима.
– Тогда не надо говорить о нем так, словно он должен там быть, – сказала Рада.
– Если бы ты видела вас со стороны, – начал Дима и тут же осекся, встретившись с Радой глазами. – Ладно, черт с ним. Сегодня только наш вечер, не будем его портить чужим присутствием.
– За нас! – поднимая бокал, улыбнулась Рада.
– За нас, – эхом произнес Дима и они чокнулись.
До квартиры из кафе они решили дойти пешком, любуясь ночным городом, который казался безлюдным. Дима рассказывал о своем кафе, Рада внимательно слушала его и улыбалась. Вид у нее был мечтательный, расслабленный. То ли шампанское на нее так подействовало, то ли его прекрасные планы на их будущее. Воспоминания об Иветте и ее ребенке иногда пытались вклиниться в эти иллюзии, но он тут же их блокировал. Он чувствовал себя счастливым и не хотел, чтобы что–то нарушило его состояние.
Поднимаясь до квартиры в лифте, они целовались. Рада не придумывала никаких отговорок, позволяя его рукам скользит под ее платьем. Ему сносило голову от желания и он боялся, что ему не хватит сил, чтобы отдаться страсти на полную катушку. Он устал и у него ныло плечо. Рада обнимала его, горячо отвечая на его поцелуи. Она нехотя отстранилась от него, когда двери лифта открылись и они вышли на лестничную площадку. Дима достал ключи и торопливо открыл дверь. Щелкнул включателем, но Рада тут же накрыла его пальцы своими, вынуждая его выключить свет.
Целуясь, они прошли в спальню. Дима изо всех сил старался поймать волну, но усталость и боль в плече побеждали. Когда Рада потянулась к молнии его джинсов, он отстранился от нее.
– Мне надо выпить обезболивающее, – глухо сказал он и ощутил себя неудачником. Он злился на себя и ему было стыдно перед Радой. Она кивнула и стала поправлять платье.
– Хочешь сделаю чай? – предложила она. Ему показалось, что Рада не желает смотреть в его сторону.
– Уже поздно для чая, – ответил Дима и пошел на кухню. Он слышал, как Рада вздохнула и прикрыла за ним дверь.
Дима налил себе стакан воды и положив на язык таблетку, запил ее двумя большими глотками. Уперся руками в край стола и уставился в одну точку – две вишенки на белоснежной плитке над раковиной. Он не знал, сколько так простоял, и этого оцепенения его выдернула Рада. Она бесшумно подошла к нему сзади и обняла за талию.
– Пойдем спать, – мягко прошептала Рада. Дима обернулся и посмотрел на нее. На девушке был черный шелковый халат до колен, волосы заплетены в косу, на лице ни грамма косметики.
– Тебе точно больше пятнадцати? – взяв ее за руку, спросил он.
– Не помню, надо позвонить маме и спросить, – сказала Рада. Дима улыбнулся и обнял ее. Они поцеловались и пошли в спальню.
Дима проснулся, когда уже было светло. Он приподнялся на локте и увидел, что в постели один. Провел рукой по подушке – она была холодной, значит, Рада встала уже давно. Его рука потянулась к мобильнику, лежащему на одеяле. Он мог поклясться, что оставлял его на тумбочке. Дисплей загорелся и Дима увидел сообщение от Иветты.
– Тебе плевать на нашего ребенка, я понимаю, – писала ему Ив. – Это я уверена, что он твой, а ты имеешь полное право сомневаться. Но я прошу тебя помочь мне. Давай встретимся и поговорим, я не хотела тебя убивать, честное слово. Разыграть драму – да, припугнуть – да, шантажировать – конечно, но не убивать. Мне нужно, чтобы ты выслушал, потому что ты единственный, кто знает меня по–настоящему.