Дети Мёртвого Леса - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Бакулина cтр.№ 44

— Как думаешь, — говорит Хёнрир, — если я топором рубану, нас тут прямо и накроет?

Он стоит, крепко сжимая зубы, тяжело дышит. От напряжения искрит щит.

Тьют шла за ним, там, где он дорогу расчистил, иначе ее сил не хватило бы. Но сейчас — самое время.

— Подожди, давай вместе, — говорит она.

Делает шаг… почти прижимаясь к нему. Закрывает глаза. Сомкнуть щиты.

Надо сосредоточиться. Мягкий белый свет окутывает ее.

Земля дрожит. Так отчетливо, что Тьют едва удается устоять на ногах. Хёнрир подхватывает ее.

— За мной, шаг в шаг, — глухо говорит он. — Держись за ремень.

Вместе они смогут чуть больше.

«Пожалуйста, Иль!»

Их пропускают.

Именно пропускают, сами бы они не зашли так далеко, Тьют уверена. Один бы Хёнрир сюда не прошел, твари сожрали бы его еще на подступах к белому кругу. Как бы силен он ни был, но одному не сладить с тысячью тварей. А здесь и тварей нет. Даже твари не могут находиться в таком месте. Человека давно бы разорвало… смяло. Без защиты выдержать невозможно. Ментальные связи, разросшиеся и закостеневшие настолько, что стали белыми корнями в земле. В воздухе уже не тонкие паутинки, воздух пронизан насквозь. И если бы не щиты — было бы невозможно дышать.

Хёнрир идет вперед медленно, чуть наклонившись вперед, шумно дышит сквозь зубы, прерывисто. Когда земля начинает дрожать особенно отчетливо, он останавливается, пережидает. Сейчас Хёнрир берет на себя большую часть давления Леса, Тьют прячется за его спиной. Они решили, что так будет правильно.

Да, он выдержит, он привык держать защиту постоянно, во что бы то ни стало. Даже теряя сознание, он способен не терять контроль — привычка с детства. Иначе не выжить, если Лес уже внутри. Защита…

У каждого из них своя роль. Они все обдумали.

Хотели сначала взять еще одного, крепкого мужчину, способного нанести решающий удар, но Хёнрир не уверен, что его сил хватит, чтобы прикрыть щитом разу троих. Чтобы дотянуть троих до конца. Одного себя — проще, вдвоем с Тьют — стоит попробовать, тем более, что на нее Лес не нападает сознательно. Третьего — нет.

Так что последний удар, скорее всего, предстоит нанести Тьют. Меч у нее на боку, тяжелый, непривычно бьет по бедру. Она никогда не сражалась с оружием в руках. Но выбора нет, никто не сделает это за нее.

Просто Хёнрир, если все же дойдет до конца, вряд ли будет хорошо все это осознавать. Даже не сил, сознания может не хватить. Огонь и боль сжигают разум…

И оба они отчетливо понимают это.

Дойти бы…

«Пожалуйста, Иль! Ты ведь понимаешь! Я иду к тебе!»

Гул.

Сложно сказать, сколько это длится. Долго они идут так, или все только началось? Тьют даже не понимает — день или ночь сейчас. Есть только безумный треск щитов, белые, шевелящиеся корни под ногами и столб силы впереди. Ближе. Кажется, они смогли подойти ближе…

Нужно еще…

У Хёнрира мокрая от пота спина, и человеческие силы уже на исходе. Скоро кроме чистого упрямства и чистой магии не останется ничего. Но на одном упрямстве он способен продержаться долго. Тьют видела, на что он способен.

Она пытается поделиться с ним силой, настолько, насколько может. Пытается оградить.

«Пропусти нас, Иль! Ты ведь сам понимаешь, что это стоит прекратить… сам понимаешь… Так нельзя. Иль! Ты ведь помнишь меня?»

По ее щекам ручьями текут слезы.

«Пожалуйста, Иль! Так будет лучше».

Гул. И мягкий свет где-то на границе сознания. Ильгар все понимает и он почти готов, но он уже слишком тварь, чтобы… Он просто хочет жить. Даже так, не смотря ни на что. Все живое цепляется за жизнь. Какой бы она ни была. Взять и прекратить — невозможно. Иль просто боится смерти.

Как и она сама. Тьют тоже боится.

Только Хёнрир, кажется, не боится ничего. Только кажется, конечно, он просто умеет прятать свой страх и свою боль.

Белые корни на земле шевелятся.

Страшно представить, что творится там, на краю Леса… Твари и без того сходили с ума…

Как Тьяден? Сможет ли Эван уберечь его? Сможет ли уберечься сам?

Нет, об этом думать невыносимо.

Хёнрир пытается продавливать щит вперед почти физической силой, упирается, Тьют чувствует, как напрягаются плечи и спина, как его руки от напряжения дрожат.

Еще немного.

Еще.

Кажется — ночь. А когда они вступили в белый круг еще вовсю светило солнце.

Или просто в глазах темно.

Раскалывается голова. Как бы там ни было, но давление здесь невероятно сильно.

От напряжения и тянущей боли подкатывает тошнота.

Свою силу она пытается отдать Хёнриру, всю, сколько может. Ему нужнее. Без него она не дойдет.

Шевелятся корни.

Огромный отросток рядом с ними… в руку толщиной! Поднимается, преграждая путь. Пытается распрямиться. Щит упирается в него, и больше не сдвинуть. Еще немного, и прорвет.

— Ну, вот и все, — говорит Хёнрир. Вытаскивает меч из ножен. — Тьют, шаг назад, и будь аккуратна. Меня лучше руками не трогать, а то обожжет…

Облизывает губы.

Это страшно, на самом деле. Потому, что даже прикосновение к ментальным невидимым нитям обжигает огнем. А тут — живьем и едва ли не голыми руками. И сталь клинка не преграда.

А столб света совсем рядом. Не руку протянуть, конечно… но если бы в поле — рвануться и добежать.

— Руки, Тьют!

Она все еще держится за него.

Отпускает.

— Приготовься сама, — говорит он.

Потом делает глубокий вдох. И выдох.

Ну, вот и…

Вперед.

И рубит корень клинком, освобождая путь.

Вспыхивает пламя. Меч вспыхивает и горит в руках белым огнем. Хёнрир держит. И прорубается вперед. И вой. Дикий нечеловеческий вой вдруг бьет по ушам. Невозможно сказать откуда — отовсюду сразу. Оглушающий вой, до звона.

Белые корни вскидываются стеной. Но Хёнрира так просто не остановить. Он прорубает дорогу. Идет. Вперед. Упрямо. Его собственные ментальные нити разрастаются, становятся видимыми глазу, словно чудовищные щупальца. Тянутся вперед. И там, где эти щупальца сталкиваются друг с другом — вспыхивает огонь.

Хёнрир сам начинает светиться, сначала тускло, потом все ярче.

Не останавливаясь. И Тьют идет за ним. Шаг в шаг. Как может. Идет. Осторожно, стараясь не касаться, держа щиты изо всех сил. Потому, что если упустить момент, хоть чуть-чуть поддаться, то прикосновение обдает такой невыносимой болью, что хочется орать.