Моя летняя зима - читать онлайн книгу. Автор: Анна Баскова cтр.№ 44

Я зачем-то беру трубку в руки, и не взглянув на экран, возвращаю назад, Саше. Не могу я читать чужую переписку. Даже с разрешения не могу, честное слово.

— Саш, извини, у меня табу на прочтение, не мне адресованных личных текстов.

— Понял. Тогда в двух словах: отец опасается, что теперь, когда все раскрылось, Ольга Витальевна подаст на алименты. По срокам исковой давности, она имеет право потребовать выплаты за два года, до наступления твоего совершеннолетия. Двадцать пять процентов от официально заявленного дохода.

Тряхнуло меня. Достал придурковатый Сашин папаша!

— Да пошел он. Опасается. Тьфу! Двадцать лет не подавала, и вдруг — побежит подавать. Пусть он свои доходы, скрутит в трубочку и засунет себе….

Людочка возмущенно на меня зыркнув, заелозила в кресле. И выпалила:

— Ты давай, доходами не разбрасывайся! И вообще: требовать или нет алименты, не тебе решать, а твоей маме! Мало ли, что двадцать лет не требовала! Настроения не было требовать! И хорошего адвоката. Адвокат теперь есть — мой Андрюша. Он ей растолкует, что расписка когда-то ушлым папашкой на подпись подсунутая — полная чушь. И настроение появится. Я над этим поработаю.

А Сашка, к моему изумлению, Людочку поддержал.

— Тай, решать в самом деле Ольге Витальевне, а по поводу расписки Люда права — чушь полнейшая. Лично я считаю: отец должен заплатить, хотя бы за два года. Не обеднеет. Нужно только тест ДНК сделать — родство доказать. Завтра доедем до лаборатории. — сказал серьезным тоном.

Обалдеть. Ладно Люда, но Сашка… Наповал срубил. В хорошем смысле.

Благодарно улыбнувшись Люде и братику, поясняю свое видение ситуации:

— Ребят, у мамы случился сердечный приступ. Я за нее очень боюсь. Ее ведь по сути дела, и защитить некому: кроме меня и бабушки. Не нужно ей нервы мотать из-за каких-то дурацких алиментов. Я категорически против.

— Посмотрим. — буркнула Люда.

Из-за перегородки отделяющей салон от кабины пилотов, наконец появился Макс. С бутылкой шампанского в руках.

Сияющий, будто ему только что, в подарок вручили, к примеру — Газпром, или на худой конец — Норильский никель.

— Таисия! Я дозвонился до лечащего врача твоей мамы! Ее отпускают домой, ничего критичного, требующего нахождения в стационаре, по результатам проведенного обследования, не обнаружено! Рекомендованы положительные эмоции и отдых! Доктор обещал закрыть глаза на попытку злостного нарушения Ольгой Астраханцевой, больничного режима и общественного порядка. Но просил провести разъяснительную беседу, о том, что больничный бокс, не место где можно так самозабвенно целоваться с посетителем, да еще обнаженным до пояса! Огонь у меня теща!

Изначально, из сказанного Максом, я вычленила самое главное: маму отпускают домой! Ничего критичного не обнаружено! Рекомендован отдых, так это я обеспечу! Положительные эмоции…. Положительные эмоции…

На этом моменте, я вдруг застопорилась. Будто молотом по голове долбануло.

Нарушала больничный решим? Целовалась с посетителем? Обнаженным по пояс? Самозабвенно….. Огонь. Мама моя — огонь? Раздела какого-то мужика и….На нее это не похоже.

Червь сомнения, прополз в душу. Тут же глодать принялся — гад ползучий!

Вырываю из клатча трубку, нажимаю на вызов маминого номера. В трубке глухая тишина, ни гудков, ни металлического голоса сообщающего о недоступности абонента. Вызов сам по себе сбрасывается. Вот засада!

Максим водрузил на столик шампанское, присел со мной рядом.

— Высоту наберем, поднимем бокалы за Ольгу Витальевну. Ну и за нас заодно! — сообщил продолжая сиять всеми зубами.

Я нервно сглотнув забормотала:

— Макс. Боюсь доктор ошибся: возможно в кардиологии лежала пациентка — полная тезка моей мамы. Моя не могла стащить с какого-то посетителя одежду и начать с ним самозабвенно целоваться. В общественном месте. Нет. Не могла. К сожалению. Или могла? Ну, а вдруг? Хоть бы могла!

Люда одаривает меня убийственным взглядом, воинственно задирает подбородок.

— Сколько твоей маме лет? — спрашивает тоном следователя, ведущего допрос с пристрастием.

— Тридцать девять. — некрасиво икаю.

Люда задев локтем Сашу, упирает руки в бока.

— Тридцать девять? На девять лет старше меня? Не могла? Ты Тайка — обнаглела! У мамы самый возраст! Имеет полное право совершать безрассудные поступки! Целоваться с кем хочет! Будоражить общественность! На ушах стоять! А мужик полуголый…. Я думаю — это Кирин отец. Он в драных джинсах ходит. Значит запросто мог раздается. В порыве. А доктор сразу: — "Проведите профилактическую беседу", как будто мужиков без одежды не видал!" Тайка! Они может еще сестренку вам с Кирой родят! И братика! Или….

Телефон в моих руках, вздрагивает и начинает трезвонить. Мамин номер на определителе!

Рывком подношу трубку к уху.

— Мам! Как ты?

— Таечка! Телефон на зарядке стоял, я ходила документы подписывать. Домой отправляют, нет необходимости в госпитализации. Таечка! Мне такое количество цветов передали! Колоссальное! Ваз не хватит, но все букеты с собой заберу! Достану из антресолей трехлитровые банки, — мамин голос звучит по-особенному как-то и смеется она по-особенному. Будто в смехе, серебряный колокольчик звенит.

А я, вздохнув облегченно, захлебываюсь от радости:

Мамуль, Максим с твоим лечащим врачем говорил, доктор сказал, что тебя не станут задерживать в клинике.

— Таечка, а больше ничего не говорил доктор? — после секундного замешательства, проговорила мамуля. Немного смущенно.

Мама смутилась, значит попытка нарушения больничного режима, действительно имела место быть…. О- о- о. Круто! Я отчетливо представила как порозовели мамины щеки. Теплая волна самой нежной нежности, меня захлестнула! Как же мне захотелось ее обнять! Мамочку мою, любимую мою мамочку.

— Ничего. — вру, чтоб не волновать, а губы в улыбке растягиваются.

Мамуля… хихикает.

— Тай… У меня тут, такое случилось… Цветы несут и несут. И главное от кого не знаю, в палату ко мне только Федоровне разрешили подняться. Я про что? Да. Цветы. Я пошла попросить у санитарки хотя бы ведерко, какие можно раздобыть емкости уже заняты букетами. Санитарка поворчала, но ведерко выделила. Я сразу воды набрала, возвращаюсь в палату, а там мужчина посторонний. Стоит по сторонам озирается. Ну думаю, не иначе очередной юрист Гончарова прорвался! Сейчас я ему устрою! Взяла и окатила его водой из ведра! В общем недоразумение вышло. Оказалось, что он по просьбе твоей знакомой — Марины Лемоан, приехал ко мне с визитом. Я думала под землю провалюсь от неловкости. Полотенце чистое выделила, рубашку и пиджак повесили сушиться, чаю попили, перекинулись в картишки, разговорились, а потом…. Тай. Ты не против, если он ко мне в гости зайдет? Одежда еще влажная, нужно хорошо просушить, чтобы не простудился, пока добирается до отеля. Андрей он не москвич, он в США много лет живет, на родину прилетел ненадолго. А его водой из ведра…