Министерство справедливости - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гурский cтр.№ 34

С ворчанием Кенарев сворачивает в сторону любимого бара, названного в честь мультяшных кошки и мышки, и что же он видит издалека? Толпу недовольных завсегдатаев у входа и знакомого бармена Ахана. Покуривая в сторонке, тот не торопится зайти внутрь и занять место за стойкой. «Ке байс?» — спрашивает у него Вадим Сильвестрович, что в данной ситуации значит: «Ты чего тут сачкуешь?» Ахан лениво выпускает клуб дыма, а вместе с дымом только одно слово: «Банда». По-непальски это не «банда», а «закрыто». Кенарев кивает: он, мол, сам видит, что закрыто. Но почему? Кто сглазил? Санитарная служба нашла тараканов? «Пайса», — кратко объясняет бармен. И добавляет: «Дэрэ-дэрэ». Это означает: какой-то богатый турист выкупил зал. Докурив, Ахан снисходит до подробностей. Дескать, болван живет рядом, и у него траур. А потому до утра — никаких увеселений. «Бооли», — напоследок говорит бармен Кенареву. Приходи, мол, завтра, дружок. «Маскальцоне, — с любезной улыбкой отвечает Кенарев бармену. — Фача ди мердо». Что в переводе с итальянского означает: «мразь» и «сраный урод».

Так или иначе вечер безнадежно испорчен. Да чего там — изгажен. Перебирая в уме ругательства с родины древних латинян, Вадим Сильвестрович возвращается домой. По-хорошему надо бы откачать грязную воду из бассейна, чтобы утром налить свежей, но Кенареву неохота — нет настроения, пошло все к черту. Достав из холодильника две бутылки пива «моретти», он разогревает в микроволновке последний кусок пиццы с артишоками и пепперони, переодевается в пижаму и включает телевизор. Из трехсот каналов спутникового ТВ он безошибочно выбирает два российских. Их он смотрит регулярно. Ну-ка поглядим, что у них сегодня в прайм-тайм. Коллеги как-никак.

Угу, так он и думал. Козлы тупоголовые. Дебилоиды со справкой. У них что, совсем закончились профи или даже не начинались? Кенарев видит, как четверо молодых придурков забрасывают вопросами министра — не бывшего, а действующего. И вопросы у них такие, что хоть Росгвардию вызывай и задерживай всех за неуважение к власти. Однако оболдуй-министр не встает и не уходит из студии, сшибая стулья и выплескивая воду из стакана им в морды. Он терпеливо объясняет с бумажками в руках, как будто не какая-то шваль под телекамеру его допрашивает, а в тюремной камере — Генпрокурор.

Погибла Россия, думает Кенарев. Р-р-р-революционеры, мать их за ногу. Потрясатели основ. Сегодня человек нагрубил министру, а завтра что? Швырнет камень в его машину? А послезавтра — уже не камень, а «молотов-коктейль»? Хоть бы кто вдолбил в их головенки, что Россия — страна, где нельзя без дистанции. Если у нас между хамьем и властью, даже самой маленькой, не стоит вооруженный мент, страну ждет анархия и хаос, они же — бардак и беспредел. Вы еще вспомните о Дорогине и его вертикали…

Вадим Сильвестрович, исполненный досады, переключает на другой российский канал, попадает в середину незнакомого ток-шоу и сразу начинает злиться на всех: на публику, экспертов, операторов, осветителей, а больше всего — на незнакомого ведущего, который держит себя, как распоследний лох. Вот, противоположный случай так называемого маразма, думает Кенарев. Где нельзя, они выеживаются, а где можно и нужно нахамить — тупят, как детсадовцы. Ну сделай же что-нибудь, мысленно подсказывает он ведущему, ты же хозяин шоу, так и будь хозяином! Если тебе не нравится, что несет гость, заткни его, отбери микрофон, скажи, что он жирный, или у него голова немытая, или что его дедушка — педофил, и пусть хлопает глазами. В конце концов, можешь его просто выгнать из студии пинками — он же мелкий, соплей перешибешь, а у тебя вроде плечи и мускулы.

От такого вопиющего непрофессионализма у Кенарева даже улучшается настроение. Россия погибает, думает он, ну и хрен с ней, сама виновата. Он далеко от нее, в тепле и в уюте сидит у телевизора, пьет итальянское пиво, почти доел пиццу, а в паспорте у него вместо бессмысленного Вадима красивое имя Бенито, что означает «благословенный»…

С улицы раздается шум. Господин Филомелли, прихватив бутылку, встает и неторопливо подходит к окну. Сквозь просветы между прутьями забора, окружающего его участок, он видит серую «тойоту» с тонированными стеклами. Капот у машины задран, и невидимый водитель чем-то гремит, копаясь во внутренностях автомобиля. Пока хозяин дома раздумывает, не выйти ли к воротам и не потребовать ли тишины, водитель возвращает крышку на место и оказывается симпатичной девушкой в темных очках.

Всякие мысли о том, чтобы выйти поругаться, у господина Филомелли пропадают, зато появляются другие. Он прикидывает, не надеть ли ему побыстрее свой любимый френч и не выйти ли к воротам. Он поприветствует ее по-непальски: «Намастэ. Каста ча? Мэро нам Бенито хо!», а она ответит: «Бистарэй болнус, Бенито», что будет означать: «Говорите помедленнее, я не местная, милый Бенито». Она, конечно, окажется итальянкой, притом незамужней и любительницей пива «моретти», которое так просто в Непале не купишь, поэтому Филомелли на хорошем итальянском пригласит ее в гости, а затем…

На этом самом месте предполагаемая итальянка запрыгивает в свою «тойоту» и уезжает восвояси, а Бенито с недопитым пивом и незавершенными фантазиями возвращается к телевизору. Ну и ладно, обиженно думает он, мне больше пива останется.

Ток-шоу между тем уже закончилось, начались новости, а в телевизоре творится что-то странное. Звук почти пропал, по экрану бегут полосы и с цветопередачей — тоже беда. Лицо диктора — багровое, как будто распаренное в бане или у него вот-вот случится удар. В первое мгновение господин Филомелли думает: прогнозы его досрочно сбываются и Россия уже начала гибнуть, раз не может обеспечить качество картинки на своем главном телеканале. Но затем он проверяет Discovery, а там такие же Пикассо и Сальвадор Дали в одном флаконе. Небо цвета песка, солнце цвета луны, на красной траве беззвучно пасутся синие кони, а полосы, деловито бегущие сверху вниз, превращают этих коней в зебр.

Дело ясное — что-то случилось на крыше, какая-то хренотень с тарелкой или конвертером. Стронцо! Порко мадонна! — бранится Филомелли и лезет в шкаф за инструкцией. Ищет где по-английски и по-итальянски, сравнивает оба текста и узнает, что у аварий типа этой есть две главных причины. Первая — обледенение, вторая — отошел разъем кабеля. В июле? Обледенение? Непал, конечно, — горная страна, лед и снег здесь найдутся в любое время года, но все-таки крыша одноэтажного дом в Катманду — это не «крыша мира».

Остается кабель. Поскольку Филомелли пережил сегодня три облома (а если прибавить к закрытым музею, кинотеатру и бару уехавшую девушку на «тойоте», то четыре), самое лучшее — не делать резких движений и просто вызвать мастера. С другой стороны, мастер явится, в лучшем случае, только завтра, а значит весь день можно проторчать дома, ожидая гостя, и все это время — без телевизора. К тому же мастеру придется платить, и если только отошел контакт, то не меньше трех тысяч рупий — считай, псу под хвост. А ведь поправить можно и самому, даром. К тому же деревянная лестница прислонена к стене — надо подняться по ней вверх и всё. Крыша плоская, высота небольшая, опасности никакой. Почему бы не попробовать? Что ему терять, в конце концов? Мужик он или где?

Хозяин дома надевает очки для чтения, кладет в карман пижамы фонарик, отвертку и пассатижи, надевает резиновые перчатки и, чувствуя себя как минимум Эдмундом Хиллари, штурмующим Эверест, идет во двор. Две минуты — и он на крыше, осматривает конвертер и тарелку. Внешне всё вроде в норме, нужно по очереди проверить все кабели… Первый… второй… третий… пятый… седьмой… еще вот этот, синенький, сбоку…