Убийца из прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Моника Кристенсен cтр.№ 42

Дублировались старые рапорты с помощью копировальной бумаги, а это трудоёмкий и ненадёжный способ. В печатную машинку заправляли сразу два листа бумаги, а между ними вставляли копирку. Главный недостаток копирки – она слишком легко смазывалась, любой сгиб на бумаге превращался в синюю черту, а неловкое прикосновение могло оставить отпечаток, скрывающий часть написанного.

Но вдруг внимание Кнута привлекла одна деталь. Он склонился над столом. Две последние стопки были совершенно одинаковыми. В папке оказались вместе и оригинал, и копия. Выходит, оригинал рапорта от 21 июля не был отправлен в Киркенес?

В свою последнюю записку ленсман включил описание способов и орудий всех произошедших убийств, а также возможных мотивов. Всё это он снабдил своими комментариями и рассуждениями.

Он и сам мог бы точно так же сидеть и рассуждать вслух или на листке бумаги – подумал Кнут. Рапорт, лежащий рядом, был длиннее и подробнее. Но вывод делался тот же самый: скорее всего, в церкви было двое преступников. Маленький сын священника должен был знать наверняка, но он не рассказал, что успел увидеть до того, как отец отослал его к саамам в становище.

Потом убийцы воспользовались машиной священника. Правда, уехали они недалеко. Возможно, у них что-то не заладилось с машиной.

В заключение ленсман коротко излагал свою теорию относительно того, как произошло убийство: преступники остановились на дороге, убитый наклонился вперёд, что-то рассматривая, а водитель прижал пистолет к его виску и спустил курок. Потом вложил пистолет в левую руку жертвы. Прибрался в салоне, стирая следы своего присутствия. Вышел из автомобиля и, руля одной рукой, развернул его к реке, а затем столкнул под откос. Вниз убийца не спускался, так что дверь он, видимо, сумел захлопнуть, пока машина медленно ползла к краю.

На следующий день её нашёл солдат. Он подошёл к ней со стороны водителя, заглянул внутрь, увидел труп и поспешил обратно, чтобы доложить начальству.

Всё это ленсман изложил в рапорте. А заключил его одним-единственным словом: почему?

Кнут посидел немного, глядя в окно: ночной свет странным образом освещал всё яснее и резче, чем дневное солнце. Его должно было клонить в сон, но вместо этого он испытывал возбуждение и тревогу. Неужели этот убийца и вправду сейчас в Ню-Олесунне среди ветеранов?

Никогда раньше не бывал он в этих шахтах. Тропинка оказалась круче, чем он думал. Прозрачный воздух и бедная растительность мешали верно оценить расстояние, у него уже началась одышка. Он не понимал, зачем пришёл сюда среди ночи. Просто не мог вернуться в гостиницу, в свой номер, играть роль своего парня, фронтового товарища. Надо было сосредоточиться, чтобы не наделать глупостей. Так что же может его разоблачить?

Дочь Фрея просто потрясла его, сказав, что у неё с собой старые фотографии, которые отец делал на борту «Селиса». Невероятное стечение обстоятельств. И плёнку никогда бы не проявили и даже не нашли бы, если бы не нынешняя встреча. Но он не слышал, чтобы другие участники обсуждали эти снимки. Она, похоже, собиралась удивить каждого его собственным старым портретом, весточкой из прошлого.

Он поддал ногой камень. Надо заполучить фотографии. И как можно скорее. Это будет несложно: англичанка с мужем остановилась в той же гостинице.

А было ещё и письмо от матери. В груди заныло, думать о ней не хотелось. Он не понимал, как она может быть до сих пор жива. Всё равно что ожил бы сказочный герой. И этой разоблачающей ниточки, связывающей его с прошлым, тоже не возникло бы, если бы ветераны не надумали организовать на Шпицбергене встречу. Но стоит ему уничтожить письмо, и никаких следов его связи с тем старым делом не останется.

Он почувствовал, что почти вернул себе контроль над ситуацией, и успокоился. Эти два дела легко уладить. Потом он вспомнил про папку со старыми полицейскими рапортами, о которой говорили офицер и историк, когда он их подслушивал. Её тоже нужно уничтожить. У кого она была? Видимо, у полицейского. Который живёт один в каком-то из деревянных домиков. Пробраться к нему будет несложно, там наверняка не заперто. Таким образом, здесь, в Ню-Олесунне, должны одновременно исчезнуть три разных предмета, связанных с Финнмарком и старыми убийствами. Ясное дело, полицейская ищейка заподозрит неладное.

Миновав шахтёрскую баню, он остановился у обветшавшего бетонного строения с огромными деревянными дверями, криво свисавшими с петель. Отсюда Ню-Олесунн казался игрушечным городком из деревянных кубиков, которые кто-то расставил далеко внизу. С противоположной стороны над городом круто уходили вверх склоны горы Цеппелин. Он устал, уже и не припомнить, когда он в последний раз столько ходил. Но прогулка прояснила его мысли. Он надеялся, что убивать никого не придётся. Не потому, что стал чувствительным. Просто он понимал, что в мирное время следствие по делу об убийстве будут вести гораздо энергичней и основательней, чем много лет назад в Финнмарке, когда полиция разыскивала его самого.

Получится ли представить всё как несчастный случай? Оставалось ждать, держа в уме все имеющиеся возможности. Ну почему его никак не оставляют в покое?

Они сидели у себя в номере на краю двуспальной кровати. Себастьян Роуз вернулся от Кнута во втором часу. От него пахло трубочным табаком и коньяком, и по виду Эммы он сразу догадался, что ей нужно очень убедительное объяснение, почему он пропал сразу после обеда. В конце концов он заставил себя рассказать Эмме про детский лагерь, организованный Эвереттами, в котором он был ребёнком. Но не про остальное. Не про то, что он увидел с помощью камеры мини-робота.

Эмма отреагировала не так, как он ожидал. Она некоторое время молчала. Потом спросила:

– Почему его не разоблачили на месте? То есть он ведь мог объяснить, кто он такой. Я имею в виду, отец мог.

Себастьян медленно покачал головой.

– Эмма, шла война. Все были пешками в той или иной игре. Целью этой игры было убедить противника в том, что информация, которую ему подбрасывают, правдива. Блеф и притворство. Самое грязное дело на свете – контрразведка. Но Эверетт представлял интерес. Он успел дважды переметнуться, прежде чем его заставили шпионить в пользу союзников. Сначала он работал на русских, потом – на немцев и под конец – на нас.

– Но почему? Ты, кажется, сказал, что его родители владели большим поместьем. Не может быть, чтобы он нуждался в деньгах. – Эмма лась опечаленной.