Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 57

На этот раз его взгляд упал на бальнеологический курорт Биарриц. Для него был не только зарезервирован лучший номер в Hotel du Palais, но и выполнена переделка апартаментов с заменой кроватей и установкой новой ванной. Но визит именитого гостя вначале был перенесен, а затем и вовсе отменен. Вместо Биаррица Черчилль направился из Страсбурга обратно в Чартвелл. Среди прочих гостей, его посетил заместитель главного редактора Daily Telegraph Томас Малкольм Маггеридж (1903–1990). После общения с лидером тори журналист пришел к выводу, что тот «потерял интерес к мемуарам и теперь попросту пытается нанизывать друг на друга большое количество документов, написанных им в годы войны». Более того, у Маггериджа «закрались подозрения», что пользующийся популярностью у публики писатель на самом деле принимал незначительное участие в работе над новым томом .

Черчилль и правда устал от своего произведения, над которым работал уже четыре года; добавить к этому руководство Консервативной партией, участие во всеобщих выборах, а также знаковые выступления в различных уголках Европы и США, многие из которых, как будет показано в следующей главе, привлекали к себе не меньше внимания, чем его мемуары. «Четвертый том еще больше тиран, чем Эттли», — признается автор своему кузену Освальду Моритону Фревену (1887–1958) за день до беседы с Маггериджем .

Как следовало поступить в такой ситуации? Обратиться к своим помощникам — верному Дикину и Келли. Первый провел в Чартвелле в августе девять ночей, второй — пять. Они сократили цитаты, переписали некоторые главы, добавили новые куски. После их правок четвертый том приобрел новый вид, потребовавший распечатки ста пятидесяти копий с последующей отправкой издателям.

Пока помощники корректировали текст, Черчилль начал обсуждение с американскими издателями вопроса о переносе сроков.

«Почему публикация в серии Book of the Month Club должна состояться именно в декабре? — спрашивал он Лафлина. — Разве публикация в феврале будет не лучше?». Своим основным аргументом он выбрал обострившуюся внешнеполитическую обстановку и как следствие — повышение активности с его стороны на направлениях, отличных от литературы и истории.

Для лучшего понимания того, что стояло за этими относительно вежливыми просьбами о пересмотре сроков, нужно вспомнить, что обсуждение велось с одним из самых уважаемых людей по обе стороны Атлантики. Но и Лафлин был не из робкого десятка. Кроме того, его опыт общения с авторами, в том числе знаменитыми, тоже был значителен. Он знал, какие аргументы нужно подобрать, чтобы клиенты прислушивались к навязанной им мелодии. Во-первых, он напомнил о снижающихся продажах, а с ними и о падающих доходах. Во-вторых, он обратил обострившуюся ситуацию на международной арене в свою пользу. Военный конфликт в Корее укрепил англо-американские сцепы, в чем, как считал Лафлин, нашли отражение идеи Черчилля, активно высказываемые им, в том числе, и в последнем сочинении. Были еще и частные причины, например, выделенные уже двенадцать тысяч долларов на рекламную кампанию четвертого тома. Под влиянием столь весомых аргументов Черчилль отступил, согласившись предоставить новый вариант рукописи к 11 сентября.

Когда все договоренности были достигнуты, произошло новое событие, в очередной раз продемонстрировавшее ограниченность временного планирования. В конце августа 1950 года работники британских типографий объявили забастовку на срок не менее чем две недели. Соответственно, напечатать доработанную версию рукописи уже не представлялось возможным. Единственный способ передачи текста в США заключался в копировании с авторского экземпляра последнего варианта. Именно эту копию (пока только — первой книги) Черчилль и направил Лафлину в последний день лета 1950 года. Вторую книгу он пообещал прислать не позднее 12 сентября.

Но не все оказалось так просто. Первая посылка затерялась при транзите и достигла Бостона только 6 сентября, доставив немало волнительных минут Лафлину. Чтобы избежать подобных неприятных сюрпризов, вторую книгу решили передать через одного из друзей, работающих в Лондоне. На этот раз проблем удалось избежать. Двенадцатого сентября в распоряжении Houghton Mifflin Со. были последние версии двух книг четвертого тома.

Беспокойство, которое забастовка причинила Лафлину, не идет ни в какое сравнение с тем, что пережил Ривз. Оказавшись заложником типографий, он, в целях соблюдения оговоренных с медийными изданиями сроков предоставления последней версии нового тома, вынужден был пойти на крайние меры. На руках у Ривза была рукопись, датированная началом августа, а также не приведенные в соответствие откорректированные главы. Для срочной подготовки текста первой книги к сериализации он нанял двадцать четыре секретаря, которые, работая круглосуточно, в течение семидесяти двух часов вручную сравнили различные версии и внесли изменения. В процессе этого титанического забега было проанализировано четырнадцать тысяч листов (!) и выявлено свыше тысячи изменений. «Абсолютный ад», — признался Ривз Лафлину. А затем добавил: «В высшей степени ненужный». Черчилль отреагировал на проделанную работу спокойно, заметив лишь: то, что сделал Ривз «замечательно… большое тебе спасибо». Со второй книгой Ривз решил такого подвига не совершать. Текст был передан специалистам Daily Telegraph, которые совместно с корректорами из Chiswick Press подготовили его к октябрьской сериализации .

Относительно названия нового тома, посвященного событиям 1942 и первой половины 1943 года, рассматривались различные, хотя и близкие по значению варианты. В 1949 году Черчилль колебался между «Поворотным моментом» и «Превосходством союзников». В начале апреля 1950 года он предложил издателям еще один вариант: «Исход определен», затем в конце месяца озвучил: «Поворот судьбы», на котором в итоге и остановились. Дэвид Рейнольдс не исключает, что слово «поворот» (hinge), появилось благодаря Норману Бруку, который во время обсуждения третьего тома охарактеризовал военные действия на Среднем Востоке, как «поворотный» момент победы Британии . Сам Черчилль объяснял название тем, что «в этот период мы перешли от почти нескончаемых бедствий к почти непрерывным успехам». «В первые шесть месяцев, которые описываются в этом томе, все шло плохо; в последние шесть месяцев все шло хорошо. И эта приятная перемена сохранилась до конца борьбы» .

Не обошлось и без обсуждения названий входящих в состав тома книг. Вначале, в версии за август 1949 года, фигурировали: «Поражение» и «Успех», затем в апреле 1950 года их заменили на «Темную долину» и «Вершину пути». В варианте, который был подготовлен к передаче издателям 1 мая, обыгрывалась знаменитая фраза о сражении при Эль-Аламейне: «Конец начала» и «Начало конца». Последний вариант был предложен Ривзом в августе

1949 года. Ривз хотел, чтобы Черчилль больше использовал крылатые выражения из своих военных выступлений. Правда, сама речь (на званом обеде в Мэншн-хаус, Лондон, 10 ноября 1942 года), откуда был взят этот фрагмент, не встречается ни в последней печатной версии четвертого тома, ни даже в черновиках. В августе

1950 года Келли счел целесообразным вернуться к предыдущим вариантам с «Темной долиной» и «Вершиной пути». Предложения Ривза помощники нашли «не оригинальными» и «хронологически неточными». Однако обыгрывание темы «долины» и «вершины пути» также не получило путевку в жизнь. Буквально в самом конце Черчилль решил остановиться на новом варианте: «Нападение Японии» и «Один континент освобожден» . Именно эти заглавия вошли в конечную версию и были представлены публике .