Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 44

Реальность же была менее восторженна и приятна. У американцев тоже были свои претензии к британцам, причем не только в 1940 и 1941 году, но и позднее, когда две англоязычные страны находились, по образному выражению Рузвельта, в «одной лодке». В отчете для Форин-офиса от 6 июля 1942 года сообщалось, что британское посольство в Вашингтоне имеет «фантастически низкую репутацию». Его характеризовали, как «снобистское, заносчивое, высокомерное, темное и сонное» место, «рассадник реакционных и пренебрежительных идей». Негативное мнение сложилось у американской общественности и относительно самих британцев, которых в США воспринимали, как империалистов, «чрезмерно предусмотрительных и враждебным всему новому», пропитанных пораженческими настроениями .

Держа фигу недовольства в кармане, американцы зря времени не теряли. Они предпочитали вести тонкую и выдержанную игру. Пока в мае 1940 года Черчилль привыкал к новой должности и пытался побороть внутреннюю оппозицию в военном кабинете, Рузвельт вступил с премьер-министром Канады Макензи Кингом (1874–1950) в секретные переговоры о перебазировании Королевского флота в случае капитуляции Британии из метрополии в страны Содружества. Президента поддержали аналитики из комиссии планирования объединенного штаба, считавшие, что «раз англичане не упускают из виду свои послевоенные интересы», то и «мы должны заботиться о собственных интересах». После капитуляции Франции Конгресс США принял резолюцию о непризнании «перехода какого-либо географического района в Западном полушарии от одной неамериканской державе к другой неамериканской державе». Одновременно США поспешили выступить в роли «опекунов» над теми территориями, чьи метрополии утратили независимость. К весне 1941 года были составлены планы размещения американских военных в Гренландии, Исландии, на Азорских островах и на острове Мартиника. 1940–1941 годы стали решающими в американской внешней политике. «Именно тогда шел высев самых разных идейно-политических культур и их селекция, в том числе американского подвида „мировой ответственности“, который после смерти Рузвельта утратит положительный заряд и выродится в заявку на мировую гегемонию», — указывает отечественный дипломат и историк В. М. Фалин (1926–2018) .

Невилл Чемберлен не доверял США, еще в 1937 году выразив свое кредо: «Всегда самым лучшим и безопасным подходом является не ждать от американцев ничего, кроме слов» . Старый лис времен Первой мировой войны Дэвид Ллойд Джордж также не обольщался относительно заокеанской державы, считая, что «США, несомненно, помогут нам всеми средствами, кроме военных» . Какого мнения придерживался Черчилль? По целому ряду причин он был настроен более благодушно. Летом 1940 года Британия начала передачу США новых технологий. В сентябре семь британских ученых, возглавляемых Генри Томасом Тизардом (1885–1959), прибыли в Америку с черным металлическим чемоданчиком, в котором находились чертежи последних модификаций ракет, реактивного двигателя и один из опытных образцов магнетрона, дальнейшее развитие которого позволило разработать компактный радар с возможностью установки на самолетах. Среди переданных технологий содержались также последние наработки в области нового вида вооружения, использующего энергию атома.

Несмотря на реверанс в сторону Вашингтона, Черчилль признавал, что США придерживались отстраненной политики и беспокоились исключительно о собственных интересах. Во время заседания военного кабинета 27 мая 1940 года он отметил, что американцы «практически не оказали нам помощи в войне»; даже увидев, в насколько трудном положении оказалась Великобритания, они больше обеспокоены «потребностями собственной обороны» . «Ваш народ сделал не слишком много», — заявит он в письме своему другу, американскому финансисту Бернарду Баруху (1870–1965), спустя месяц . В декабре 1940 года, отправляя Галифакса послом в США, он будет наставлять экс-главу Форин-офиса, что «мы не получили от Соединенных Штатов ничего, за что бы мы не заплатили, а то, что мы получили, не сыграло большой роли в наiем сопротивлении» . Когда в конце августа 1940 года министр финансов Кингсли Вуд (1881–1943) предложит реквизировать у населения золотые кольца и прочие украшения с целью собрать дополнительно двадцать миллионов фунтов, Черчилль одобрит это предложение, но заметит, что к подобной мере следует обратиться в крайнем случае, когда «нам будет нужен какой-либо привлекающий внимание акт, чтобы пристыдить американцев» .

Ни одно из представленных высказываний не нашло отражения во «Второй мировой войне». Черчилль не собирался обострять отношения с могущественным союзником. Однако полностью скрывать свою позицию он также не стал. Еще в первом томе, описывая зиму 1939/40 годов, он констатировал, что «ни один союзник не поддержал наше дело». США были «сдержаннее, чем когда бы то ни было». Он признавал, что «упорно продолжал переписываться с президентом», но «не встречал большого отклика». Во втором томе Черчилль приводит свое письмо премьер-министрам доминионов (август 1940 года), в котором искренне признает, что «не может сказать», как поступят США. «Они не дают никаких обязательств относительно поддержки», — разводил руками британский политик .

В подобных обстоятельствах выход был один — рассчитывать на самих себя. После падения Франции в июле 1940 года начался важнейший этап в многовековой летописи Туманного Альбиона. Он продлится всего несколько месяцев, но войдет в историю острова, как один из самых героических периодов. Современникам и последующим поколениям с легкой руки Черчилля этот период станет известен, как Битва за Британию. Пойдя на поводу у рейхсмаршала Германа Геринга (1893–1946), Гитлер решил сокрушить непокорный остров непрерывными бомбардировками с разрушением промышленных центров, уничтожением военных объектов и деморализацией гражданского населения. Но британцы поднялись в воздух и дали люфтваффе бой, не позволив противнику сломить дух нации и добиться поставленных целей. Одержанная путем многодневных воздушных боев победа стала, по словам В. М. Фалина, «неоспоримым и с точки зрения воздействия на ход мировой войны неоценимым успехом», «без натяжек и передержек» это было «первое поражение гитлеровской военной машины, первый сбой в стратегии блицкригов, первое вынужденное отступление» .

Кульминационным эпизодом достопамятного противостояния стало 15 сентября 1940 года, когда был предпринят массированный дневной налет на Лондон и в небе сошлись в борьбе не за жизнь, а на смерть 630 истребителей Королевских ВВС со 1120 истребителями и бомбардировщиками 2-го воздушного флота Германии. Описывая столицу в этот период, Черчилль сравнил Лондон с «огромным доисторическим животным, способным переносить страшные раны, изувеченным и кровоточащим и все же сохраняющим способность жить» . Самому знаковому дню Черчилль уделил в книге особое внимание. По сути, этот день и был «их звездным часом». «У каждого есть свой день, и некоторые дни длятся дольше остальных», — заметил Черчилль на одном из заседаний в палате общин . В определенной степени это высказывание применимо и к 15 сентября.

Знаковый день пришелся на воскресенье — «подобно битве при Ватерлоо», добавляет Черчилль. Он отправился на автомобиле в Аксбридж, в штаб 11-й авиагруппы, в которую входило двадцать пять эскадрилий, прикрывающих территорию Эссекса, Кента, Суссекса и Гемпшира. За сражением Черчилль наблюдал в оперативном центре, расположенном на пятнадцатиметровой глубине под землей. В помещении находился огромный стол с картой, на которой двадцать сотрудников отражали ход битвы в реальном времени. Непосредственное командование Королевскими ВВС, как и в другие решающие дни Битвы за Британию , осуществлял вице-маршал авиации Кейт Родни Парк (1892–1975). Черчилль вспоминал, как в один из моментов сражения, он заметил беспокойство Парка.