Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 26

После этого уже не кажется ни случайностью, ни излишеством, что в одном из программных выступлений первых послевоенных лет, когда задумывался и создавался первый том, Черчилль включает следующий фрагмент, подтверждающий сознательную увязку сразу нескольких временных планов: «До 1933 или даже до 1935 года Германию можно было уберечь от той страшной судьбы, которая ее постигла, и мы были бы избавлены от тех несчастий, которые Гитлер обрушил на человечество. Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями» .

Для подкрепления и усиления своей точки зрения Черчилль демонстрирует жесткую причинно-следственную связь между двумя мировыми войнами, используя взятый из прошлых веков термин «тридцатилетняя война» . Эта идиома, как и сама идея объединения двух войн, служила развитием авторских взглядов с рассмотрением событий в непосредственной увязке с ранее принимаемыми решениями и допускаемыми ошибками. Еще в мае 1935 года, выступая в палате общин, он заявил, что «мы столкнулись не с перспективой новой войны, а с чем-то похожим на возобновление военных действий, которые были закончены в ноябре 1918 года». «По существу, нынешняя война является продолжением предыдущей», — заметит Черчилль в августе 1940 года. Посещая военно-морские базы, он вспоминал о событиях 1914–1918 годов, проводя параллели и рассматривая текущие события, как сиквел эпизодов четвертьвековой давности. А когда до дня победы останутся считаные месяцы, он напомнит депутатам парламента, что «мы должны рассматривать эти тридцать с лишним лет раздоров, беспорядков и страданий в Европе, как часть одного исторического периода» .

По мнению Черчилля, начало войны в 1939 году стало результатом ошибок, допущенных триумфаторами в 1919-м — «если бы не это безрассудство победителей, не было бы ни соблазна, ни возможностей для преступлений». При этом, понимая, что возлагать всю ответственность лишь на британских, французских и американских политиков, определяющих на Парижской мирной конференции послевоенное мироустройство, неправильно, он добавлял, что «преступления побежденных находят свое объяснение, но отнюдь не оправдание, в безрассудстве победителей» .

Черчилль не ограничивается смакованием критических замечаний. Следуя духу морализма, он озвучивает свои предложения относительно правильного обращения с побежденными народами. Признавая силу реваншизма, он поясняет, что на победителей ложится «ответственность постоянно держать своего поверженного противника разоруженным». Легко сказать, особенно, когда речь идет о такой стране, как Германия, которую сам же Черчилль считал оплотом европейской стабильности. После окончания Второй мировой войны он одним из первых высказался в пользу укрепления Германии и создания франко-германского союза. На страницах же своей книги он рекомендует проводить «двоякую политику». С одной стороны, «оставаться достаточно хорошо вооруженными», чтобы препятствовать возрождению «военной мощи недавнего противника». С другой — помогать побежденной стране «достигнуть максимального благоденствия», стремиться заложить «фундамент подлинной дружбы и общности интересов». Не оставляет Черчилль в стороне и международные правовые механизмы погашения напряженности, делая ставку на «всемерное укрепление» организации, подобной Лиге Наций, которая «обеспечивает соблюдение договоров» с изменением последних «лишь на основе обсуждения и соглашения» .

Принимая во внимание, что рекомендации британского автора основываются на выстраивании отношений с побежденной стороной, для полноценного отражения взглядов Черчилля рассмотрим, как он показывает в своем сочинении возрождение германских вооруженных сил в 1920-1930-е годы. Для того чтобы лучше передать динамику этого процесса, проанализируем текст Черчилля с позиций институциональной теории, описывающей взаимодействие субъектов (отдельные индивиды, группы индивидов, организации) с внешней средой через максимальное соответствие своей деятельности господствующим нормам, правилам, убеждениям и ожиданиям. В тех случаях, когда такое соответствие обеспечивается, принято говорить, что деятельность носит легитимный характер. Но подчинение далеко не всегда является единственной реакцией на институциональные процессы. В некоторых случаях наблюдается сопротивление институциональным требованиям. Как, например, в случае с Германией, от которой страны-победительницы ждали мирного сосуществования, сокращения военной индустрии и сворачивания дальнейших планов развития армии, флота и авиации. А вместо этого произошло все с точностью до наоборот.

Согласно профессору Кристин Оливер, выделяется несколько типов стратегических реакций на институциональные процессы: молчаливое согласие, компромисс, уклонение, неповиновение и манипулирование . Покажем описанное Черчиллем создание вермахта, люфтваффе и кригсмарине в соответствии с указанными видами.

Зажатые жесткими рамками Версальского договора, немецкие военачальники, относительно быстро миновав этапы «молчаливого согласия» и «компромисса», начали с «уклонения». Как правило, «уклонение» имеет несколько фаз, и к первой относится сокрытие или маскировка несоответствия нормам. В послевоенной Германии сокрытие приняло разнообразные формы. Во-первых, осуществляя сокращение численности армии на бумаге, на деле немецкое руководство переводило тысячи офицеров в различные гражданские заведения, где, работая под прикрытием, те продолжали тщательное изучение и систематизацию уроков прошедшей войны. Во-вторых, за счет государственного финансирования началось краткосрочное обучение солдат «неофициальным подрядком». Прошедшие такую подготовку солдаты именовались «черными», то есть нелегальными. В-третьих, развитие гражданской авиации осуществлялось с прицелом под военные нужды. В-четвертых, были предприняты различные уловки по сохранению военно-морского флота и строительству новых подводных лодок. Одновременно с сокрытием также была задействована вторая фаза «уклонения»: создание буферов, которые препятствовали проверкам извне ключевых областей. Развитие армии, авиации и флота осуществлялось бывшими офицерами, сменившими мундиры на гражданскую одежду. Этот костяк будущей армии был, как указывает Черчилль, «огражден» различными административными препонами от Союзной контрольной комиссии .

По мере того как немецкая армия продолжала закулисное развитие, давление извне начало спадать, пока не настал момент, когда «годы секретных подкопов и замаскированных приготовлений оказались позади». Руководство Германии перешло к более активной форме стратегической реакции: «неповиновению». Сначала 9 марта 1935 года Гитлер объявил о «существовании германской авиации», а еще через неделю — о всеобщей обязательной воинской повинности. Профессор Оливер подчеркивает, что в отличие от «компромисса» и «уклонения» стратегия «неповиновения» означает отказ от институциональных норм и ожиданий. На это же указывает и Черчилль, который характеризует заявления Гитлера, как «открытый выпад против мирных договоров». Другой важной чертой «неповиновения» является убежденность, что неприкрытая демонстрация антагонизма приведет к незначительным издержкам из-за слабости институциональной среды. Этот важный нюанс также находит отражение у британского автора, который указывает, что ответственные за соблюдение договоров страны-победительницы были «одержимы пацифизмом» и слишком «заняты внутренними политическими проблемами», чтобы признать нарушение «торжественных договоров, ради которых миллионы людей отдали свои жизни». Причем это касалось не только европейских стран, но и США, которые «полностью умыли руки и лишь желали всем добра» .