Голые деньги - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Уилан cтр.№ 17

Здесь мы приблизились к той части, где оценка изменений цен становится не только наукой, но и искусством. Мы знаем, что телевизор, выпущенный в 2015-м, отличается от телевизора 2005 года; то же самое касается и автомобиля Toyota Camry. Так что в связи с любым индексом цен будет уместен вопрос: какое конкретно повышение цен на тот или иной товар компенсирует повышение его качества? Теоретически, если автомобиль на 7 % дороже и при этом на 7 % лучше (более безопасен, надежен, удобен), то фактически цена на него не повысилась. Как количественно определить, насколько именно улучшился автомобиль, будучи оснащенным АБС и аудиоконтролем на рулевом колесе? Именно на эти вопросы отвечают около сорока специалистов, сидящих, согласно описанию Wall Street Journal, «в лабиринте рабочих кабинок с бежевыми стенами Бюро статистики труда».

Чтобы разбить цену изучаемого товара на составные части — память, скорость, функциональность, долговечность и другие, — аналитики используют так называемую гедоническую ^[63] модель оценки ^[64]. Если ее применение показывает, что новая модель тостера на 20 % лучше и стоит на 20 % дороже, чем предыдущая, такое повышение цены при измерении инфляции не учитывается. Усовершенствованный тостер, по сути, рассматривается как новый продукт с новой ценой, а не как старый продукт по более высокой цене. Например, аналитики BLS определили, что величина изменений уровня качества выборки новых автомобилей отечественного производства в 2015 году составила 45,78 доллара — не 43 и не 51, а именно 45,78. Значит, американские автомобили, выпущенные в 2015 году, на 45,78 доллара лучше, чем соответствующие модели 2014-го. Автодилерам позволяется делать небольшую наценку на это улучшение качества, следовательно, при расчете инфляции нужно просто вычесть 48,39 доллара из суммы, на которую выросла за год цена интересующей вас модели ^[65].

В гедонической модели оценки, как и в любом другом статистическом процессе, всегда существует вероятность перепутать тщательность с точностью. Статистики делают все возможное для учета изменения качества при измерении цены, но в конечном счете вдумчивое оценочное суждение важно не меньше, чем правильность математических подсчетов. Чиновникам нужно измерить не только то, стоили ли скачущие господа в этом году больше, чем в прошлом, но и то, стали ли они лучше танцевать. И все же даже базовая методология оценки инфляции имеет смысл. Современная экономика зависит от надежности денег, а та, в свою очередь, от максимально точного измерения изменения цен.

Звучит вроде бы просто, верно? Тогда рассмотрим внешне мудреный вопрос, который на поверку имеет огромные политические и финансовые последствия: как потребители ревизуют свою продуктовую корзину в ответ на изменение цен? Сделать это нам поможет пример. Предположим, из-за заморозков в южной Флориде резко подскочила цена на цитрусовые. Цена апельсинового сока и сопутствующих товаров, очевидно, также поднимется. Но при этом случится нечто еще не менее значимое: из-за подорожания большинство людей станут потреблять меньше апельсинового сока (и других цитрусовых). Как это отразится на оценке инфляции?

Если наша цель — отследить изменения стоимости жизни (прожиточного минимума), то мы, очевидно, должны измерять изменения не только в ценах, но и в структурах потребления в результате их повышения или понижения. Если вещи, которые я обычно покупаю, дорожают, сумма в моем чеке социального обеспечения должна увеличиться, но этот рост отчасти будет компенсирован тем, что я начну покупать меньше подорожавших продуктов — скажем, перейду с апельсинов на бананы. Не учтя такого изменения моего покупательского поведения, специалисты завысят истинное повышение стоимости жизни. Возможно, вам доводилось слышать, как люди на вечеринке или спортивном мероприятии жалуются на явление под названием «погрешность на замещение потребления». Ну ладно, может, и не доводилось. (Тогда попробуйте исследовать другие социальные среды.)

Ботанам ^[66] из Бюро статистики труда приходится учитывать и эту погрешность. В 2002 году Бюро предложило так называемый цепной индекс потребительских цен для всех городских потребителей (ЦИПЦ-Г), описав его ни много ни мало как «новый дополнительный показатель инфляции». Подобно тому как по выборке потребительского поведения можно определить конкретную продуктовую корзину, можно также исследовать, как потребители заменяют те или иные продукты при изменении на них цен. Если потребители реагируют на повышение цен отказом от какого-то продукта (или снижением его потребления), его доля в корзине товаров, соответственно, уменьшается (а доля продукта, которым они заменяют выбывший, напротив, увеличивается). При детальном рассмотрении эта задача не проще решаемых в ракетостроении, но интуитивно все вполне понятно: когда цена на яблоки растет, люди покупают меньше яблок, что минимизирует инфляционный эффект их подорожания. Как и следовало ожидать, учитывая данную методологию, ЦИПЦ-Г обычно дает более низкий показатель инфляции, чем традиционный ИПЦ. Так, с 1999 по 2014 год среднегодовое повышение цен по традиционному ИПЦ составляло 2,33 %, а по цепному — всего 2,08 % ^[67]. Но, что, безусловно, важнее, цепной ИПЦ более точно отражает изменения стоимости жизни, нежели традиционный ^[68].

Примерно такие темы обсуждают аналитики в кабинетах без окон Министерства труда США. Формально все так и есть. Но эти, казалось бы, научные методологические вопросы порождают яростные дебаты в Конгрессе. Почему? Да потому, что на кону стоят сотни миллиардов долларов. Некоторые крупнейшие позиции федерального бюджета — это социальные программы, предполагающие выплату пособий с автоматической корректировкой показателя прожиточного минимума (или стоимости жизни). Если правительство обещает выплачивать получателям социального страхования или ветеранам 1750 долларов в месяц, цель данной программы — удержать покупательную способность этого пособия на одном и том же уровне в течение долгого времени. Если мы занижаем истинный уровень инфляции, то бенефициары государственных программ будут обмануты. Если завышаем, то налогоплательщикам приходится оплачивать все более щедрые социальные программы, вместо того чтобы просто компенсировать их получателям рост цен на основные продукты.