Голые деньги - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Уилан cтр.№ 13

А теперь рассмотрим отчасти связанное с инфляцией бедствие под названием панфляция, выявленное британской газетой Economist. С 1970-х годов снизилась стоимость не только американского доллара. Судя по всему, мы также страдаем от эпидемии размерной инфляции, при которой одежда с одинаковым размером на ярлыке с каждым годом становится все больше. Например, женские брюки 14-го размера в настоящее время в среднем на десять сантиметров шире, чем в 1970-е годы. Да-да, нынешний 14-й размер — это в прошлом 18-й, а 10-й — 14-й ^[38]. Думаю, ваша фигура со школьных времен изменилась; ваши брюки становятся больше, а размер остается тем же. Но почему? Судя по язвительному объяснению команды журналистов-расследователей Economist, «модные дома, судя по всему, считают, что женщины скорее раскошелятся, если смогут втиснуться в одежду, на этикетке которой указан меньший размер» ^[39].

Инфляция отметок — еще одна грань той же проблемы. Уровень академической успеваемости, который три десятилетия назад оценивался баллом C, сегодня, как правило, заслуживает B+, а то и выше. По данным студенческой газеты Harvard Crimson, средняя отметка в Гарварде A-, а наиболее часто выставляемая — А ^[40]. По данным одного исследования, в наши дни во всех американских университетах максимально возможную оценку получают 45 % студентов — сравните с 15 % в 1960 году ^[41]. А если среднестатистические студенты все чаще имеют максимально возможный балл, то как работодателям и аспирантурам выявлять наиболее перспективных и талантливых? Опять механизм, предположительно призванный служить для передачи важной информации, ослабляется. Как отмечает Economist, «инфляция всех видов обесценивает все, что заражает. Она затуманивает информацию и в итоге искажает поведение людей».

Инфляция не только сеет хаос, но и нередко создает победителей и побежденных. Например, в случае инфляции отметок лучшие студенты в Гарварде получают А, но такой же балл ставят и посредственным студентам, которые в 1960 году не могли бы рассчитывать на балл выше C. Это, безусловно, несправедливо по отношению к самым выдающимся студентам. С денежной инфляцией дело, возможно, обстоит еще хуже: она снижает покупательную способность всех владельцев наличных, и особенно людей с низким уровнем доходов, у которых меньше, чем у богатых, возможностей хранить свое богатство в активах, стоимость которых растет пропорционально росту инфляции (например, в ювелирных изделиях или недвижимости). Любой человек, спрятавший под матрасом 1000 долларов, при 10-процентной инфляции к концу года останется с суммой, покупательная способность которой составит 900 долларов. Конечно, у него под матрасом по-прежнему будет десять сотен, но чистый эффект ничем не отличается от гипотетической ситуации, когда правительство пришло к нему и стащило одну из купюр.

Между тем инфляция, когда она непредвиденная, выгодна для заемщиков и убыточна для кредиторов. Предположим, банк выдает вам кредит на 100 000 долларов в условиях отсутствия прогнозируемой инфляции. Реальная процентная, или «арендная», ставка на этот капитал составляет 4 %. Что произойдет, если в этот период вдруг разразится 10-процентная инфляция? Согласно договору о кредитовании вы через год выплатите банку 104 000 долларов — но каждый из этих долларов потерял за это время 10 % своей покупательной способности. В реальном выражении выходит, что банк дал вам 100 000 долларов, а получил назад всего 93 600. Из-за постоянной многолетней инфляции и гиперинфляции во всей Латинской Америке было практически невозможно оформить кредитную карту, не говоря уже об ипотеке с фиксированной процентной ставкой. Ни один здравомыслящий кредитор не станет предоставлять кредит на тридцать лет (да и на один месяц по кредитной карте) в условиях неопределенности относительно покупательной способности денег, которые ему со временем будут возвращены.

Возникшую инфляцию крайне трудно обуздать, поскольку люди, ожидающие роста цен, будут вести себя так, что цены действительно вырастут. Если я предполагаю, что цены в следующем году будут на 10 % выше, я стану требовать заключения контракта, по условиям которого заемщик выплатит мне на 10 % больше. Мой работодатель, в свою очередь, повысит на 10 % цены на выпускаемый компанией продукт, и т. д. Инфляционные ожидания создают порочный цикл, который чрезвычайно трудно разорвать. Премьер-министр Китая Вэнь Цзябао сравнил инфляцию с тигром: если он вырвался из клетки, загнать его обратно очень сложно. А Карл Отто Похл, бывший президент Deutsche Bundesbank, немецкого федерального банка, описал борьбу с инфляцией как попытку затолкать зубную пасту обратно в тюбик ^[42]. Какая бы из этих метафор ни пришлась вам по душе — с тигром или зубной пастой, — факт остается фактом. С инфляцией дело обстоит так же, как и со многими другими жизненными проблемами: лучше постараться избежать ее изначально, чем потом с ней бороться.

Так что давайте сразу договоримся: скромная инфляция — это неудобство, а сильная вредит экономике весьма существенно. Если бы нам с вами понадобилось емко, как для наклейки на бампер, сформулировать эту идею, мы написали бы нечто вроде: «Ненавижу подлецов — и инфляцию». Но именно в этом месте кредитно-денежная политика не поддается нормальной человеческой логике, а мы с вами подходим ко второму любопытному недостатку в рассуждениях: инфляция, может, и отвратительна, но дефляция еще хуже. Безусловно, подорожание второго бокала пива на 50 миллиардов долларов за то время, пока был выпит первый, сильно раздражает. А если бы цена пива неуклонно снижалась? Разве это не хорошая новость? Оказывается, вовсе не обязательно. Если цена на пиво падает из-за общего снижения уровня цен, ваша зарплата, по всей вероятности, также уменьшается. Падение доходов при падении цен, конечно, не проблема — равно как и рост доходов, сопровождающийся ростом цен, — но только если не учитывать одной весьма важной детали: долги-то наши, как правило, фиксированные (например, ваш ежемесячный платеж по ипотеке составляет 2153,21 доллара). Так что позвольте прервать ваши приятные мечты о снижающихся ценах на пиво и предложить поразмышлять о менее привлекательной череде событий. Вы меньше зарабатываете, ваш дом меньше стоит, другие ваши активы обесцениваются — а вам по-прежнему приходится каждый месяц относить в банк прежнюю сумму.

Фактически реальная стоимость вашего долга растет, потому что доллары, которые вы в итоге отдадите, будут стоить больше, чем те, что вы занимали. А это уже верный рецепт финансового краха. Когда достаточное количество домохозяйств оказываются в тяжелом финансовом положении и не могут выплачивать ипотечные кредиты, у банков начинаются проблемы, что сокращает возможности для кредитования платежеспособного бизнеса, делая его, соответственно, менее платежеспособным. Чтобы сводить концы с концами, все начинают продавать активы и в результате цены на них снижаются (как произошло с жилой недвижимостью во время финансового кризиса 2008 года). Экономический пожар распространяется на все большее число домохозяйств, компаний и финансовых институтов. К этому моменту падение цены на пиво становится уж очень слабым утешением, а на самом деле даже усугубляет проблему. Если цены на пиво стремительно снижаются, вы, скорее всего, предложите друзьям пойти в бар не на этой, а на следующей неделе. Владелец бара, видя, что в заведении стало меньше посетителей, снизит цены на пиво еще, внеся свой вклад в общую дефляцию. Начиная с 1989 года Япония страдала от вызванного дефляцией экономического недуга, который впоследствии окрестили «потерянным десятилетием». Как следует из названия, в этой незавидной ситуации страна пребывала довольно долгое время.