Голые деньги - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Уилан cтр.№ 109

В сущности, регулирование финансовой системы сродни компьютерной игре «Ударь крота». Финансисты — люди умные, и подобно нам, остальным, не любят, когда правительство указывает им, что делать или не делать. Когда регулирующие органы пытаются устранить один из факторов уязвимости финансовой системы, они часто открывают дверь для других проблем — например, для роста теневой банковской системы. Как объясняет Бен Бернанке: «Отчасти проблема в том, что все нормативные акты похожи на забор. Все, кто входит в огороженную им категорию, должны “это” делать, а те, кто за забором, от данной обязанности освобождаются. Так что, естественно, всегда будут попытки перескочить через забор. Именно так работают финансовые рынки, и именно так поступают люди» ^[612]. Пытаясь изменить модель поведения, способствовавшую финансовому кризису 2008 года, Конгресс исписал около трех тысяч страниц. Но умным и предприимчивым людям платят огромные деньги за умение находить лазейки, позволяющие избегать правил и предписаний. («Эй, это вовсе не стриптиз-клуб! Это художественная школа».) Так что нам, возможно, понадобятся еще тысячи страниц.

Избиратели в любом случае не слишком жалуют регулирующие органы, что вполне объяснимо. Только задумайтесь о природе того, чем они занимаются. Если регулирование позволяет избежать кризиса — реальная цель, — люди так и не узнают, какая опасность им грозила. Мы просто возмущаемся любыми затратами и неудобствами, которые навязывают нам регуляторы, и нам невдомек, что эти меры, возможно, предотвратили сильнейший долговой кризис или крах на рынке недвижимости. Когда проблема решается за счет превентивных мер, героев нет. Но если худшее все-таки случается, регулирующим органам непременно предъявят обвинение в бездействии.

Существует также менее мягкое мнение о том, почему наше финансовое регулирование не столь эффективно, как могло бы быть: просто компании с Уолл-стрит благодаря своему влиянию получают от Конгресса желаемое. Саймон Джонсон, бывший главный экономист МВФ и автор книги 13 Bankers: The Wall Street Takeover and the Next Financial Meltdown ^[613], утверждает, что одни из множества вращающихся дверей в Вашингтоне расположены между высшими должностями в регулирующих органах правительства и чрезвычайно прибыльными рабочими местами в сфере финансов или консультационных услуг крупных финансовых компаний. Эти связи могут быть невероятно удобными для обеих сторон — и чреваты немалыми издержками для налогоплательщиков. Джонсон пишет: «Мы часто обсуждаем деятельность центрального банка с использованием сухих, технократических терминов, забывая о стоящих за этой деятельностью властных структурах. Когда мы смотрим на другие страны, мы эти властные структуры видим. Но упорно отказываемся видеть их в США» ^[614].

После 2008 года стало очевидно, что центральные банки должны сфокусироваться на финансовой стабильности. Многие из норм и правил, принятых с тех пор, совершенно разумны и рациональны. Например, требование о составлении «завещания о жизни» для системно значимых финансовых институтов теоретически защищает систему от заражения, не повышая при этом риска недобросовестности. Завещание о жизни — это план организованного роспуска компании в случае ее неплатежеспособности во избежание распространения паники и нестабильности в рамках всей остальной системы. Сработает ли это? И не начнут ли финансовые институты перестраивать себя и свои продукты способами, которые позволят им остаться за периметром регуляторного забора? Понятия не имею. Но я знаю, что ответы на эти вопросы будут определять, станет ли финансовый кризис 2008 года уникальным событием XXI века или нам придется начать их нумеровать, как мы нумеруем мировые войны.

Не пришло ли время для Бреттон-Вудского соглашения II? Все жалуются на последствия расторжения первого. США обвиняют Китай в манипуляциях с юанем. Китай оспаривает роль доллара в качестве мировой резервной валюты. Небольшие страны с собственными валютами несут двойные убытки из-за серьезных колебаний обменных курсов. Маленькие страны, не имеющие своих валют, тревожатся о том, как бы не повторить печальную судьбу Греции. Весь мир обеспокоен дисбалансами — огромными тайными залежами международных резервов, накопленными такими странами, как Китай, и огромными дефицитами стран вроде США. А капиталы между тем движутся сегодня через границы быстрее, чем прежде, еще больше усугубляя все виды нестабильности. Ну кому все это понравится?

Однако здесь можно задать более конструктивный вопрос: а что было бы лучше? Ответ на него, к сожалению, так просто не получить. Один из уроков введения евро состоит в том, что наднациональные денежные механизмы неэффективны в отсутствие соответствующей государственной машины. В настоящее же время международного института, облеченного полномочиями и властью, которые позволяли бы заставить работать международную валютную систему, нет. И как вообще это может выглядеть? Еще один важный урок последних нескольких десятилетий заключается в том, что кредитно-денежная политика имеет существенные «трансграничные побочные эффекты», как описал Комитет Брукингского института по пересмотру деятельности центрального банка. В результате, когда США проводят политику количественного смягчения, странам от Индии до Бразилии приходится беспокоиться по поводу роста стоимости их валют или внезапного притока капитала, привлеченного повышенной доходностью инвестиций ^[615]. Очевидно, было бы здорово, если бы эта система была более упорядоченной и предсказуемой.

Может, такой, как золотой стандарт? Как отметил один бывший высокопоставленный чиновник Казначейства, чем упорядоченнее и предсказуемее международная валютная система, тем менее гибкой она будет во времена кризиса. А отсутствие достаточной гибкости в трудные времена усложняет меры, необходимые для исправления ситуации. Мы, в сущности, хотим получить невозможное: преимущества свободного капитала без спадов и крахов; гибкость плавающих обменных курсов без непредсказуемости; способность адаптировать отечественную кредитно-денежную политику к внутренним потребностям без проблем, неизбежно возникающих, когда другие страны поступают точно так же. Учитывая все это, Саймон Джонсон описывает великую глобальную сделку по достижению договоренности типа Бреттон-Вудса II как «практически невозможную» ^[616]. Так что нам еще придется поломать над этим голову.

И все же ничто из вышесказанного не должно умалять достижений центральных банков мира благодаря поддержке целого ряда важных экономических идей, теорий и выводов. Конечно, финансовый кризис 2008 года весьма весомый повод для смирения. Однако следует признать, что его последствия далеко не столь губительны, как во время Великой депрессии, да и предшествовавшая ему паника была не так велика. Мы, безусловно, набираемся опыта и умений в борьбе с экономическими кризисами.