Беременная от моего друга - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Джокер cтр.№ 17

— Что вчера случилось, Кудряшова? — спрашивает главврач, поправляя очки на переносице.

— Сильная кровопотеря. Я не смогла справиться.

- Где в этот момент был Евтушенко и почему ты вообще заступила в ночную смену? Насколько я знаю, ты находишься в положении и перешла на щадящий график и плановые операции, — повышает голос Геннадий Алексеевич.

Кажется, что, если бы не моя беременность он бы рвал, метал и бил кулаками по столу.

— Так получилось, — опускаю глаза в пол.

Врать и оправдываться совершенно бессмысленно — ему наверняка уже доложили о том, что Евтушенко был пьян, а Дашка отпросилась на свидание.

— Иди, Альбина. Иди, — грозно рычит он. — На этот раз получаешь у меня устное предупреждение — чтобы больше такого не было, и ты перестала наконец строить из себя мать Терезу. Поняла меня?

Я согласно киваю и выхожу из его кабинета без сил, сворачивая в сторону уборной, предназначенной для медперсонала. Умывание холодной водой не помогает смыть с себя чувство вины и внутреннего опустошения. Невинное лицо девочки всё ещё стоит у меня перед глазами и всё что есть человеческое внутри меня выползает наружу.

Перекрываю шумом воды собственный плач. Ещё раз промакиваю глаза и собираюсь уходить из уборной, как вдруг чувствую, что между ног становится горячо и слишком мокро. Влетев в одну из пустующих кабинок приподнимаю платье немного вверх. Этого для меня достаточно, чтобы увидеть на внутренней стороне бедра стекающую по ногам кровь.

Альбина.

Мне снится сон, где я брожу по цветочной поляне. Цветы белые-белые, целое поле усеянное ими. Осторожно ступаю, чтобы такую красоту не сломать, но всё равно спотыкаюсь и падаю навзничь, под собой цветы ломая. Мне больно, но я делаю над собой усилие и кое-как поднимаюсь. Отряхиваю платье, оглядываюсь вокруг, пытаясь оценить масштаб катастрофы и понять сколько же цветов я сломала. Подняв глаза, ужасаюсь — цветы из белоснежных вдруг превратились в ярко-красные, алые.

— Здравствуй, Альбина, — слышу сквозь сон голос своего лечащего врача, который заходит в мою палату.

Она и помогает мне выбраться из кошмара. Сердце гулко стучит, а тело покрывается липким потом.

— Здравствуйте, Ольга Семеновна, — киваю головой и наблюдаю за тем, как заведующая гинекологии садится на стул напротив моей кровати и достает из папки историю болезни.

Мне, как сотруднику больницы, выделили одноместную палату. Внутри неё опрятно и светло, но легче от этого не становится. Я только и делаю, что лежу в горизонтальном положении, боясь лишний раз шелохнуться и встать.

— Что я могу сказать тебе, Аля… — вздыхает заведующая, листая бумаги.

— Говорите прямо, я не маленькая и к тому же врач, поэтому понимаю, чем грозит такая кровопотеря, — прикрываю глаза и про себя молюсь о том, чтобы у нас с крохой был хотя бы один только шанс. Молюсь, хотя никогда не верила в бога.

Один из тысячи или миллиона, неважно. Главное, чтобы шанс был.

— Ситуация сложная. Всё зависит не от нас, — качает головой. — Но есть кое-что, что можешь сделать именно ты — лежать, лежать и ещё раз лежать, выполняя все меры предосторожности и предписания врачей.

— Я буду, да, — закусываю нижнюю губу, чтобы не расплакаться. — На всё готова, Ольга Семеновна, только спасите…

Со стороны голос кажется жалким и слабым, но мне плевать. Я готова землю грызть и стелиться перед каждым, кто может мне хоть немного помочь.

— Эх, Кудряшова, Кудряшова… Чужие жизни спасаешь, а свою не бережешь, — она закрывает папку, поднимается с места и подходит к двери. — Ты главное не нервничай сейчас. Я понимаю, что это сложно, но нужно абстрагироваться и думать только о ребёнке. Не зря же ты столько лет его ждала.

Она выходит из палаты, звонко цокая высокими каблуками и оставляя меня ненадолго одну. Прикрываю глаза, размеренно дышу и выбрасываю из головы ненужные мысли. Не буду думать ни о чем, пока угроза не минует. Вот что важно, а остальное подождет.

Ближе к вечеру приезжает Ромка. Взволнован и расстроен, но виду не подает. Знает, что мне сейчас сложно. Чувствует, что сейчас не время. Несмотря на то, что я вижу в его глазах осуждение, вслух он ничего не произносит. Я и сама корю себя за то, что случилось.

— Не знаю, можно ли тебе еду из ресторана, но я взял салат из креветок и утку по-пекински, — Ромка ставит коробки с едой на прикроватную тумбу и садится рядом.

Несмотря на то, что разговаривать сейчас мне не хочется, я вешаю на лицо слабую улыбку и не прогоняю его. Мне нужны только положительные эмоции, а он может мне их дать.

— Спасибо, Ром, — благодарю его за старания. — Я попробую поесть, но, честно говоря, совершенно не хочется.

— Надо, Аль. Если хочешь, я помогу тебе — покормлю тебя из ложки. Что там ещё надо? В туалет тебя отведу, — Ромки здесь слишком много и его внимание на меня давит.

— Не надо, всё в порядке. У меня постельный режим, но я не парализована — сама смогу.

Дальше пытаюсь говорить с ним на отвлеченные темы, но кроме раздражения ничего не испытываю. Делаю глубокий вдох, прикрываю глаза и не могу понять откуда во мне всё это? Он мой жених, он отец моего ребёнка. Он тоже волнуется и старается, поэтому хочет помочь, а я веду себя как последняя эгоистка и совершенно не ценю его заботы. Надеюсь только, что это временно — гормоны шалят и вскоре всё пройдет.

— Устала? — его ладонь опускается на моё плечо.

— Угу, — отвечаю, не раскрывая глаз. — Ты иди, а я немного посплю.

— Точно? — с недоверием переспрашивает мой жених. — Я тогда утром заеду и что-нибудь ещё привезу.

— Точно, Ром. Просто оставь меня одну, ладно?

Он понимающе кивает, целует меня на прощание в губы и медленными шагами выходит из палаты. После его ухода мне становится легче. Уснуть не получается, поэтому я безмолвно пялюсь в потолок до тех пор, пока не приносят капельницу.

* * *

Едва слышу шаги у своей палаты, тут же вздрагиваю. Наверное, интуитивно жду прихода Ильи, но дверь открывается, и я вижу маму. В её руках два пакета с продуктами, а прискорбное выражение лица намекает на то, что она в курсе сложившейся ситуации.

— Как ты могла не рассказать мне, Альбина! — её голос полон возмущения. — Хорошо, что Ромочка позвонил мне и поделился!

— Мне нельзя нервничать, поэтому оставь, пожалуйста, свои эмоции вне этой палаты, — прошу её спокойным ровным голосом.

Это усмиряет маму. Она давно хотела внуков, и моя беременность хоть и стала для неё неожиданностью, но наверняка вызвала также и положительные эмоции. Мать распаковывает пакеты с едой, журналами, газетами и книгами, выражает заботу и взволнованно интересуется, что говорят врачи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍