Семь сестер. Сестра тени - читать онлайн книгу. Автор: Люсинда Райли cтр.№ 38

Помойная крыса застыл, не шелохнувшись, на прежнем месте и молча буравил нас пристальным взглядом.

– Стар, можно мне посмотреть «Супермена»? – поинтересовался у меня мальчуган.

– Ему можно смотреть кино? – спросила я у крысы.

– А почему нет? Идем, Рори. Я поставлю тебе эту кассету.

К тому моменту, когда помойная крыса снова возникла на кухне, у меня уже все было готово: чай стоял на столе.

– А в гостиной зверски холодно, доложу я вам. Я зажег камин. Спасибо! – Он придвинул к себе чашку с чаем, но куртку снимать не стал. – Полагаю, Орландо по своему обыкновению устроил себе короткий сон? Мой брат, он ведь у нас человек привычек.

Слабая улыбка мелькнула по его лицу и на какое-то мгновение разгладила угрюмые черты, но тут же исчезла. Но и этого мгновения мне хватило, чтобы понять, что Мышь тоже нежно любит своего младшего брата.

– Да, он сейчас отдыхает.

– Впрочем, я сюда явился не столько ради Орландо, сколько ради вас. Во-первых, хочу выразить вам свою признательность за то, что вы согласились провести выходные в этом доме. И тем самым избавили меня от докучливых обязанностей няньки. Тем более в такой момент, когда уже начался сезон охоты.

– Уверена, Орландо и без меня отлично со всем бы справился.

– Маргарет никогда бы не доверила ему сына.

– Почему?

– Разве он ничего не говорил вам? Помимо астмы, Орландо еще страдает острыми приступами эпилепсии. Это у него началось еще в подростковом возрасте. Сегодня его болезнь, более или менее, под контролем, но проблема все равно остается. Маргарет боится, что приступ может случиться в любой момент, а Рори не сумеет должным образом поговорить по телефону так, чтобы его поняли на другом конце провода. Правда, его обучают, как отправлять эсэмэски, да что толку? Все равно в Хай-Уилд практически полностью отсутствует сигнал связи.

– А я и не знала, что у Орландо такие проблемы. – Я поднялась со стула и подошла к плите, проверить, как там наши брауни. А заодно и скрыть свой шок от такой новости.

– Что уже само по себе очень хорошо. Это означает, что Орландо у нас паинька-мальчик и принимает все лекарства, которые ему предписаны. Но поскольку вы сейчас работаете вместе, то я счел нужным, чтобы вы были в курсе. Так, на всякий случай… Орландо очень стесняется своего недуга. Но главное даже не это. Страшит другое. Если все же с ним случится приступ, то он может умереть, если ему не оказать своевременную медицинскую помощь. С ним уже такое случалось пару раз, когда он был помоложе, и мы едва не потеряли его. А второе…

Он замолчал. Я же перевела дыхание, с нетерпением ожидая продолжения. Интересно, что еще собирается поведать мне Мышь?

– Я хочу извиниться за свое более чем бестактное поведение по отношению к вам в прошлый ваш приезд сюда. У меня есть много чего еще сказать по этому поводу, но, так или иначе, я пока воздержусь.

– Не переживайте. Все в порядке.

– Не совсем так. Но я уверен, что вы уже успели понять, что я не самый удобный человек в общении.

За всю свою жизнь я еще не слышала более самоуверенной, я бы даже сказала, более нахальной просьбы о прощении. Да этот человек больше всего на свете жалеет самого себя, подумала я, чувствуя, как во мне закипает злость. Я отвернулась к плите, словно пытаясь напитаться ее теплом.

– Да, и вот еще что. Я принес вам это. Это моя переработанная версия дневниковых записей Флоры Макникол, которые она вела в возрасте от десяти до двадцати лет.

– Хорошо. Спасибо, – проговорила я, не отворачиваясь от плиты и тупо уставившись на брауни, которые вытащила из духовки.

– Тогда оставайтесь с миром. Я пошел. – Я услышала шаги в сторону выхода из кухни. Потом последовала короткая пауза. – Еще один вопрос, если можно…

– Слушаю вас.

– Вы, случайно, не прихватили с собой того зверька? Хотелось бы увидеть этот талисман своими глазами.

Я понимала, что злиться на Мышь за подобную бесцеремонность в общении – это слишком по-детски, но ничего не могла с собой поделать. Все у меня внутри кипело от негодования.

– Я… не уверена, что взяла… Надо посмотреть, – ответила я после некоторой заминки.

– О’кей. Вернусь завтра. Кстати, наш воскресный обед поджидает вас в коридоре. До свидания.

Чтобы остудить себя после визита нежданного гостя, пришлось выпить целых два стакана воды. Я даже не взглянула на стопку листов, аккуратно сложенных на столе, а пошла прямиком в коридор посмотреть, что за презент там оставлен. И обнаружила целую связку фазанов, а рядом еще ящик с отобранными свежими фруктами и овощами.

К своему стыду, должна признаться, что ярость моя спала лишь тогда, когда я принялась разделывать птиц. С остервенением общипала перья с самой большой тушки, выпотрошила ее, затем отрубила фазану лапки и голову. И так со всеми остальными… Потом присела к столу в полном изнеможении, сама поражаясь своей реакции на Мышь. Ну почему человек, который не значит для меня ровным счетом ничего, может вызывать в моей душе подобную ярость?

Я тронула рукой рукопись, лежавшую передо мной на столе. И невольно содрогнулась при мысли о том, что этих листов касались его пальцы. Но в них, вполне возможно, кроется ключ к разгадке тайн того прошлого, поисками которого я сейчас занята. Так что, кем бы ни был тот человек, который переписывал для меня этот текст, не в нем сейчас дело. В конце концов, в Хай-Уилд меня привели совсем другие помыслы и цели.

Я сняла с полки тарелку, выложила на нее три брауни, в другую руку взяла рукопись и направилась на поиски Рори. Он по-прежнему торчал в гостиной, приклеившись к экрану телевизора и с восторгом наблюдая за тем, как Кристофер Рив взмывает в небо.

Я тихонько потрогала мальчика за плечо, желая отвлечь его внимание от кинофильма, и молча указала на тарелку с брауни.

– Спасибо!

Рори с готовностью умял одно пирожное и снова сосредоточился на просмотре фильма. Судя по всему, ребенку хорошо и без меня, решила я, устраиваясь поудобнее в глубоком кресле возле камина, потом слегка пошевелила угли и, положив рукопись себе на колени, приступила к чтению.

Эствейт-Холл, Озерный край

Апрель 1909 года

Флора Макникол мчалась по лужайке во весь опор; подол ее юбки мгновенно впитывал в себя обильную утреннюю росу, словно промокательная бумага. Первые всполохи солнечного света заблистали над озером, и в этих еще слабых лучах засверкали всеми красками покрытые инеем, как отголоски былых морозов, кроны деревьев и листва кустарников.

Я могу попасть туда как раз вовремя, твердила она про себя, приближаясь к озеру. Потом резко свернула направо. Многострадальные, повидавшие всякого на своем веку ботиночки с черными пуговками на ногах девушки легко несли ее по холмам, хотя земля здесь твердая как камень – типичная почва в их Озерном крае. Она, эта земля, с упорством сопротивляется каждому новому шагу, хотя и притворяется этакой ровной и гладкой лужайкой. Уж Флора-то это знает. Ведь вопреки всем ухищрениям их садовника, почва под газонами рядом с домом оставалась такой же каменистой и твердой, как и везде вокруг.