Белое дело в России. 1920–1922 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Василий Цветков cтр.№ 372

Тем не менее Окулич предпринял усилия по «наведению мостов». Пытаясь установить тесные контакты с Государственным департаментом САСШ, он 19 сентября на встрече с начальником «русского отдела» Р. Пулем получил в ответ лишь пространные заверения о «важности решения русского вопроса». Сохранившийся у Окулича конспект переговоров показывал готовность САСШ оказывать «моральную поддержку» белому Приморью, при том, что «признание Приамурского Правительства сейчас невозможно». «Пуль просит верить, – отмечалось в конспекте, – что Соединенные Штаты живейшим образом заинтересованы в уничтожении большевиков… Соединенные Штаты и теперь и на Конференции будут всячески стараться предохранить русские интересы на Дальнем Востоке. Положение, однако, осложняется нежелательностью раздражать Японию. Экономическая помощь, в виде ссуды, он считает, маловероятна. Не советует посылать представительство на конференцию, так как желательно ограничить число участников для облегчения работы конференции. Составляется обширный, детальный меморандум для мистера Ч. Юза (Секретарь Государственного департамента САСШ и Председатель Вашингтонской конференции. – В.Ц.) о русских интересах на Дальнем Востоке, и он уверяет, что всякие сведения о Приамурском Правительстве, о русских интересах, о рыбной конвенции с Японией получит самое внимательное рассмотрение…» ^[1123].

В то же время наметившиеся во время работы конференции японо-американские противоречия не могли не отразиться на отношении к «русскому вопросу». В начале января 1922 г. делегация ДВР, используя «межимпериалистические противоречия», представила документы о якобы имевшем место «тайном соглашении» Японии и Франции против САСШ, предусматривавшем создание в Приморье зоны под контролем японских военных властей, куда будут перевезены части Русской армии генерала Врангеля и где будут сформированы структуры, подконтрольные атаману Семенову. «Семеновский вопрос» вновь обострился. Японские и французские делегаты опровергли наличие официально утвержденных документов подобного рода (хотя неофициальные договоренности, очевидно, имелись), а представитель Японии адмирал барон Като заявил, что «Япония в 1918 г. оказывала вместе с другими союзными державами помощь Семенову против опасности, угрожающей Сибири со стороны немцев и большевиков. Но по достижении этой цели японское правительство решило совершенно прекратить всякую поддержку Семенову и соблюдать строгий нейтралитет по отношению к Сибири. С тех пор Япония не оказывала Семенову никакой помощи» ^[1124].

Но и Окулич, в свою очередь, представил 5 декабря в Государственный департамент сведения о «своеволии, грабежах и захватах, которые творят японские военные власти на Дальнем Востоке при полном, невольном попустительстве Приамурского Правительства, в особенности на русском Сахалине». Оформив данные сведения в виде доклада на имя Ч. Юза и разослав его американским сенаторам и российским послам, Окулич завершил свой текст следующими заявлениями: «Настоять перед Правительством Японии о выводе японских войск с русской территории. Возвратить Приамурскому Правительству захваченное русское оружие, различные военные и гражданские материалы, фонды, незаконно присвоенные японскими властями в Сибири».

Однако подобные «разоблачения» существенно осложнили не столько положение японской делегации, имевшей самостоятельный статус, сколько претендовавшей на выражение «общероссийских интересов» делегации Приамурского правительства. После соответствующего протеста Владивостоку со стороны Японии, Колесников, при поддержке Меркулова, вынужден был дезавуировать поступок Окулича, заявив о лишении его полномочий политического представителя. Это решение совпало с его собственными намерениями и, сложив с себя дипломатические поручения, он уехал из Вашингтона в Бостон, где проживала его семья. При этом статус Представителя казачьих войск Азиатской России в САСШ за ним сохранялся ^[1125].

В общем, несмотря на отказ в признании статуса как ДВР, так и белого Приморья, реальным результатом работы Вашингтонской конференции стало обострение обсуждения вопроса о полном выводе японских войск с российской территории. Но если для ДВР подобное решение было принципиально важным, то для белого Приморья лишение всякой военной поддержки со стороны Японии могло оказаться роковым.

Отсутствие внешнеполитических успехов и остановка наступления «белоповстанцев» не могла не отразиться на положении белого Приморья. Примечательно, что и военные действия против ДВР и свои дипломатические усилия Правительство не только не согласовывало с Народным Собранием, но даже и не информировало своевременно о них. Подобное отношение к «представительному органу» беспокоило многих членов «парламента». Назревали предпосылки будущего политического кризиса.

Вскоре к неудачам во внешней политике добавились неудачи на фронте. К началу февраля 1922 г. Хабаровский поход остановился, а затем войска ДВР перешли в контрнаступление. После успешных для них боев под Волочаевкой, 14 февраля «белоповстанцы» оставили Хабаровск, под угрозой охвата города красными и разрыва железнодорожного сообщения со Спасском. По воспоминаниям капитана Бафталовского, «генерал Молчанов, пользовавшийся диктаторскими полномочиями и самолично управлявший и командовавший всеми частями Армии Хабаровской группы, донося Командующему Армии генералу Вержбицкому только то, что считал нужным, принимает решение оставить Хабаровск и спешно отходить на юг, в район к северу от станции Бикин».

Вержбицкий предполагал удержаться на линии рек Бикин, Иман и Уссури, где следовало построить укрепленные рубежи, однако остановить отступление «белоповстанцев» не удалось и в середине марта их подразделения достигли станции Уссури, с которой начиналась операция, а 27 марта 1922 г. отошли к Владивостоку. «Хабаровский поход» завершился ^[1126].

Престиж Правительства в армии резко упал. Меркуловых обвиняли в «преступной авантюре». В то же время Правительство стало усиливать свою власть. В «Рождественские каникулы», 11 января 1922 г. были проведены перемены в составе Совета управляющих. Ушли со своих постов Иванов и Лихойдов. Последний, правда, заменил Андрушкевича («казавшегося слишком правым») в должности Председателя Народного Собрания. Собрание этот выбор вполне удовлетворил, однако занявший место премьера В. П. Разумов вызвал явное недовольство «парламентариев». По мнению Вс. Иванова, «вокруг вопроса об удалении из состава кабинета В. Ф. Иванова и К. Т. Лихойдова загорается первая распря между Советом и Правительством, переходящая в форму борьбы Народного Собрания за Парламентаризм». «Склонный вначале уступить и удалить из кабинета Лихойдова… В. Ф. Иванов, однако, оказывает сопротивление Правительству и уходит сам из состава кабинета. Правительство на его место выдвигает приглашенного им и Народным Собранием С. И. Ефремова (бывшего инженера-золотопромышленника с Амура. – В.Ц.)».