Уроки правильной ориентации - читать онлайн книгу. Автор: Ксюша Левина, Александра Ермакова cтр.№ 10

Александр держит руль небрежно, одной вытянутой рукой, вторая на ручнике, голова расслаблена лежит на спинке кресла. И всё это нам видно, потому что он заехал прямо на преподскую парковку на своём кабриолете с откинутым верхом!

Мажор!!! Но смотрится круто! И… о, как же Валикова счастлива сейчас. Не завидую, нет, но мне безумно смешно от её вида. Она даже не победительница, она будто уже счастливая невеста и мамочка трёх прекрасных ангелочков.

— Да пошла она в ж**у*! — солидарно моим неутешительным мыслям восклицает Ника, обняв учебник по истории.

— Да что ты… — вздыхаю я, вонзая ногти в ладони.

— После вчерашней твоей фотки.

Мне кажется, что об этом думают сейчас все.

Вчерашняя фотка — произвела фурор. И буквально пять минут назад все говорили только обо мне, а самое крутое, что светясь улыбкой, ко мне подошла Алёнка, одна из организаторов конкурса, и шепнула “по секрету”, что я ТОЧНО прошла!

— Что-то, кажется, у тебя. увели мальчика? — ненавистная Иванова, как дипломированная ведьма, вырастает из ниоткуда и расплывается в победной улыбке. Стоило догадаться, что она не упустит момент мне щёлкнуть по носу. — Мило, правда?

— лжи восторгается змея.

Мы снова смотрим в сторону Валиковой и её “мальчика”… и теперь у нас правда челюсти отвисают. Альбина целует Александра в небритую щёку, приподняв одну ножку, как милая, очаровательная юная леди. Дурашливо хихикает своему порыву, пальчиками перебирает воздух в невинном жесте “пока” и воздушной походкой убегает в корпус.

— Очень мило, — почти выплёвываю, закатив глаза. Чтобы больше не спалиться, как она меня уела, торопливо шагаю в сторону здания. Ника бежит за мной, но на её каблуках за мной так просто не угнаться.

— Ты куда? — еле поспевает и то, потому что я чуть снизила скорость. — Обиделась? Расстроилась? — лопочет она. Мы останавливаемся у турникетов, подруга как обычно теряет пропуск в необъятной сумке. — Всё? Ты сдалась? Ну? — допытывается нетерпеливо.

— Да не дождутся! Мне на эту Валикову. она-то всерьёз! Ха, я тебя умоляю! — я переполнена злыми эмоциями. Они пузырятся, как в бокале шампанского, и я смеюсь от этой щекотки. — Ник, для меня это прикол, не более, а Валикова — влюбляется. Вот и вся разница. Пошли! История не ждёт!

Ага.

Мы идём к лекционной под Никин бубнёж то о Валиковой, то об Александре. В холле второго этажа к нам присоединяется Роня. Она зарыта по уши в учебник, потому что жутко боится препода. В итоге — за глаза этой тройки отвечаю я, единственная, уставившаяся на дорогу.

— Не боишься?

— Не боюсь, — отвечаю, даже не поняв, на какой вопрос.

Валикова…

Валикова.

Ну и пусть забирает. Пофиг.

Она ж ему даже не идёт, ни капли: ни к лицу, ни к телу, ни к улыбке, ни к машине, ни по темпераменту!

Валикова вся из себя просто типичная, а Александр — сущий гранж. Такой таинственный. Тёмный, хоть и светлый. Такой спокойный, несомтря на то, что взрывной. Такой…

Стоп. Таинственный?! Тёмный…

Воспоминание о подсобке и загадочном парне, поцеловавшем меня в темном чулане, выходит каким-то смазанным. Будто была пьянющей и ничего не соображала. Помню только, что мне… понравилось. Дико-придико. И он точно не был геем, и точно не стал бы катать на машине Валикову!

А значит, моя симпатия к Александру не так сильна, как к загадочному мистеру-Икс. И значит, что я всё-таки больше влюблена в таинственного Вампира, чем в кого бы то ни было.

Я успеваю успокоиться, когда натыкаюсь на вездесущую Альбину. Она стоит на третьей ступеньке в лекционной и с высоты смотрит на девчонок, рассказывая им ка-ак галантен наш Александр, как прекрасен и как хороша его машина, но я гляжу на неё, уже расплывшись в улыбке.

— Ты бы лучше про Второго почитала, — заявляю я, сложив руки на груди. Роня воет:

— Как про… второго…

— Ну Николая! Мы сдавали на прошлой паре, — поясняю ровно.

— Да как так-то. — в глазах подруги паника.

Как и все звёзды вселенского масштаба, Роня и Ника частенько пропускают пары, в то время, как моя звёздность ограничивается двумя-тремя конкурсами ради которых порой и пропускать ничего не нужно.

Я девчонок тяну по возможности, вот только выходит не всегда. На прошлой паре Роня точно была и зачёт по Николаю точно сдала. Но есть шанс, что списывала, не глядя.

— Какого ещё Второго? — в наш разговор влезает Валикова, как и я складывая на груди руки. — Я о своём Александре вообще-то…

— Ну-ну, расскажи-ка мне, мы же тоже об Александре… и он не твой, а вполне

себе наш, — "царь-батюшка" — добавляю мысленно, поощрительно киваю, поражаясь ограниченности девчонки.

Неужели она думает, что мир крутится вокруг неё и Саши? Это ж какие куриные мозги, если не доходит, что помимо Александра мы можем говорить о ком — то другом? Да и вообще — мы же об истории! Ей невдомёк, что в истории были и другие обладатели имени Александр, помимо великолепного танцора! Умора.

— Ничего я тебе не стану рассказывать! — надувается Альбина.

— А что, я хуже других? — улыбаюсь хищно, как настоящая акула.

— Ты — соперница!

— А знаешь ли ты, дурында, что на Александра было совершено покушение… — протягиваю нарочито заумно.

— Как? Когда? — У Валиковой чуть глаза из орбит от новости не вылезают. Она бледнеет. Отшатывается. Мотает головой, потому что не верит мне, но очень смущается тому, какой у меня уверенный тон.

— Ничего-то ты не знаешь. Всё ясно, — искренне досадуя, разворачиваюсь и иду к соседней лестнице, чтобы забраться на самый верх лецкионной.

Примечание:

— Да пошла она в ж**у*!

Ника, разумеется имела ввиду следующее:

— Да пошла она в жару в пуховике!

— Расскажи! — Валикова, дурёха, бежит следом.

— Ну покушение, дурочка! Ты думаешь почему он тут? Уже шестое. У него там невеста осталась иностранка. Немка. Но им опасно быть вместе. В его машину бомбу закладывали.

— Что-о-о? — у Валиковой дёргается глаз, а по лекционной уже шуршат смешки. Я поднимаю взгляд и натыкаюсь на историка — он смотрит на меня с хитрой улыбкой.

Егор Иванович вообще мало похож на обычного педагога, к которым мы привыкли за время обучения. Один из немногих, о ком можно сказать “секси”, потому что на корню ломал стереотипы о том, как преподы выглядят в повседневной жизни. Вот только наш тридцатипятилетний историк мог бы стать предметом страсти всех девчонок, а стал сущей каторгой. Беспринципный и строгий, он доводил до истерик своими пересдачами.