P.S. моей ученице - читать онлайн книгу. Автор: Каролина Дэй cтр.№ 109

— Ей уже исполнилось восемнадцать, — спокойно произношу я.

— Сомневаюсь, что это поможет. Где доказательства, что ваши отношения зародились именно после совершеннолетия? — еще чуть-чуть и этот писклявый голосок заставит стекла на окнах треснуть. — Что, Станислав Родионович, вы… — Анна Михайловна уже готовая произнести какое-то неоспоримое доказательство против меня, как тут же заткнулась и повернулась одновременно со мной в сторону двери, заслышав громкие возгласы и женские крики.

Стоило мне выбежать в коридор, как я увидел бегущих в одну и ту же сторону заинтересованных учеников. С каждым шагом женские крики становились все громче, а непонятный треск, будто что-то разбили о стену, стал слышен гораздо четче. Однако больше всего меня поразили не крики, а картина, открывшаяся мне чуть позже, как только несколько школьников уступили мне место среди огромного круга, в центре которого дрались два ученика. Хотя нет. Я ошибся. Поначалу я подумал, что такие дикие крики могли исходить лишь от мальчиков пятиклашек, не поделивших пирожок из столовой, но драку двух девушек старшеклассниц я видел впервые в своей практике. Но не это главное.

Спину одной из них я узнаю из тысячи.

Картина маслом, так сказать: Вика, моя любимая и родная Вика, сидела верхом на какой-то блондинке, подозреваю, что это оказалась Лазарева, и со всего размаху била ее маленькими кулаками, задевая то голову, то лицо, то шею, стараясь нанести как можно больше увечий. Первые секунды я дивился, что она вообще пришла в школу, тем более под конец недели. В глубине души надеялся, что до нашей следующей встречи я смогу справиться со всеми проблемами, связанные с историчкой, но, видимо, моя малышка решила иначе. И этот факт заставил меня разозлиться. Если бы она не пришла в школу и отсиделась дома все выходные, то к понедельнику все встало бы на свои места. Блядь! Какого хера?

Лица девочек истекали кровью, но, кажется, это никого вокруг не волновало. Ученики то и дело кричали лозунги в поддержку то одной, то другой драчуньи, не смея прерывать такую драку, кто-то даже умудрялся снимать все на телефон. Наверное, будучи школьником, я бы тоже не вмешивался, только моя роль теперь отличалась от той, что предназначалась когда-то десять лет назад. Если так продолжится, то блондиночка вряд ли уйдет отсюда живой. Стоп! Она вообще не сопротивляется, лежит, словно кусок мяса. Вика! Что же ты делаешь, малышка?

Не в силах больше наблюдать за этим боем, я, растолкнув любопытных учеников в разные стороны, вышел в центр импровизированного ринга и, приложив немало усилий, оттащил свою малышку от несчастной Лазаревой. Думаю, когда Анна Михайловна выйдет из ступора, обязательно поможет ученице. Или нет? Да срать я на них хотел, пусть сами разбираются! Меня ждала другая проблема, которая брыкалась и пыталась вырваться из моих рук до самого класса географии, который мне пришлось закрыть на ключ изнутри, дабы Вика не выбежала в коридор и не продолжила кровавое месиво.

Кое-как угомонив свою малышку, я прижал ее к стене, внимательно рассматривая, будто видел впервые в жизни. Хотя так оно и есть — такую израненную и разъяренную Вику я застал впервые за все время нашего знакомства. На левой щеке красовались четыре царапины, взгляд любимых малахитовых глаз стал звериным, готовым вот-вот вырваться на свободу и вновь ввязаться в драку, красивые пухлые губки, которые источали аромат спелой клубники, тоже пострадали, точнее только нижняя губа, из сочащаяся маленькой струйкой крови, как у насытившегося вампира. Разглядывая свою девочку, я все еще злился на нее за столь опрометчивый поступок, но в то же время мысленно жалел ее, однако что-то мне подсказывало, что она не жалела ни о чем. Ни о своем поступке, ни о том, что пришла в школу. Ты не представляешь, Вика, как бы облегчила нам обоим жизнь, если бы осталась отсиживать этот день дома. Вот поэтому я хотел уберечь тебя от этой войны, чтобы на месте одноклассницы не оказалась учительница, которая не оставила бы все, как есть, несмотря на свою тупость.

— Ты что наделала? — тряхнув девчонку за плечи, рявкнул я, однако она будто не слышала моих слов, глядя на меня совершенно бесстрашными глазами. Она не плакала, не горевала, не улыбалась. Ее лицо не выражало ничего, один лишь взгляд, в котором танцевали черти из ада, говорил о многом. О страдании, о всепоглощающей, еще не остывшей и не исчезнувшей из ее души ярости. О любви. Ко мне. Вика могла злиться, кричать, но она меня она глядела с любовью. Как и я на нее.

— Она не должна говорить так о тебе! — выкрикнула она не тише, чем я на нее. — Не должна порочить твое имя! Ненавижу! — видимо, не сдержав своих эмоций, она стала вымещать их на мне, нанося удары маленькими кулачками то по прессу, то и по груди, мышцы которых я вовремя успел напрячь. Я бы мог остановить ее, завести руки за голову и со злостью дать пощечину за такое поведение и выходку, которые наверняка обернутся неизгладимыми последствиями не только для меня, но и для нее. И теперь речь шла не об историчке, разговор с которой я не завершил, а о Лазаревой, чьи влиятельные родители не оставят в покое мою девочку. Но я им не позволю этого сделать. Ни за что. И останавливать ее сейчас не стану.

Моя новая и чистая рубашка пачкалась с каждым ее незначительным ударом, но сейчас мне на это глубоко плевать. Однажды в начале года мы уже это проходили. Она недолго продолжит вымещать на мне злость. Ей это необходимо, а мне приходилось лишь наблюдать, как постепенно маленькие, сбитые в кровь кулачки, ударяли все мягче и медленнее, будто в съемке замедленного действия, а затем и вовсе опустились. Так же медленно и почти беззвучно я заслышал ее всхлипы. Они становились все громче и громче, пока не переросли в волчий вой. Девочка. Моя маленькая девочка. Это всего лишь эмоции. Они пройдут. Со временем. Мне так хотелось сказать, что она ни в чем не виновата, но я не смог бы солгать ей вновь. Ведь я еще злился на нее, хоть и не так сильно, как несколько секунд назад.

В какой-то момент, окончательно ослабнув, она уткнулась своей головой мне в грудь, продолжая реветь во все горло. А я? Мне оставалось лишь обнять ее, прижать к себе малышку, нежно гладить по голове и прикасаться губами к макушке, ожидая, пока весь вихрь эмоций пройдет, оставляя лишь спокойствие в душе. Вместе с ней успокаивался и я сам. Если раньше я злился на нее за большое количество проступков за одну эту пятницу, то спустя время ко мне пришло осознание мотивов.

Она защищала меня…

Единственное объяснение той драки был пост, который я прочитал с телефона исторички. Она волновалась за меня. Делала то же самое, что и я все это время, пока мы находились в ссоре. Я всеми силами старался не вмешивать ее в тот ад, а сама Вика тем временем совершила то же самое по отношению ко мне. Она больше не та хрупкая девочка, которую нужно всеми силами оберегать. Вика сама кого хочешь обережет, и этим кем-то оказался именно я. Она любила меня. Пришла сюда именно из-за меня, разозлилась именно из-за меня не потому, что ей не понравился приписанный статус местной шлюхи, коей, по-видимому, являлась авторша того поста, а оскорбительные записи обо мне.

В какой-то момент, когда ее крики потихоньку затихли, оставляя за собой лишь мою мокрую рубашку и ее израненные кулачки, которыми она прижималась ко мне, этот факт защиты заставил меня ненароком улыбнуться. Мой маленький боец. Совсем взрослая девочка, готовая пойти на преступление в глазах школы ради меня. Моя девочка. Только моя. Тебе не нужно было жертвовать собой. Для этого есть я. И я с тобой. Только с тобой.