– Интересно…
– Попробуй навести справки о его родителях. Но мне это не удалось, – честно созналась я.
Конечно, не удалось. Я в архивах особо и не лазила, тем более, рода Демидовых.
– Наведу.
– Шуйских прихватили за убийство цесаревича. Матвеевых – за наведение порчи и за то, что баб распустил, хотя он просто не ожидал от дочери такой прыти. Куски Демидовых перераспределят, постепенно все утрясется…
А меня спишут в расход.
Я это отлично понимала, я прошла девяностые. Ненужные свидетели на то и ненужные, что никому не нужны. Увы. И в этом времени их устраняют ничуть не хуже, чем в нашем. Не знаю, кого обвинят в моей гибели, но Романов умница, он что-нибудь придумает. Может, тех же Соболянских подставят. Как вариант. Или Алябьевых…
Когда юрты набирают слишком много силы, их укорачивают. Окорачивают. А иногда и выкорчевывают, как Шуйских, чтобы не смели скалить зубы на хозяина.
Чтобы даже мысли такой ни у кого не было.
Кому надо, те, конечно, догадаются. И о подоплеке событий, и о результатах. Но сведут ли вместе?
Не знаю.
Во всяком случае, уважать государя они будут. А что еще надо?
Pro bono publicо, не так ли?
Да, ради всеобщего блага. Можно списать в отвалы своего сына, можно уничтожить постороннюю девчонку… зато империя будет стоять, как и прежде. А человеческая жизнь по сравнению с этим… что она значит?
Что я значу?
Меньше, чем ничего.
Я потерла лицо и подошла к Благовещенскому.
– Завтра я должна быть на похоронах.
– Да. Я тоже приглашен…
– Не знаю, когда меня спишут. Скоро, наверное. Не мсти за меня, и мальчишкам лишнего не рассказывай, хорошо? Ни к чему.
– Маша…
Я положила руки мужчине на плечи. Поглядела в глаза.
– Я понимаю, так не принято. Но… пусть у нас хоть эта ночь будет? Я все равно не усну.
– Маша?
Я медленно кивнула.
А что делать, если с их джентльменством, год добиваться будешь, чтобы тебя за попу ухватили? С крестьянами и мещанами – проще, те быстро дела устраивают. А с аристократами…
Я-то не княжна, для меня все просто.
– Люби меня, пожалуйста. Хотя бы эту ночь.
Назовите мне мужчину, который отказался бы при таких обстоятельствах?
Вот и Александр не стал исключением. А о дальнейшем – умолчу. Некоторые вещи должны оставаться исключительно между двоими людьми. И никак иначе.
Интерлюдия.
Игорь Никодимович Романов вошел в кабинет к его величеству. Сегодня ему было немного не по себе, чего уж там. Но – идти надо было.
– Ваше импе…
– Государь. Садись, Игорь Никодимович.
Мужчина послушно опустился на стул.
– Что можешь сказать по убийству моего сына?
Романов посмотрел на императора.
М-да, как ни бодрись, как ни крепись, а эта ночь нелегко далась Ивану XIV. Очень нелегко.
Одрябло лицо, прорезались глубокие морщины, невесть откуда появились складки, покраснели белки глаз… вроде бы и не так много, а в сумме – был моложавый мужчина лет пятидесяти, стал почти старик. Усталый, измученный…
Это если в глаза ему не глядеть.
А если взглянешь…
Глаза у императора все те же, стальные, ледяные, непреклонные. И мириться с ударами судьбы он не намерен.
– Ваше императорское величество, мы подозреваем, что убийца – Анастасия Матвеева.
– Вот как?
Романов принял вопрос за разрешение продолжать, и продолжил.
– Тело царевича Василия находилось на балконе, где он уединился для разговора с Марией Ивановной Храмовой.
– Не она?
Романов даже головой помотал.
– Нет, государь. После разговора с госпожой Храмовой, его высочество был сильно расстроен. И к нему поднялась госпожа Матвеева.
– Поднялась?
– Из сада, государь.
– Хм…
– Предположительно, у них состоялось объяснение, в результате которого госпожа Матвеева потеряла контроль над собой.
Император едва не фыркнул.
– Ты в это веришь?
– Если было воздействие, государь…
– Оно было?
Романов вздохнул.
– Государь, Анастасия Матвеевна испытала сильное потрясение, увидев его высочество мертвым. Если и было воздействие, обнаружить его следы не представляется возможным.
Император задумался.
– Я не верю, что эта сопля могла убить моего сына.
– Да, ваше импера…
– Государь.
– Да, государь.
– Ищите, кто там был еще. Твой агент не видел, собственно, момент удара?
– Нет, государь.
– Переведи раззяву куда-нибудь на Чукотку, моржей сторожить. Болван.
– Да, государь.
Романов выдохнул и порадовался.
Лучше уж Чукотка, чем секир-башка, а император и это мог. Тем более, агент действительно проштрафился. Болван, самое важное пропустил…
Сам – или…?
Хотя тут тоже не разглядишь. После шока магические воздействия исчезают, как и не было. Так следы на песке смывает приливной волной.
– Пусти слух, что убила Матвеева. Только слух, понял?
– Да, государь.
– Матвеев уже пришел?
– Сидит под дверью, государь.
– Пусть посидит. Я еще подумаю, что с него взять за дочку, – мягкосердечием Иван XIV не страдал. В его лексиконе вообще такого слова не было. – Чья рука нанесла удар?
– Пока неизвестно, ваше императорское величество.
Величество сдвинуло брови.
– Почему?
– Мы знаем, что это Шуйские, но конкретного исполнителя я пока назвать не могу, государь.
– Надеюсь, завтра к вечеру…?
Изогнутая императорская бровь отрицательного ответа не предполагала.
– Разумеется, государь. После похорон у вас будет вся информация.
– Надеюсь. Что с юртом Шуйских?
– Все, как мы и предполагали. Всех взяли, но к сожалению, нескольким Шуйским удалось сбежать.
– Кому именно?
– Василий. Глава юрта. Двое его сыновей – законный и незаконный, и Константин Шуйский.
– Не удивлен. Всегда знал, что это скользкие гадины. Плохо, что ты не всех схватил.