Руны и зеркала - читать онлайн книгу. Автор: Денис Тихий, Елена Клещенко cтр.№ 9

– Ты обижен?

– Чего? – обалдел Липучка.

– Тебе сейчас умирать от моих рук. Мне мама в детстве велела всегда извиняться, если я кого обижу. Мы с тобой больше-то не свидимся, вот я и спрашиваю – обижен?

– Твою мать! Конечно, обижен!

– Ну, извини, – сказал Буба.

– Всё, макай его, – крикнул Киклз.

Буба ухватил аккумулятор за две приваренные дужки – аж пиджак затрещал в плечах.

– Боло! – крикнул Липучка. – Кто выиграл в бою?

– Тебе-то что?

– Интересно!

Все захохотали, даже Буба заухал.

– Я же сказал, что ставки у тебя мудацкие, – ответил Киклз, бросая сигарету. – Нейтронный Брюс лег в третьем раунде, как и было договорено.

Липучка внезапно получил мощнейший пинок, от которого моментально рухнул в воду. Он попытался удержаться на плаву, но его обдало брызгами, это Буба спихнул аккумулятор на длинной цепи. Липучку тут же потащило вниз, как на оторвавшемся лифте. Вода вдавила уши, ворвалась через нос, и рот. Он с трудом нащупал в кармане чипер, положил палец на рычаг, но в этот момент аккумулятор стукнулся об дно, Липучку ощутимо встряхнуло, чипер выскользнул из руки и серебряной рыбешкой порскнул вниз. Он содрал с себя плащ и нырнул. Хватаясь за скользкую цепь достиг дна, зашарил руками в мягком ледяном иле. И когда сознание цеплялось за мир дрожащим мизинчиком, готовое вот-вот соскользнуть в пропасть, в его ладони оказался чипер.

Он дернул рычажок – ничего. Он дернул снова – ничего. А третий раз дергать рычажок было уже некому.

Чип!

пл. О

– Давайте-давайте! Иначе не поймете! – крикнул Камински.

Липучка, только что живой и бодрый, поднял на профессора оловянные глаза. Камински выхватил чипер у него из рук и посмотрел на дисплей.

– Матка Боска! – сказал он. – Вот это вы напутлякали, Боб!

Липучка, хлопавший ртом, как рыба на суше, умудрился сделать судорожный вдох. Профессор отворил крышку автоклава и достал сияющий лоток. Из лотка он извлек шприц, мигом сломал ампулу, всосал из нее густую янтарную жидкость, подошел к Липучке, закатал рукав и ловко сделал инъекцию. Липучка слабо шевельнулся, но профессор погрозил ему пальцем и строго сказал:

– Теперь-то вы знаете, как это больно и страшно – умирать. Знаете? То-то же.

– Как я сюда… – начал Липучка.

– Как вы сюда попали? Элементарно. Чипер настроен на сброс маршрута, в случае угрозы уничтожения.

– Откуда вы…

– Откуда я всё знаю про ваши делишки? Да ведь я же ученый, а не лабораторная крыса, вроде вас. Вы не убивали меня в шахте, я сидел в соседней комнате и следил за вашими ужимками в телекамеру. А в шахте лежал труп, но не мой, посторонний. Были бы деньги – труп не проблема, правда?

Профессор встал и прошелся перед Липучкой, заложив руки за спину. Липучка почувствовал, что у него отнимаются ноги.

– Мне отчаянно нужны эксперименты. Математическая модель хромает, сам Джон Нэш пасует перед этой задачей. И где мне искать людей, которые будут помалкивать при чипер? Где найти тех, кто будет бросаться во все тяжкие, наворачивать интересные маршруты, чтобы было что обсчитывать?

Липучка начал сползать с кресла, но Камински не обратил на это внимания и продолжал разглагольствовать.

– Первый испытатель вообще спятил, если хотите знать. Вас тоже сводят с ума эти вспышки и звон? Вот видите, полно работы.

Липучка смотрел на профессора с какого-то странного ракурса. Он сообразил, что на чипере был выбит номер: U-002. То есть до него был еще один идиот.

– Вы неплохо справлялись, но теперь ваш багаж знаний мне только помешает – сами понимаете… Э… Как там у вас говорят: порченый фраерок.

Профессор присел на корточки перед Липучкой и посветил ему в глаз ручкой-фонариком.

– Как вы придумали? «Чипать»? Отличное слово. Хоть что-то от вас останется.

Липучка захрипел, поняв, что сейчас произойдет. Он замотал головой, но профессор вложил ему в руку холодный чипер и прижал рычажок безвольным пальцем.

Чип!

Нету. Ни в ванной. Ни у терминала. Ни в прикроватной тумбочке. Плюнуть, идти так? Нельзя.

– Ты где, окаянная штуковина? – безнадежно прошептал сэр Ханс.

– Повторите запрос, пожалуйста.

– Ты-то хоть помолчи, не лезь под руку. А впрочем… как тебя там… хелломайком, сагаши, моногото… угу… Зарядник для головы. Ну?

Девичий голос ответил длинной вежливой фразой. Домашний поисковик, который ему поставила Марит, говорил на фебианском японском. Сэр Ханс все не мог выбрать время, чтобы включить ему земные европейские языки… ладно: не знал, как это делается, и знать не хотел, поэтому терпел японский.

– Реди. Атараши кенсаку?

Он сжал губы, чтоб не вырвалось какое-нибудь слово, которое электронная сущность примет за новую команду, поднял комм, как фотоаппарат, и начал поворачивать вслед за стрелкой на краю экранчика. Сэр Ханс занимал обычные преподавательские апартаменты в колледже, с тех пор как подарил дом семье старшей дочери. Дверь спальни… Эркер с горшками комнатных растений, как маленькая оранжерея, заплетенный лианой вместо занавески… Рабочий стол… Полка с сувенирами… Дверь в коридор. Теперь вниз?..

– Тьфу ты, пропасть! Да, спасибо, дорогая, поиск завершен.

Желтым крестиком на экране был помечен его бювар. Сам и положил еще вечером. Регулярные действия, те, что повторяются каждый день, – их труднее всего вспомнить, записи в голове путаются.

Ага, оправдывай себя. Ссоришься и миришься с гаджетами, собственную запчасть у себя в руках не можешь найти. Совсем плохой стал.

Видно, и вправду пора собираться в последнее путешествие. Сто двадцать четыре, прописью. Сто двадцать четыре года. Возраст, пригодный только на то, чтобы впечатлять журналистов, больше ни на что.

Но ведь в институте все в порядке, так? Вещи я всю жизнь теряю, а что касается работы – мне сказали бы, если б я накосячил. Вежливо, с реверансами, но сказали бы. Или нет. Я нужен им как чучело славного прошлого, чтобы вызывать благоговение у начальства, которое по природе своей любит все славное и прошлое. И не все ли равно, что там дедушка кропает? Может, кто-то проверяет за мной и переделывает. Например, Даниэль…

Он понимал, что подобное настроение с утра – плохой симптом, но записывать жалобу не стал. И без того замучили.