Непарадная Америка - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Ротарь cтр.№ 51

Во Дворце изящных искусств можно увидеть, пожалуй, самую знаменитую фреску Диего Риверы «Человек на перепутье». Первоначально этот мурал заказал сын Рокфеллера. Но разразился скандал: Рокфеллер требовал заменить Ленина в центре картины на «абстрактного человека», а художник не согласился. В результате фреска была уничтожена, но Ривера написал ее вновь на стене Дворца искусств в Мехико-Сити, добавив к фигуре Ленина еще и Троцкого. На полотне слева изображены пороки капиталистического мира, а справа достижения мира социализма.

У фрески почти непрерывные экскурсии мексиканцев. Несмотря на мое слабое знание испанского, я понимал экскурсовода просто отлично: Ленин, Маркс, Троцкий, Сталин, коммунизмо, империализмо.

«Похоже, именно жизнь под фресками, талантливо изображающими гнусность угнетателей и рабство рабочих, сформировала особый мыслительный и речевой этикет мексиканцев. На уровне риторики Мексика осталась едва ли не единственной социалистической страной в мире, не считая Кубы и Северной Кореи. В государстве, никогда не упразднявшем свободное предпринимательство и частную собственность, до сих пор лучшая похвала политическому деятелю – «революционер», только, разумеется, «подлинный». Термин «революционный» выскакивает как бы сам собой, вроде постоянного эпитета с общепозитивной окраской», – отмечает в книге «Гений места» Петр Вайль.

Крайние левые (порой доходящие до глупости) взгляды мексиканских интеллектуалов – интересный феномен, но он характерен не только для этой страны, но и Латинской Америки в целом. Так, например, знаменитый колумбийский писатель Габриэль Маркес боготворил Фиделя Кастро, что дало повод его недоброжелателям назвать автора «Ста лет одиночества» «лакеем кубинского диктатора». Маркес требовал предоставления независимости Пуэрто-Рико и поддержал восстание сапатистов в Мексике. Его активность была настолько высока, что, как следует из недавно рассекреченных документов ФБР, эта организация установила постоянную слежку за колумбийским «ловцом человеческих душ».

После распада СССР и «предательства» Москвой Кубы латиноамериканские левые впали в замешательство, переходящее в уныние.

– Почему вы забыли Ленина?! – приходилось мне слышать в Латинской Америке в 90-х.

Однако потом начался конфликт Кремля с Западом, и местные «революционеры» вздохнули с некоторым облегчением. Конечно же, это было уже совсем не то, что прежде, но все же Москва стала вновь (пусть и слабым) центром сопротивления США.

Правда, отношение местных левых к Владимиру Путину двойственное. Они восхищаются им как «борцом с США», но осуждают его «гонения» на геев, «репрессии» против «Pussy riot». Но пока все же плюсы, с точки зрения левых, перевешивают минусы.

Например, оскорбление меня в Чьяпасе школьной учительницей – конечно, крайность и редкость, а вот с вежливым удивлением, почему я из «такой прекрасной страны, как Россия» перебрался в США, мне приходилось сталкиваться достаточно часто.

Тем не менее сказать, что латиноамериканские левые разбираются в тонкостях марксизма, будет сильным преувеличением. Большинство этих людей скорей на эмоциональном уровне восхищаются любыми «антикапиталистическими» и «антиимпериалистическими» идеями. В этом я убедился, посетив музей Троцкого в Мехико-Сити.

Сегодня это очень бойкое место. Здесь можно встретить туристов из всех стран мира, но преобладают все же латиноамериканцы, причем не только из Мексики.

При музее действует огромный магазин марксистской литературы, а также кафе, где «любимый салат Троцкого» тебе принесут симпатичные официантки с красной звездой на рубашке.

Содержится музей на деньги фонда Троцкого, организованного его внуком, министерства культуры, а также (и это основная сумма) от доходов от продаж в магазине и кафе.

В музее можно посмотреть кабинет, спальню, кухню, библиотеку и даже туалет опального коммуниста. На одной из стен сохранились следы пуль от неудавшегося покушения на Льва Давидовича Сикейросом и другими мексиканскими коммунистами. По одной версии покушавшиеся были настолько пьяны, что не сумели попасть в Троцкого, а по другой они и не собирались его убивать, а попросту хотели испугать, чтобы он уехал из Мексики.

Однако Меркадер был удачливей, о чем и свидетельствует могила с серпом и молотом во дворе дома.

Но вернусь к латиноамериканским посетителям музея. Вот мой типичный диалог с ними:

– Вам нравится Троцкий?

– Конечно, очень!

– А Ленин?

– Еще бы!

– А Сталин?

– Само собой!

Похоже, что в головах этих людей большая путаница. Что, впрочем, неудивительно, если учесть, что даже любовница Троцкого, знаменитая мексиканская художница-коммунистка Фрида Кало, рисовала портрет Сталина, а над ее кроватью висели портреты Маркса, Ленина, Сталина и Мао Цзэдуна. Маркс, Ленин и Мао – по крайней мере, объяснимы. А вот портрет Сталина в спальне Фриды выглядит так же дико, как если бы булгаковская Маргарита держала над своей кроватью фото критика Латунского.

И все же в Мексике есть люди совершенно равнодушные как к США, так и к политике в целом. Они вполне довольны своей жизнью и ничего не собираются в ней менять.

В 1687 году испанский священник-иезуит Эвсебио Кино взял в качестве эксперимента нескольких пастухов с собой в Мексику. Ноу-хау удалось, и вскоре заокеанская миграция испанских вакерос (пастухов) вместе с их лошадьми и коровами стала массовой.

Переселенцы обосновывались в самых глухих местах, нередко женились на индианках и перенимали многие обычаи аборигенов. Так и возникла уникальная культура мексиканских вакерос.

За бесстрашными мексиканскими пастухами с интересом следили их северные соседи – белые поселенцы США. Янки практически скопировали стиль жизни вакерос, лишь слегка «разбавив» его английской спецификой, – так и появились ныне знаменитые американские ковбои.

Как я уже писал в главке про Техас, сейчас в США ковбои – это уже совсем другие люди. Да, техасцы по-прежнему ходят в ковбойских шляпах и сапожках, живут на ранчо, обожают родео, но все это лишь дань традиции; методами XIX века скот здесь давно уже не разводят.

А вот в Мексике культура вакерос сохранилась в полной мере. Пастухи живут на отдаленных ранчо в пустынях и горах, в крошечных деревеньках, практически не связанных с цивилизацией. Здесь почти без изменений сохранился тот самый ковбойский уклад, что воспет в рассказах О’Генри и фильмах о Диком Западе.