Это мой конёк. Наука запоминания и забывания - читать онлайн книгу. Автор: Ильва Эстбю, Хильда Эстбю cтр.№ 59

Страница

Ильва: Да! Во Вселенной множество галактик — то же утверждение справедливо для воспоминаний, множества сохраненных нами мгновений. Именно поэтому я решила стать психологом — мне хотелось разобраться, как устроены наши внутренние вселенные.

Хильда: А я по этой же причине стала писателем! Я думаю, все мы живем с виду нормальной, упорядоченной, рациональной жизнью, а на самом деле нами управляют фантазии, мечты и желания, которых мы и сами не понимаем. Я часто задумывалась о том, что память — ядро рассказанных нами историй, повествовательные приемы мы черпаем из самой памяти. Когда я пишу, есть две модальности: «обычно все было устроено вот таким образом» или «а затем случилось нечто выдающееся». Голливудские фильмы сначала всегда показывают то самое нормальное состояние, благодаря которому возникает чувство повторения — в книге мы зовем его общими воспоминаниями, — а затем происходит невероятное событие, как правило, через 20 минут после начала фильма или даже раньше. Такая структура вполне соответствует уникальным, переворачивающим все с ног на голову моментам, выделяющимся среди прочих в памяти. А еще мы постоянно заглядываем вперед и оглядываемся назад — путешествуем в прошлое и будущее. Бывают и клиффхэнгеры — напряженные мгновения литературного произведения, когда герой оказывается в смертельной опасности и нам долго не рассказывают, что же случилось. Такова жизнь. Чтобы узнать тайну, нам нередко приходится подождать. Жизнь каждого из нас наполнена клиффхэнгерами.

Ильва: Да, рассказ о жизни — это экзистенциальная часть памяти. Мы живем в повествовании о нас самих и о мире, хранящемся в памяти. В произведениях художественной литературы есть метафоры и намеки — их мы ищем и в реальности. Мы пытаемся выстроить связи. Впоследствии мы встраиваем себя в некую картину, имеющую символическое значение для ситуации или истории.

Хильда: А что ты узнала? Ты ведь специалист по памяти — вряд ли ты почерпнула что-то новое.

Ильва: Проводя свой 100-дневный эксперимент, я наконец поняла, каково быть моим пациентом. Запомнить 100 дней — это нелегкий труд. Но многие люди трудятся так каждый день, даже когда дело касается простых вещей.

Хильда: Многое я бы с удовольствием забыла. Я имею в виду негативный жизненный опыт. Я бы хотела, чтобы воспоминания о нем исчезли навсегда. Многое мне очень хотелось бы отпустить. Мы недооцениваем забывание.

Ильва: Грустные воспоминания тоже бывают жемчужинами в ожерелье выдающихся воспоминаний. Нам не станет лучше, если мы забудем какое-то событие. Я выступаю в защиту забывания рутины. Ведь так приятно просто жить, не запоминая все происходящие с тобой события. Я запомню сегодняшний день. Не уверена, что через неделю вспомню точную дату, но это не так уж страшно.

Люди уделяют памяти очень много внимания, стараясь улучшить ее и запоминать больше. Я понимаю, почему возникает такой интерес. Сама я ратую за то, чтобы люди обращали на свою память внимание и находили ей оптимальное применение. Но есть и обратная сторона. Общество ставит нам определенные требования — их же мы предъявляем к разуму, нами постоянно движет нелепая тяга к совершенству. Нам необходимо не только идеально выглядеть, но и думать. Не помнить всего абсолютно нормально. Не бывает идеальной памяти!

Хильда: Представь, что живешь вечно. Важность событий испарится. Ни одно мгновение больше не покажется исключительным и уникальным.

Ильва: Да, действительно. Будущее приобретет особую важность, ведь оно становится бесконечным. Но все-таки: не уверена, считаю ли я по-прежнему, что лишь те воспоминания, о которых мы говорим с теплотой, скрывают в себе магию. Я не помню первый шаг моего сына и жалею, думая об этом. Разве мне не следовало его запомнить? И одновременно одно из лучших воспоминаний о его детстве — общее воспоминание. Воспоминание о том, как я лежала рядом с ним на кровати, вдыхала запах его волос и поглаживала крохотное тельце. Почему же это воспоминание менее ценно, чем мгновение, когда он впервые пошел сам?

Хильда: Разве оно как минимум не столь же прекрасно?

Ильва: Это в любом случае реконструкция — одно мгновение создается точно так же, как совокупность нескольких. Мы стремимся сохранить прекрасные уникальные мгновения, чтобы они остались с нами навсегда! Но так не бывает, наверно, поэтому ты пишешь?

Хильда: Писать — значит фиксировать радостные мгновения, и это здорово.

Ильва: Ну или не очень радостные?

Хильда: И их тоже, да. Когда я пишу, воспоминания приобретают гиперреальность. Я думаю, память — предмет потребления. Она и есть та самая таблетка счастья: мы обращаемся к счастливым мгновениям жизни и удерживаем их в сознании.

Ильва: В последнее время я немало об этом думаю. На волне интереса к осознанности планирование будущего приобрело дурную славу, как будто думать о будущем — это признак болезни и эти мысли необходимо контролировать! Но наши мысли постоянно бродят — это вполне естественно. Нужно время и чтобы думать о прошлом, и чтобы заглядывать в будущее, и нет необходимости делать это через силу. Именно в состоянии покоя мы путешествуем во времени — туда и обратно.