Это мой конёк. Наука запоминания и забывания - читать онлайн книгу. Автор: Ильва Эстбю, Хильда Эстбю cтр.№ 51

Этот банк еще называют хранилищем Судного дня. Если когда-нибудь планету уничтожат ядерные бомбы, растают полярные льды, а поверхность континентов станет напоминать Марс, семена дадут нам надежду на спасение. Кто-то нарисовал мрачное будущее: климатические проблемы, ядерные войны — а семена спокойно ждут своего часа. Представил себе засуху, поля без единого стебля и нашествия вредителей. Кстати, семена из банка уже забирали, когда во время войны в Сирии было уничтожено международное хранилище семян. Никто не планирует хранить запасы до самого Судного дня — это текущий резерв для всех сделавших запасы стран, для всей планеты. Судный день ведь не ждет нас где-то вдали. Он всегда рядом — это погодные аномалии и войны. Надвигается он постепенно — мы этого даже не замечаем. Изменения климата и потоки беженцев — все эти факторы постепенно меняют планету.

Но где же начало этих перемен? Где появятся ростки новых идей? В нашем маленьком личном хранилище — памяти.

Чем старше мы становимся, тем чаще предаемся воспоминаниям. В 20 лет мы рассматриваем сочинение времен начальной школы, а пожилые люди, устроившись в шезлонге, разглядывают альбом со старыми фотографиями. Мы предаемся воспоминаниям, но для эволюции в этом нет никакого смысла. Пластичные, податливые, ненадежные воспоминания податливы по одной простой причине: ими активно пользуются — это вовсе не музейные экспонаты. В них заложены предпосылки для визуализации будущего, планов, мечтаний, фантазий. Зачем природе тратить силы на огромную и вместе с тем капризную память, не получая взамен возможности пользоваться ей в жизненно важных ситуациях? Так встречаются память и будущее. Одно не живет без другого. В нашей личной машине времени они располагаются на разных концах шкалы. Сдвиньте переключатель влево — отправитесь в прошлое, сдвиньте вправо — окажетесь в будущем. Люди часто мечтают о вечной или по крайне мере долгой жизни не из-за постоянно растущей стопки воспоминаний — нас привлекает возможность смотреть вперед. Фантазии о будущем — естественная составляющая памяти, и не только потому, что в прошлом мы черпаем знания, необходимые для предсказывания грядущих событий. За живые воспоминания и фантазии о будущем отвечает один и тот же процесс.

В том, что планирование будущего — составляющая памяти, нет ничего само собой разумеющегося. Во всяком случае ученых этот вопрос до 2000-х гг. особо не интересовал.

Одним из тех, кто посвятил себя этой области, был Томас Саддендорф из Университета Квинсленда (Австралия). Он связался с нами с другого конца земного шара, совершив своего рода путешествие во времени: в Осло 8 утра, в Австралии — 4 часа пополудни. Можно сказать, Томас беседует с нами из будущего, хоть разница всего 8 часов.

«Все эти годы ученые интересовались тем, как людям удается правильно запоминать информацию, однако так и не был задан главный вопрос: зачем нам вообще память?» — говорит он.

В 1994 г. Томас и профессор Майкл Корбаллис отправили статью ^[97] о человеческой способности планировать будущее в несколько научных журналов, однако интереса никто не проявил.

«В итоге нас напечатали в маленьком журнале — его почти никто не читал», — продолжает рассказ Томас. Журнал с тех времен успел закрыться. «Традиционно наука о памяти уделяла внимание корректному измерению выученной информации. Будущее же измерить невозможно», — так Томас объясняет поначалу вялый интерес к его работе.

Но за десять лет наука изменилась. По версии журнала Science, изучение воображаемых путешествий во времени и планирования будущего стало одним из важнейших научных прорывов 2007 г. ^[98] Опубликованная в 1997 г. статья «Ментальное путешествие во времени и эволюция человеческого разума» (Mental Time Travel and the Evolution of the Human Mind) стала одним из краеугольных камней для изучения способности планировать будущее.

«Это плохая память, которая работает только назад» , — говорит Королева из книжки Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье». Оказывается, деспотичная правительница была права: хорошая память работает в обе стороны.

По мнению Томаса Саддендорфа, в эволюции кроется разгадка, почему наша память устроена именно так. За 6 млн лет истории человека как вида среда обитания изменилась, что повлекло за собой генетические изменения. Естественный отбор учитывает не только внешние черты, такие как противопоставленный большой палец и прямохождение, благодаря которым древним людям удалось выжить и продолжить род. Эволюция сформировала и человеческий мозг. С точки зрения эволюционной психологии всегда актуален вопрос, чем та или иная функция мозга полезна для выживания и производства потомства, поскольку она универсальна и широко распространена, а не является уникальной чертой для жителей определенной местности. Память же, без сомнения, универсальна.

«Если бы для выживания было необходимо сохранить точную копию произошедшего события, наша память работала бы именно таким образом. Но зачем она нам? Значение имеет будущее. В будущем нас ждут потенциальные опасности и партнеры противоположного пола. Большинство людей, согласно общей тенденции, лучше помнят свои успехи, а не поражения. Неравнозначность заложена уже в самой памяти, из-за чего в нашем самовосприятии создается перекос. Но возможно, при встрече с потенциальными партнерами преимущество нам даст именно он, а не способность досконально точно воспроизвести свой опыт или рассказать о провалах».

По мнению Томаса Саддендорфа, значимость для эволюции — важнейший аргумент в пользу способности спланировать будущее. Вероятно, память у нас появилась потому, что мы вообще начали представлять себе будущее. Если говорить о выживании, прошлое полезно лишь потому, что помогает предвидеть будущее. Ошибающаяся, пластичная, но вместе с тем живая память у нас не появилась бы, если бы не выполняла функцию по созданию живых и гибких представлений о будущем.

«Это относится ко всем функциям памяти. Возьмем, например, собак Павлова. В ожидании приема пищи у них вырабатывался желудочный сок и текла слюна. Павлов перед кормлением звонил в колокольчик, и постепенно у собак начал вырабатываться желудочный сок и течь слюна от одного звона колокольчика. Перед нами считающийся хрестоматийным пример работы памяти, но разве у собак не течет слюна просто от ожидания приема пищи?»

Если разбирать этот пример, собакам не нужно думать о собственном будущем — они лишь пассивные жертвы образовавшейся в мозге связи между ощущением и событием. Работа сознания для подобного рода обучения даже не нужна, и так учатся множество представителей животного царства — от амеб до людей. Значит, даже примитивная форма памяти — результат потребности спланировать будущее и выжить, и она есть у всех живых существ.