Это мой конёк. Наука запоминания и забывания - читать онлайн книгу. Автор: Ильва Эстбю, Хильда Эстбю cтр.№ 43

Еще одна подсистема кратковременной памяти работает с визуальной информацией, и обе функционируют вполне независимо друг от друга.

«Визуальную подсистему рабочей памяти мы рассматривали наименее подробно, — признается Бэддели, — но внимания ученых дождалась и эта область».

Многие эксперименты показали, что одновременная подача визуальной информации и слов не влияет на зарезервированный для слов объем в той же степени, в какой влияет одновременная подача сразу нескольких слов. Другими словами, мы способны жонглировать данными сразу нескольких типов — жертвовать каким-то из них не придется. Всей системой руководит центральный управляющий элемент (термин Бэддели — central executive) — он направляет внимание в нужное русло, мешает сознанию переключаться на другую тему и удерживает ненужную информацию за пределами рабочей памяти ^[85].

Алан Бэддели изучал рабочую память 40 лет — совершенные за это время открытия позволили отредактировать модель работы воспоминаний о том, что происходит здесь и сейчас. Один из последних добавленных к ней элементов — эпизодический буфер. Свое название он получил потому, что обрабатывает наши воспоминания и мысли, вызывает их из долговременной памяти и помещает в сознание.

«Представьте себе телеэкран, на котором мелькают мысли, воспоминания, изображения, — говорит Алан Бэддели. — Это пассивный монитор, демонстрирующий многомерную картину, созданную другими отделами мозга».

За кулисами кипит работа мозга по обработке содержания того, что показывает монитор. Именно в рабочей памяти мы думаем, решаем задачи, вычисляем — и там же перед нашим внутренним взором проигрываются воспоминания о нашей жизни.

Модель рабочей памяти помогает понять, как и почему некоторые вещи вообще никогда не попадают в память. Забывание в рабочей памяти — это не то же самое, что забывание в памяти долговременной. Рабочая память предназначена для того, чтобы хранить информацию в течение очень короткого промежутка времени, — это склад временного хранения. Она напоминает офисные ячейки для почты — сотрудники компании каждый день забирают из них письма, освобождая место для новых. Только из этих ячеек почта очень быстро отправится в мусорное ведро, если ее вовремя не забрать. Забывание — нормальный процесс, естественный для человеческого мозга.

«Забывание — один из центральных инструментов памяти, и оно помогает нам выделять главное», — напоминает Бэддели.

Забывание играет столь важную роль, что мы воспринимаем его как должное. Тем не менее многие люди жалуются на плохую память, хотя их способности, касающиеся восприятия и хранения информации, абсолютно нормальны. Они жертвы отбора, проводимого рабочей памятью. Из-за проблем с вниманием и памятью людям с синдромом дефицита внимания и гиперактивности кажется, что у них плохая память.

Весьма распространенная форма забывания: мысли занимают место в рабочей памяти и устраивают в ней беспорядок. Классический пример — переживания. Эти мысли имеют огромнейшее значение, ведь они являются причиной нашего беспокойства. Переживания буквально напичканы мыслями, требующими к себе внимания. А потому они направляются прямиком в рабочую память.

Банальный пример: вы готовитесь к экзамену и боитесь получить плохую оценку. Причем очень сильно боитесь — с легким переживанием рабочая память отлично справится. Вы стараетесь внимательно читать про морские экосистемы, но вам очень трудно. Жизненный цикл планктона сражается с мыслями о том, что «если я завалю экзамен, мне придется еще раз брать курс по предмету, я пропущу полгода учебы, не поеду в Грецию летом, потому что мне придется учиться, придется найти работу на лето, я останусь на мели. Я никогда не найду работу, родители начнут нервничать и пилить меня, а друзья сочтут неудачником и поедут в Грецию без меня!» Сколько планктона уступит место этим переживаниям? Планктон проиграет. Вначале вы горели желанием узнать о значении планктона для экосистем и разрешения климатических проблем — и вот особи, абсолютно безжизненные, плещутся в океане, а вас рядом нет.

Именно рабочая память во многом виновата в том, что вы не усваиваете информацию о том, как зовут человека, когда он представляется в первый (а возможно, во второй и третий) раз. Когда вы протягиваете руку во время приветствия, имя, которое вам нужно запомнить, сражается с огромным потоком мыслей в вашей голове (как вы выглядите, о чем стоит поговорить после знакомства), волнением — а вдруг вы пожали руку слишком сильно или слишком слабо — и так далее. Многие боятся показаться невежливыми, потому что не запомнили имя с первого раза. Но ведь это, скорее, признак интереса к человеку. В первые минуты после рукопожатия рабочую память заполняет именно сам собеседник, а не его имя.

Перечисленные недостатки доставляют проблемы и людям с очень хорошей памятью. Чемпион Норвегии по памяти Оддбьёрн Бю совсем по-другому относится к забыванию, не как большинство людей. Что произойдет, если он забудет хоть одно число из последовательности, которую ему нужно запомнить? Катастрофа! Во время чемпионата мира 2009 г. он был в прекрасной форме. Но рядом с ним сидел участник из Китая — у того сильно болело горло. Китаец громко кашлял. Когда Оддбьёрн Бю готовится к чемпионату мира, он специально ходит тренироваться в шумные кафе. А может, он просто перенервничал, а потому сбился уже на 38-м числе. Оддбьёрн набрал 37 очков из 100 возможных, и итоговое место в турнирной таблице принесло ему огромнейшее разочарование.

Еще одну форму забывания мы наблюдаем в тот момент, когда пытаемся достать хранящуюся в памяти информацию. Обращаясь к воспоминанию, мы пользуемся ведущими к нему ниточками. Благодаря им мы держимся за нейросеть воспоминаний — рыболовную сеть — и вытягиваем добычу. Иногда путеводные нити перепутываются. Новая информация цепляется за нейросеть с похожими сведениями и крадет себе статус путеводной нити. Сравним это с поиском информации в Google: чтобы получить релевантные результаты, нужны правильные ключевые слова. А среди множества результатов выбрать придется только один.

Мнемонист Соломон Шерешевский запоминал бессмысленные — фактически бесконечные — ряды чисел и слов. Но даже у него была одна связанная с памятью проблема: он боялся, что то, что он не забудет, помешает ему во время выступления на сцене. То есть он просто-напросто боялся вспомнить не тот список слов! Доску для записи слов от зрителей каждый раз после выступления начисто вытирали, но в доску находящуюся в голове у Соломона слова въедались намертво. Чтобы забыть их, он испробовал множество способов, но чем сильнее он старался их забыть, тем крепче они держались за его память. В итоге он нашел решение — представлял себе, как сворачивает листок бумаги с выученными словами и бросает в мусорное ведро. Точно неизвестно, вело ли это действие к забыванию, но у списка во всяком случае появлялась особая черта, помогавшая отличить его от нового, когда Соломон стоял на сцене и на него смотрел весь зрительный зал. По иронии судьбы ему удалось создать путеводную нить для забывания!