Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаков cтр.№ 61

Вскоре слухи о болезни Ленина распространились и в русском зарубежье. В политико-экономическом обзоре ГПУ 22 июля 1922 г. сообщалось: «Монархисты возлагали большие надежды на выбытие тов. Ленина из строя, что внесло бы, по их мнению, раздор между большевиками при первом же ложном шаге во внутренней или внешней политике»⁷³². Маклаков складывающуюся внутриполитическую ситуацию в Советской России в ноябре 1922 г. расценивал как «отход Ленина на задний план»⁷³³. Разговоры и всевозможные догадки по этому поводу активизировались начиная с января 1923 г.

В спецполитсводке ГПУ от 12 января 1923 г. по Вологодской губернии сообщалось о «слухах» в Тотемском уезде, о том, «что якобы тов. Ленин скрылся и власть переходит в руки буржуазии»⁷³⁴. Согласно информации ГПУ по Смоленской губернии от 13 января того же года «среди крестьян распространяются провокационные слухи о том, что будто бы Ленин сбежал»⁷³⁵. В Москве также по сводке ГПУ от 14 января 1923 г. говорилось, что «среди рабочих завода АМО болезнь Ленина вызывает тревожное настроение», а «среди обывателей в Сокольническом районе ходят толки о том, что Ленин умер и что правительственное сообщение о состоянии его здоровья имеет целью подготовить общественное мнение к его смерти»⁷³⁶.

Резко активизировались разговоры и слухи о болезни Ленина после его третьего инсульта 9 марта 1923 г. Сообщение об этом было официально помещено в экстренном выпуске «Правды» 12 марта 1923 г. Уже спустя два дня, 15 марта в спецполитсводке ГПУ сообщалось, что «на Газовом заводе болезнь тов. Ленина вызвала беспокойство рабочих, причем среди них ходят слухи о том, что в случае смерти тов. Ленина как в партии, так и в правительстве произойдет раскол». В то же время «на Измайловской трикотажной фабрике среди рабочих распространяются слухи о том, что тов. Ленин умер». И в связи с этим, как отмечается в сводке, «среди рабочих усилилась антисоветская агитация»⁷³⁷. В то же время 17 марта «в типографии «Пролетарское слово», в Рязанском трамвайном парке и в Басманной больнице настроение рабочих тревожно в связи с болезнью Ленина», а «в Рязанском трамвайном парке рабочие считают, что в случае смерти Ленина произойдет раскол в партии»⁷³⁸. В Калужской губернии, согласно информации ГПУ за 26 марта 1923 г., «болезнь Ленина также всколыхнула крестьянские массы. Несмотря на отсутствие газет, слухи о болезни тов. Ленина быстро приникают в деревню, вызывая злорадное чувство среди антисоветских элементов и сожаление среди крестьянской бедноты»⁷³⁹. Отход Ленина от руководства страной серьезно беспокоил и другие слои советских граждан, вызывая в основном сочувственные отклики на его болезнь. «…Среди интеллигенции и торговцев отмечается чувство сожаления по поводу болезни тов. Ленина, – сообщалось в секретной сводке ГПУ. – Интеллигенция считает, что со смертью Ленина мир потеряет идейного руководителя социализма»⁷⁴⁰. В волостях Екатеринославской губернии, как свидетельствует сводка ГПУ за 28 марта 1923 г., «интеллигенция распространяет слухи о болезни тов. Ленина и о том, что будто бы тов. Ленин сошел с ума»⁷⁴¹.

Болезнь Ленина беспокоила и так называемых «нэпманов», поскольку его считали «либеральным большевиком»: «торговцы Рязанской губернии опасаются, что со смертью тов. Ленина их положение ухудшится»⁷⁴². Болезнь Ленина «…сильно беспокоит рабочих… Красноармейцы выражают сожаление по поводу болезни тов. Ленина»⁷⁴³.

В обстановке спровоцированного НЭПом растущего бытового антисемитизма в стране «…среди обывателей упорно носятся слухи, что будто бы Ленин умер давно, а страной правит Троцкий, что это скрывается ото всех, даже от коммунистов»⁷⁴⁴.

В отличие от Ленина, Троцкий воспринимался значительной частью населения резко отрицательно. Поэтому «среди рабочих Хамовнического района (г. Москвы) ходят толки о том, что тов. Ленин является единственным крупным работником русского происхождения, остальные евреи»⁷⁴⁵. Скудность официальной информации и малограмотность большинства советского населения порождала разные вариации на тему исчезновения Ленина из политического поля. «По другим версиям, – информируют осведомители ГПУ, – тов. Ленин не умер, но навсегда ушел от работы ввиду сложившихся тяжелых обстоятельств большой государственной важности, предоставив советскому правительству выпутываться из создавшегося положения. Циркулируют также слухи о неизбежности войны между Францией и Россией»⁷⁴⁶.

«…9 марта, – отметил для себя Н.В. Валентинов (Вольский), – Ленин сражен третьим ударом паралича. На выздоровление его нет надежды. Скрывать то, что до сих пор скрывалось, больше нельзя»⁷⁴⁷. В русском зарубежье обсуждение сообщения «Правды» от 12 марта 1923 г. об инсульте, поразившем Ленина, началось уже 14 марта, когда об этом было напечатано в местных газетах. «Сегодня, – спешил сообщить об этом Б.А Бахметьев В.А Маклакову, – газеты пишут, что с Лениным случился удар. Это крайне важное событие, особенно в связи со съездом коммунистической партии. Я с интересом жду съезда и его результатов, хотя в свете прошлого я отвык связывать свои надежды с определенными датами и событиями»⁷⁴⁸. Разумеется, не официальное сообщение о резком ухудшении здоровья Ленина, появившееся в зарубежных газетах, спешил он передать Маклакову (14 марта об этом уже было известно в Париже). Бахметьев, на это следует обратить внимание, выразил надежду на то, что в связи с отходом Ленина от дел и опасным ухудшением его здоровья грядущий съезд РКП(б) может принять решения, которые, быть может, радикально изменят политический и социально-экономический курс в Советской России. Он полагал, однако, в отличие от общественных ожиданий в самой Советской России, что эти изменения пойдут в направлении, желательном для праволиберальных кругов русского зарубежья. В связи с фактическим отходом Ленина от дел определенная часть политиков в русском зарубежье желаемые социально-политические изменения связывала с «буржуазно» настроенной частью большевистской элиты. Начиная с марта 1923 года уверенность в том, что Ленин уже не вернется в политику, обострила вопрос о его преемнике и в руководстве Советской России. Нарастающее ожесточение внутриполитической борьбы в большевистской элите невозможно было утаить от пристально следившего за ней русского зарубежья, рождая в нем разнообразные прогнозы и расчеты. Все – и в Советской России, и в русском зарубежье, и в «зарубежье нерусском» – ждали «Спасителя».

«Власть в России после Ленина, – записал врангелевский резидент в Берлине генерал-майор А.А. фон Лампе в начале августа 1923 г. в своем дневнике, – которого естественно заменить некем и заменителя которому ищут, принадлежит в порядке влияния шести человекам: Сталин, Зиновьев, Джержинский⁷⁴⁹, Каменев, Троцкий, Бухарин; это Россия – Джугашвили, Радомысльский, Джержинский, Розенфельд, Бронштейн и Бухарин»⁷⁵⁰. Принадлежа, можно сказать, к противоположному политическому полюсу, к военной, монархической «белой эмиграции», фон Лампе, однако, также считает Сталина первым претендентом на «ленинское наследие», на власть в Советской России. Но следом за Сталиным, в отличие от Сорокина, фон Лампе поставил не Троцкого, а Зиновьева, затем Дзержинского, Каменева и уже за ними – Троцкого. Таким образом, к лету 1923 г. в русском белом зарубежье Сталина также считали наиболее влиятельным после Ленина человеком, претендующим на политическое первенство в стране после его смерти.