Крылья экстаза - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 27

Багаж быстро погрузили на крышу экипажа, и беглецы поехали, Кендрик — раздраженно-угрюмый, а Тина — в слезах и страхе.

Она бездумно смотрела в окно. вспоминая, как целовал ее граф, и зная, что никогда больше не испытать ей того восторга и наслаждения, которые дарили его поцелуи, уносившие ее душу к небесам.

«Как же я буду жить без этого счастья?» — подумала девушка, и мир покрылся для нее черной пеленой.

Беглецы добрались до узловой станции часа через два, но там им пришлоь еще долго ждать местного поезда в Эттинген.

Всю дорогу от Парижа они сидели в купе вдвоем, но большей частью молчали, оба уставшие после бессонной ночи.

Все мысли Тины были заняты графом и тем, какие чувства вызовет у него поданное Рене письмо с известием, что и Кендрик, и она покинули Париж в неизвестном направлении.

Она вспоминала все слова любви, которые он говорил ей, и знала, что отныне будет повторять их снова и снова всю жизнь, ибо они останутся для нее единственным утешением.

На узловой Кендрик, словно для того, чтобы размяться, принялся разгуливать по платформе взад-вперед;

Тина же уселась на жесткую деревянную скамью, погрузившись в полное безразличие как к их дальнейшему путешествию, так и ко всему окружающему вообще.

Наконец поезд из столицы Виденштайна прибыл, и они побыстрей отыскали в нем свободное купе.

Кендрику к тому же пришлось еще дать хорошие чаевые носильщику, который, смущаясь, заявил:

— Вы уж простите меня, мсье, да только разве никто не говорил вам, как вы похожи на нашего наследного принца?

Принц натянуто улыбнулся:

— Да, кажется, что-то такое я слышал.

— Да вот как Бог свят, вы с ним прямо одно лицо, мсье.

— Считаю это за комплимент, — усмехнулся Кендрик.

— Он ведь у нас такой славный молодой человек, — не унимался носильщик, — и мы, право слово, очень им гордимся! Со временем из него выйдет достойный правитель.

— Надеюсь, он оправдает ваши надежды, — сухо заметил Кендрик.

Но вот поезд тронулся, и, облегченно вздохнув, брат сказал Тине:

— Всегда приятно слышать вот такие искренние признания, правда? А ты как думаешь, хороший выйдет из меня эрцгерцог?

— Да, но только в том случае, если ты не будешь вести себя так, как в Париже.

Кендрик расхохотался.

— Мне, наверное, надо извиниться перед тобой, но повеселиться я все-таки повеселился на славу, и мне будет о чем вспомнить, когда я окажусь запертым в Дюссельдорфе.

И эти слова снова напомнили Тине, с каким ужасом думает брат о том времени, когда ему придется пройти суровую школу воспитания в прусских казармах.

Она ласково положила руку ему на плечо.

— Не надо упрекать себя ни в чем и ни о чем сожалеть. Мы просто должны быть счастливы, что хоть раз в жизни нам выпали настоящие приключения.

На этот раз и Кендрик понял, как страдает сестра.

— Ах, если бы я был уже на престоле, то сделал бы все, чтобы ты вышла замуж за графа и жила с ним счастливо и без забот!

— Спасибо, Кендрик, — прошептала девушка, — но, даже зная о том, что с графом мне никогда больше в жизни не увидеться, я все равно счастлива, что полюбила такого… замечательного человека — и что он полюбил меня.

Брат вздохнул, но сказать ему в ответ было нечего.

Несколько миль они проехали в полном молчании, а потом он только напомнил сестре:

— Не забывай, что отныне мы с тобой снова граф и графиня де Кастельно.

— Ах да, прости, я совсем забыла, — прошептала сестра, желавшая отныне только одного: всегда оставаться Тиной Бельфлер.

Когда брат с сестрой добрались До жилища их профессора — маленького уродливого домика из красного кирпича на окраине Эттингена, напоминавшего скорее школу, чем жилье, их, конечно, сжигало любопытство: каковы же были шаги, предпринятые бароном и графиней по поводу исчезновения принцессы и принца?

— Я вот что тебе скажу, — начал Кендрик, пока они катили от станции в наемном экипаже, — наши цепные псы, если только они не помчались с доносом к отцу, непременно поджидают нас здесь, чтобы хорошенько покусать — так что приготовься к весьма суровой встрече.

Предположения брата оказались верными, и чуть-чуть смягчило прием беглецов только то обстоятельство, что они вернулись раньше, чем было обещано ими в письме.

Барон и графиня коротали время в гостиной со старичком профессором. Со всех сторон посыпались возмущенные восклицания, и молодые люди не могли даже слова сказать в свое оправдание или хотя бы что-нибудь объяснить.

Но неожиданно Кендрик властным тоном — о наличии которого у брата Тина никогда не догадывалась — остановил этот шум и гам:

— Хватит! Мы с сестрой вернулись не для того, чтобы нас тыкали в наши прегрешения носом, как щенков! — Он обернулся к профессору. — Итак, во-первых, майнгерр, прошу простить меня, что не появился у вас вовремя. Но мы с ее королевским высочеством пропустили всего лишь несколько дней, а потому с легкостью наверстаем упущенное. К чему, кстати, мы и сами стремимся.

Тина увидела, что при этих словах профессор сразу какого помягчел, и подумала о том, как верно сделал брат первый ход. Но выдерживать все дальнейшие объяснения у нее уже не было сил, и поэтому она смиренно попросила:

— Я очень устала в дороге, и буду очень вам обязана, герр профессор, если вы покажете мне мою спальню. И попрошу, чтобы мне подали немного холодной воды, в поезде было невыносимо жарко.

Профессор поспешил исполнить последнюю просьбу, а графиня, всем своим видом изображавшая презрение и возмущение, поплыла наверх показывать Тине ее спальню, оказавшуюся вполне милой комнаткой, выходящей окнами в садик за домом.

— Ваши чемоданы распакованы, мадемуазель графиня, — прошипела статс-дама, — но прежде чем я позову горничную, мне хотелось бы сказать вам несколько слов…

— Я очень устала, — почти невежливо прервала ее Тина, — а потому не имею желания просидеть с вами весь долгий обед и прошу подать мне еду сюда.

Графиня задохнулась от возмущения.

— Ваше королевское… Я имею в виду, мадемуазель графиня, вы, вероятно, больны, если требуете такого!

— Я всего лишь устала, — уже с раздражением ответила девушка, — и прошу вас выполнять мои приказания! — При этих словах Тина поймала себя на мысли, что Париж сделал взрослым не только Кендрика, но и ее.

«Что ж, если я была способна полюбить, то, значит, я уже вполне взрослая, — подумала она, — а если я взрослая, то не позволю больше командовать мной тем людям, которыми на самом деле должна командовать я!»

К тому же она действительно чувствовала себя очень утомленной, и спорить с кем-либо у нее просто не было сил. Кроме того, ею владело еще одно пламенное желание — прежде, чем рухнуть в постель, написать письмо графу, как она и обещала в предыдущем.