Крылья экстаза - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 11

— Кроме того, разрешите мне сказать вам, — продолжал господин, — что цвет ваших волос превышает по своей необычности и яркости все, что только может представиться богатому воображению. Как удалось вам быть столь оригинальной в нашем Городе Оригинальность?

Тина улыбнулась:

— Боюсь, что вы наносите мне новое оскорбление, предполагая, что цвет моих вопос подобран искусственно.

— О нет, я понимаю, что это невозможно. Такой оттенок мог создать только великий художник — а кто является таковым, кроме самого Господа Бога? — Девушка посмотрела на говорящего широко раскрытыми от удивления глазами. — Сказать откровенно, я в восторге и от ваших волос, и от вашего маленького прямого носика, и от ваших невыразимо прелестных синих глаз, — продолжал мужчина.

Тина залилась краской, но быстро заставила себя вспомнить, что в качестве чужой любовницы ей не следует ожидать уважения и почтительных речей от кого бы то ни было. Она немного успокоилась, но, снова посмотрев в глаза незнакомому господину, вдруг почувствовала стыд, причин которого уже окончательно понять не могла. Ей захотелось немедленно убежать и в то же время остаться в этой ложе навсегда.

— Не пора ли нам уже представиться друг другу? И, возможно сделав это, мы найдем более удобным соединиться или в моей ложе — или в вашей.

Предложение также показалось девушке странным, хотя на первый взгляд ничего нарушающего обычные светские нормы в нем не было. Кроме того, она хорошо помнила, что художнические балы отличаются свободой поведения, весельем и непринужденностью. А представить ее незнакомому мужчине сейчас было все равно некому.

— Возможно… По лучше все-таки, чтобы вы зашли в… эту ложу, несмотря на то, что мы с моим… другом всего лишь гости здесь и у меня нет никакого права… приглашать сюда еще кого-либо.

— В таком случае, поскольку моя ложа принадлежит исключительно мне и нахожусь я в ней в полном одиночестве, не могу ли я предложить вам все же перебраться сюда?

Полагаю, что здесь будет спокойней и удобней.

В таком предложении действительно был резон, тем более что Тина боялась возвращения пьяного молодого человека, которой еще, не дай Бог, пригласит ее танцевать. Танцевать с пьяным ей еще ни разу не приходилось, и желания такого она отнюдь не испытывала.

— Когда ваш друг вернется, — продолжал господин, — вы сразу увидите его через перегородку, и искать вас ему не придется.

— Да-да, конечно. — Тина встала с кресла и пошла к выходу, старательно обходя не только кое-как расставленные стулья, но и многочисленные бутылки из-под шампанского, валяющиеся под ногами.

Не успела она протянуть руку, как дверь перед ней распахнулась сама, а за ней возникла фигура высокого господина.

Тина оказалась права: незнакомец был очень высок, широкоплеч, и глаза его горели черным огнем. Впрочем, последнее обстоятельство девушку весьма и весьма смущало. С другой стороны, трудно было не порадоваться такому взгляду, в котором светилось явное восхищение.

До соседней ложи оказалось всего несколько шагов, и, войдя в нее, девушка немного справилась со своей растерянностью, убедившись, что ложа действительно уютна и пуста.

Господин предложил ей кресло, и Тина отметила, что это действие было весьма тактичным с его стороны — кресло оказалось рядом с перегородкой и поставлено так, чтобы она сразу могла увидеть вошедшего Кендрика.

— Спасибо, — просто ответила она.

Он подвинул свое кресло поближе.

— Ну а теперь расскажите мне о себе. До того момента, как я увидел вас здесь, признаюсь, я скучал, но теперь вечер заиграл для меня всеми цветами радуги, и я даже могу наслаждаться музыкой Оффенбаха, на которую не обращал внимания прежде.

— Я слышала, кто-то утверждал, что она, как никакая иная, отражает настоящий парижский дух.

— Я бы сказал, что парижский дух отражаете вы, несмотря на ваше нефранцузское происхождение. Впрочем, выговор у вас безукоризненный.

Улыбаясь, Тина подумала, что последнее замечание наверняка порадовало бы ее отца, который всегда настаивал, чтобы она говорила именно с парижским акцентом.

— Так вы приготовились угадывать мою родину? — спросила она.

— Увы, — покачал головой смуглый господин, — я пытался сделать это с того самого мгновения, как вас заметил, но полностью провалился.

— Может быть, стоит так и оставить вас в неведении? Загадка хороша только до тех пор, пока она не разгадана.

Девушке казалось, что говорит она очень умно, но господин наклонился к ней поближе и почти прошептал:

— Но загадка не кончается на открытии тайны вашего рождения. Я хочу знать гораздо больше, ибо нахожу в вас слишком много загадочного и, признаюсь, возбуждающего.

Что-то в этом бархатном голосе снова заставило Тину покраснеть; ей показалось, что именно таким тоном разговаривали мужчины с полуодетыми дамами в "Кафе Англэ». Она снова почувствовала себя на сцене, участницей некоего представления и решила вести свою роль до конца, чтобы, не дай Бог, незнакомый господин не счел ее за неопытную и глупую школьницу.

— Думаю, что прежде всего вам все же следует представиться, мсье, ибо здесь пет никого, кто бы мог это сделать за вас.

— Отлично. Меня зовут Жан, ну а если говорить о полном титуле, то я граф де Грамон.

— Рада познакомиться с вами, мсье, — официальным тоном ответила девушка. — Я же — Тина Бельфлер.

— Превосходно, мадемуазель! Какое еще имя подошло бы к вам более! — Граф поднял ее руку к своим губам.

Тина, заглядевшись из своей ложи на танцующих, машинально сняла перчатки и теперь смело протянула руку для поцелуя, который, как она ожидала, мало чем будет отличаться от тех уважительных касаний губами, что не раз приходилось ей испытывать на дворцовых приемах.

Однако вместо этого ее руку обжег огонь — и она вздрогнула. Все это было слишком странно. Смущаясь в который раз, девушка отняла руку и снова стала смотреть на танцующие пары внизу.

— Что ж, я подожду, — услышала она за своей спиной.

— Чего? — удивилась Тина.

— Того, что вы все-таки расскажете мне, откуда здесь появились, если, конечно, не спустились с Венеры или другой планеты, которые, по моему разумению, и населены именно такими соблазнительными богинями.

Тина даже поперхнулась.

— Что ж, тогда я признаюсь вам, что прилетела на крыльях прямо с Млечного Пути. Признайтесь, это будет более интригующе, чем сообщить о моем приезде откуда-нибудь из Европы.

— Согласен, если кто и мог слететь с высот Млечного Пути, то это только вы, — согласился граф.

И снова девушка почувствовала себя актрисой в какой-то неведомой пьесе. У них во дворце тоже имелся собственный театр, и, несмотря на строгие предписания эрцгерцогини ставить там только классические драмы и прочие вещи, не слишком возбуждающие воображение, принцесса Мария-Терезия всегда получала от волшебного мира рампы неизъяснимое наслаждение.